СМЕРТНАЯ КАЗНЬ В КИНО
(НА ПРИМЕРЕ ДОКУМЕНТАЛЬНЫХ И ХУДОЖЕСТВЕННЫХ КАРТИН)

Читатель может сильно удивиться, прочитав данный эпиграф. Все-таки для журнала о кино не совсем та тематика. Но поспешу разубедить скептиков. Эпиграф самый подходящий. На место литературы вполне можно вставить слово «кино», и от этого фраза ничего не потеряет, ибо она вообще универсальна для искусства. Особенно, когда затрагиваются острые и животрепещущие проблемы. Недаром в Библии одним из самых тяжких грехов было убийство. Речь, конечно, в первую очередь идет о Новом Завете.

Поэтому, такой скользкий в плане этики и морали вопрос смертной казни крайне нелегко показать на экране, не скатившись в глубокомысленные проповеди и поучения. Отобрать жизнь у другого человека -можно ли оправдать за такое? Если прислушаться к диким инстинктам, дремлющим в каждом из нас, то тогда принцип «око за око» будет актуален как никогда. За душегубство общество возьмет кровавый откуп. Причем порой самыми садистскими способами. Наблюдение за агонией подвергающегося казни будит в созерцателях звериную натуру, доставляет наслаждение. Преступление и адекватное, как кажется палачам, наказание. Где большее зло? А что, если попробовать проявить сочувствие ко вчерашнему убийце и попытаться его понять? Это сложно, особенно, если беда коснулась твоих близких. Тем не менее, представленные в рубрике два фильма сделаны режиссерами-профессионалами с большой буквы. У обоих огромный опыт в кинодокументалистике. Иногда кажется, что авторы напрочь лишены эмоций. Но каждый из них видит проблему по-своему, с присущим ему взглядом на вещи. Если Герц Франк сосредотачивается на выяснении деталей, подтолкнувших человека к преступлению, то Кшиштоф Кеслевский выступает с критикой (пусть и не ярковыраженной) целой системы,породившей такое явление, как «смертная казнь». Картины очень похожи друг на друга. В том месте, где замолкает латыш, эстафету подхватывает поляк, что создает четкое впечатление культурного восприятия обеих работ, как единого неделимого целого.

Два незнакомых между собой человека в разных странах вдруг одновременно посвящают себя изучению одной и той же проблемы. Идея явно витает в воздухе, и, может, уловив ее, каждый из нас даст свой ответ на этот нелегкий, но по-прежнему острый вопрос.
Режиссеры сделали все, чтобы показать всю ту несправедливость, что творится в обществе. Смертной казни сейчас нет ни в Польше, ни в России. Это хоть и небольшой, но вклад искусства в решение застарелой проблемы, которую все равно полностью не решить, наверное, уже никогда. Смотрите кино и думайте. Кеслевский и Франк вам в помощь.

Сергей Сысойкин

ВЫСШИЙ СУД

В документалистике снять фильм по сценарию практически невозможно. Какую информацию может иметь документалист о том, что еще только произойдет в будущем? Он не может написать диалог, как в игровом кино, не может сказать тем людям, которых собирается снимать: «Иди сюда, иди туда, скажи то-то!» Он может лишь вступить в поток жизни в надежде, что произойдет «что-то», созвучное его замыслу, или, основываясь на своих прежних наблюдениях, ждать. Успех сьемки зависит от удачи и интуиции.

«Высший суд» 1987 года - полностью олицетворяет вышеописанный принцип. За три года до этого Герц Франк делал картину «У опасной черты», рассказывающую о двойном убийстве женщины и мужчины бывшим студентом. Женщина работала в торговле и занимала неплохой пост, позволяя себе брать взятки и распоряжаться по собственному усмотрению государственным имуществом. Молодой человек, а его режиссер называет современным Расколь-никовым, пошел на ограбление, а потом и на убийство из-за неведомых документалисту целей. Вопрос, на который нет ответа. Ведь отец студента ежемесячно посылал последнему 600 рублей, деньги для того времени немалые. Франк лишь сухо констатирует - «Они шли друг другу навстречу, преступник и его жертва».

