КАТАСТРОФА (BLUE RUIN)
2013, США-Франция, 90 мин.
Жанр: триллер
Режиссер: Джереми Солнье
В ролях: Майкл Блэр, Девин Рэтрей, Эми Харвгриз



Пока не наступила осень и большой экран не заполонили громкие фестивальные хиты – как никак наградный сезон – стоит рассказать о так и не добравшемся до проката РФ «Blue Ruin», также известный у нас под названием «Катастрофа». Хотя катастрофа здесь только одна, зато вселенского масштаба: мимо зрителя в очередной раз проходит довольно любопытное зрелище, минималисткий триллер, представляющий собой одно небольшое выступление в давно забытом жанре. Сейчас везде либо слишком глянец, либо слишком постмодерн: и не всегда это плохо, но вот такое возвращение к корням мгновенно подчеркивает все достоинства прямолинейных сюжетов, вопреки всему, всякий раз приковывающих нас к экрану, естественно, при наличии должного таланта у создателей.

В центре истории бездомный (сильно смахивающий на одного небезызвестного у нас в стране любителя селфи), в прошлом переживший глубокую душевную травму. Который, очевидно, уже давно ушел в себя и смирился с собственной участью, переехав в драндулет с видом на море, не забывая время от времени в гигиенических целях залезать в чужие дома, да и вообще, заниматься всеми делами, какими только может заниматься среднестатистический американский бомж – шманать мусорные бачки, например. Но вот добрая тетенька-полицейский огорошивает бедолагу. На свободу вышел некий Уэйд, убивший его родителей. Сжав остатки воли в кулак, бомж заливает бак своего корыта с гайками, и садится за руль, твердо решив отомстить.

Так уж повелось, что тема мести нещадно эксплуатировалось в кинематографе едва ли не со дня его основания – последнее громкое высказывание получилось у Тарантино, причем такой оглушительной мощи, что казалось, с серьезным лицом так больше никто делать не будет (тем более что и сам Квентин позволил себе вплести в сценарий мгновенно схватываемые нотки дьявольской иронии). Но «Печальная смерть», начиная названием и заканчивая ехидным финалом куда ближе не к вышеупомянутом примеру, а скорее к Уолтеру Саллесу и его «Последнему солнцу»: тот же мотив двух сцепившихся между собой семейных кланов, только на этот раз всё происходит в сугубо добровольном порядке. Когда Дуайт смотрит на условного злодея, он разве что не писается от страха, что автоматом делает его на пару пунктов ближе к самому зрителю: напряжение от ситуации, где один должен умереть, а другой – выжить, ощущаешь буквально кожей. Но фильм всё равно был бы лишь формальным упражнением в мастерстве, не разрешись заявленный в самом начале конфликт на ровном месте, в первую треть трехактовой структуры, с невозмутимым видом, будто так и надо. Дальше начинается бескомпромиссное кино о том, что любви без ненависти не бывает.

То есть, бескомпромиссное постольку поскольку: у Дуайта, конечно, находится старый друг, чей дом битком набит разнокалиберным оружием, и который подстрахует в случае смертельной опасности. У антагонистов – а их целая семья – в свою очередь, дома точно такой же оружейный склад, манера общения – как у подвыпивших прыщавых подростков, а представления о чести практически средневеково-инквизиторские. Тем не менее, ружья выстреливают на удивление редко, притом, что выводы не утешительны: всё-таки в мысли о том, что от чувства долга в реальной жизни – одни проблемы, мало жизнеутверждающего. Зато сквозившей иронии, как никогда уместной в выстроенном Джереми Солнье антураже - в прошлом дебютировавшего идейным наследием джексоновской "Живой мертвечины" - имеется с избытком. К примеру, главный герой проверяет, не сбежал ли куда из багажника его заложник самым робким из всех существующих на такой случай способов - стучит и обещает выпустить, как только обзаведется оборонительными средствами. Пожалуй, такая наивность, вкупе с простотой художественных решений и уводит взгляд в сторону от ну хотя бы режущих глаз визуальных метафор, очевидно, подслушанных на каких-нибудь сценарных курсах - типа момента, где Дуайт ворошит объедки на фоне аттракциона, приподнимающих людей прямо над ним. Больше того, режиссер порой с упорством мазохиста выделывает кренделя в одном шаге от надувания щёк и рассуждений о семейных ценностях. Но вместо этого - о чудо - история видится едва ли не "Ромео и Джульеттой" (заострять, так заострять) двадцать первого века, где оба давно умерли, а родственники всё не угомонятся. Ну что тут скажешь. Хотели нетривиальный фильм на тему мести? Получите и распишитесь.

Александр Гофман