Латышский режиссер, отдадим ему должное, не остановился на этом. Мысль о некой недосказанности не давала ему покоя. После вынесения приговора (а это, не много не мало, смертная казнь) он в течение целого года следил за судьбой приговоренного, стараясь разобраться в мотивах его гибельного поступка.

Любой человек, несмотря на все его грехи, заслуживает право на покаяние, а иногда даже и на прощение. Герц Франк и стал таким исповедником для приговоренного. Камера режиссера долгими цельными планами всматривается в лицо преступника, рассказывающего о своем жизненном пути. Она буквально становится нашими жадными глазами, впивающимися в собеседника с целью узнать о нем больше. И может найти в своей душе хоть одну зацепку, чтобы понять и простить того, кого прощать вроде нельзя.

Смертная казнь? Справедлива она и достойна права на существование? Четкого ответа картина не дает, предоставляя право на раздумья непосредственно самому зрителю. Но, несмотря на любые обстоятельства (а понять при желании можно каждого), жизнь (по твердому убеждению автора) не позволено отбирать никому. Поэтому беспристрастный тон наводящих вопросов режиссера иногда напоминает холодный душ для преступника, сначала хорохорившегося и рассуждающего философски, а после вынесения приговора превратившегося лишь в жалкую тень былого храбреца. Франк не может позволить себе роскоши делать определенные выводы, многие кадры красноречивее любых слов.

Зритель, лишенный всех ориентиров, остается брошенным на произвол судьбы. Вроде нащупав нить произведения, он тут же теряет ее, наталкиваясь на выставленные препятствия. Одним кадром Франк дает надежду к тому, что ты прав, как и все, а следующим заставляет тебя вновь задуматься.

И тут уже все зависит от личностно-моральных качеств каждого из нас. Увидим ли мы в преступнике жертву системы, подавляющей людей, непохожих на остальных или человека, понявшего несовершенство окружающего мира и рискнувшего взять судьбу за то место, за которое ее принято брать, но допустившего всего одну ошибку, ставшую роковой? Оправдает ли зритель преступника, узнав факты его нелегкой биографии? Или согласится с режиссером в том моменте, что жизнь - самая ценная вещь, что мы имеем?
Очень трудно не включать эмоции во время просмотра и оставаться таким же уверенным и твердым, как Франк. Вынося за скобки судьбу одного человека, тяжело не увидеть все те проблемы советско-российского общества, что со временем никуда не ушли, а лишь выросли в размерах. Что спустя каких-то двадцать лет все стало с ног на голову. Те, кого считали преступниками, сейчас добропорядочные граждане. И наоборот.

Режиссер не осуждает. Он, хоть и по долгу службы, становится единственным человеком, которого интересует убийца и то, почему судьба так прихотливо разложила свои карты.

От молодого человека после вынесения приговора отказались все, даже родные. Мать и девушка согласились общаться лишь непосредственно с самим создателем картины. И последние слова бывшей невесты Франк заглушает, оставляя обреченного наедине со своими мыслями. Понять, но не осудить. Пожалеть, но не оправдать. Проводить в последний путь. Туда, где будет самый строгий и справедливый суд. Высший. Суд совести, а не системы.

Сергей Сысойкин

БИОГРАФИЯ. ГЕРЦ ВУЛЬФОВИЧ ФРАНК

Родился 17 января 1926 года в Лудзе, Латвия. В 1947 году окончил Камышловское пехотное училище Уральского военного округа и Свердловский филиал Всесоюзного заочного юридического института. Служил офицером в Забайкальском военном округе. Работал журналистом и фотографом во Владимире и Риге. С 1959 года — сценарист и режиссер Рижской киностудии. С 1993 года живет в Израиле и Латвии. Автор книги «Карта Птолемея. Записки кинодокументалиста» (1975) и ряда публицистических статей, опубликованных в научных сборниках и периодической печати. Заслуженный деятель искусств Латвийской ССР (1975). Герц Франк - один из самых известных режиссеров авторского неигрового фильма, лидер "рижской школы документального кино" (ее представители Айварс Фрейманис, Ивар Селецкис, Юрис Подниекс).

Будучи художником-философом и тончайшим психологом Франк безошибочно находит болевые точки современной жизни. Многие из них обретают резонанс в обществе, становятся сенсацией («Высший суд», «До опасной черты», «Жили-были Семь Симеонов»).
Фильм Герца Франка и Юриса Подниекса «Старше на десять минут» вдохновил Вима Вендерса на его кинопроект «На десять минут старше».

Фильмы латышского режиссера прошли по экранам Европы, Америки, Азии. Герц Франк участник и призер международных фестивалей в Германии, Швейцарии, Дании, Греции, Италии, США и Канады. Европейское документальное сообщество приглашает Франка на научные симпозиумы и конференции. Он приводит мастер-классы по режиссуре неигрового фильма в крупнейших киношколах и университетах мира. В 2006 году был выбран председателем жюри XVI МКФ «Послание к Человеку».

Несмотря на свой преклонный возраст Герц Вульфович Франк до сих пор снимает документальные картины. Каждый раз при этом повторяя, что, даже учитывая мировое признание его творчества, до сих пор не знает, как снимать кино. В этом весь Франк, каждым новым фильмом, подобно древнему ученому Птолемею, ищущему все новые маршруты по новосоставленным картам.

«Короткий фильм об убийстве», короткая версия которого представляет собой неотъемлемую часть «Декалога», на самом деле отличается от «но-велльной» не только хронометражем, но и немного иными акцентами, и только поэтому есть логика в том, что пятая новелла нашла свое место в виде полнометражной картины.

Сюжетно история, рассказанная режиссером, представляет собой знаменитое, ставшее впоследствии авторским почерком, переплетение челове-
ческих судеб. Их трое. Молодой парень лет двадцати, несущий по жизни горькую потерю, хамоватый таксист средних лет и только начинающий свою практику адвокат. Объединит их всех жестокое и немотивированное (?) убийство, где каждому отведена роль то ли жертвы, то ли злодея, то ли исповедника.

Что делает Кеслевский? Он одновременно показывает до противности реалистичную сцену убийства, суд со стороны государства над убийцей и обыгрывает как заправский скрипач на нервах зрителя широчайший спектр эмоций, когда ты откровенно ненавидишь вора человеческой жизни, при этом ближе к моменту справедливого наказания начинаешь искренне сопереживать, принимая одновременно правоту всех и никого. Это довольно неприятное чувство и, в то же время, апофеоз режиссерского мастерства.

Темы наказания государством граждан за свои проступки и коснется центральный посыл фильма. Мы рассуждаем вместе с адвокатом о роли карательных мер и их влиянии на других. Цитируя Библию, молодой юрист доказывает — если не экзаменационной комиссии, то хотя бы части зрителей - неэффективность государственной машины. Потому что если с наказанием дело налажено с четкостью, достойной лучшего применения, то со второй частью принципа - профилактики и воздействия наказуемого на остальных — дела обстоят куда хуже. Да и такой ли уж отстраненной стороной в цепочке, сведшей жертву и убийцу, является само государство. Нет ли, случайно, части вины системы в данном контексте? И даже если нет, то вправе ли она отбирать человеческую жизнь, примеряя на себя роль Всевышнего. Гуманист Кеслевский не дает четких ответов. Впрочем, задача Художника состоит в том, чтобы задать правильные вопросы.

Помимо озвученных действующих лиц, в картине мы наблюдаем еще два, весьма интересных и обезличенных. Это Город и Зеленый цвет.

Город предстает в фильме эдаким монстром, серым и неприветливым, холодно встречающим каждого своего обитателя и методично уничтожающим улыбку на лицах, добиваясь при этом завидных результатов. И неслучайно единственный искренне улыбающийся персонаж в конце не менее искренне заливается слезами. Как скажет 10 лет спустя герой Юрия Кузнецова в балаба-новской истории про одиночество: «Город - страшная сила...».

В то же время этому серому монстру противостоят другая сила - дети. Да, именно чистые создания с искренними и беззаботными лицами периодически шатают чашки весов в иную сторону в столь явной неравной схватке чьей-то жизни и смерти и, будто солнечный блик, на мгновения возвращают на каменные лица горожан тень улыбки. Но, к сожалению, лишь на время...

Зеленому цвету и вовсе отведена символическая роль. Как-то сразу в уме всплывают феноменальные цветовые решения «трилогии», и, похоже, именно здесь пан Кшиштоф испробовал свои наработки по поводу использования колора как полноценного персонажа фильма. Одна из трактовок символики зеленого гласит: «Неоднозначен по смыслу. Это жизнь в ярко-зеленом цвете и смерть, выраженная мертвенным, синеватым серо-зеленым оттенком... составленный из синего и желтого (Небес и Земли) зеленый цвет имеет мистические свойства. Соединяет в себе холодный синий свет интеллекта с эмоциональной теплотой желтого Солнца с тем, чтобы произвести мудрость равенства, надежды, обновления жизни и воскресения». Зеленый цвет сопровождает героев истории повсюду, кажется нет и кадра, где бы он не был представлен. И чаще всего мы имеем дело именно с серо-зеленым оттенком, который в ключевой и самый страшный момент буквально заливает собой всю площадь кадра. Кажется, что именно дуалистическую символику зеленого имел в виду режиссер, завершая фильм этим цветом уже совсем других оттенков.

Образ слишком чувственного (для своей профессии) адвоката демонстрирует одновременно человеческую составляющую бездушной системы и, в то же время, невозможность хоть что-то изменить. Какую бы прекрасную речь против смертной казни ты не подготовил, приговор может быть только один. И кто же адвокат в большей степени: защитник или исповедник, особенно на фоне ксендза, испуганно одергивающего руки от приговоренного к казни, - еще предстоит подумать.

Накануне своего дня рождения молодой парень со слезами на глазах и с именем Бога на устах совершил жестокое убийство. В погоне за справедливым возмездием государство оставило от почти 21-летнего юноши кучку испражнений и гарантировало ему мамино место в могиле, рядом с отцом и младшей сестренкой. Если справедливость действительно восстановлена, то почему же перспективный адвокат и молодой отец так горько плачет?..

БИОГРАФИЯ. КШИШТОФ КСЕСЛЕВСКИЙ

Кшиштоф Кеслевский родился в Варшаве 27 июня 1941 года, однако детство будущего режиссера прошло в маленьких городах, и поэтому ясна его любовь к предместьям Варшавы. Так и не определившись с будущей профессией, юный Кшиштоф метался между пожарной частью и театральной режиссурой. В результате в 1957 все-таки поступил в колледж, но вместо театральной режиссуры вынужден был в качестве альтернативы изучать киноискусство. После учебы стал слушателем Лодзьской школы кино, коридорами которой ходило немало известных людей, вроде Анджея Вайды и Романа Полански.

После окончания в 1960 г., пан Кшиштоф переключился на документальное кино, которое он продолжал делать на протяжении всей творческой карьеры. В первых художественных картинах поляка сильно чувствовался документальный стиль. Но Кеслевский рос, превращаясь в Мастера. «Кинолюбитель» взял гран-при ММКФ в 1979.
Ключевым в его биографии стал фильм 1984 года «Без конца» - и, хоть за него Кеслевский был подвержен жесточайшей критике со стороны коллег (плюс к тому же, уже тогда режиссер был в опале у власти), именно тогда устоялось знаменитое трио в лице самого поляка, со-сценариста Кшиштофа Песевича и композитора Збигнева Прайснера. Именно в таком составе было решено покорять кинематографический мир. И уже в 1988 году свет увидел «Декалог» - выдающийся 10-новелльный фильм, снятый для польского телевидения с чисто формальной привязкой к 10-ти Заповедям. Пятый и шестой эпизод получили продолжение в виде полнометражных картин, названных соответственно «Коротким фильмом об убийстве» и «Коротким фильмом о любви».

После успеха «Декалога» состоялся переезд во Францию, где и были сняты самые знаменитые картины автора: «Двойная жизнь Вероники» и «цветная» («Синий», «Белый», «Красный») трилогия, которые стали его полным триумфом. Кшиштоф Кеслевский умер 13 марта 1996 года после сердечного приступа во время операции на сердце; похоронен на Повазковском кладбище в Варшаве. Рядом с могилой установлена небольшая скульптура из черного мрамора, которая представляет собой кисти рук, формирующие прямоугольник — классический вид в кинокамере.

И хотя с момента смерти режиссера прошло уже больше 13 лет, его творчество все так же интересно не только профессионалам, но и простым кинолюбителям, а лучшие киноработы до сих пор способны удивить своей свежестью и человечностью.