PULP (сущ.) 1. Мягкая, влажная, бесформенная масса или вещество.
2. Журнал или книга с примитивным и пошлым содержанием, обычно печатающиеся на грубой, дешевой бумаге.
(American Heritage Dictionary New College Edition)

КРИМИНАЛЬНОЕ ЧТИВО
ЧИТАЙ, МОЛИСЬ, СТРЕЛЯЙ

«Pulp Fiction»
directed by Quentin Tarantino

СОДЕРЖАНИЕ:
1. БУЛЬВАРНОЕ ЧТИВО
2. СЮЖЕТ
3. СОЗДАТЕЛИ
4. ОСОБЕННОСТИ
5. ПОСТМОДЕРНИЗМ

БУЛЬВАРНОЕ ЧТИВО

В середине XX века в США были популярны дешевые литературные журналы, ориентированные на массового читателя. Содержанием одноразового чтива являлись преимущественно низкосортные детективы, приключенческие романы и вестерны.

Квентин Тарантино в 1994 году с помощью 271 fuck’а и 8 миллионов долларов вернул в обиход термин «бульварное чтиво», сняв фильм с одноименным названием. В российском прокате фильм обозвали, указав на жанровую принадлежность, «Криминальным чтивом».

Бульварное чтиво в неприглядной российской действительности вызывает отвратительные ассоциации с определенными писателями, вернее писательницами. Подобное сравнение ставит в один ряд диаметрально противоположных мастеров. Одни подчиняются коммерции и нацелены на разовый досуг, а другие, как Тарантино, создают искусство, которое вечно, хотя и используют для его воплощения похожие художественные формы. Случайно так вышло или намеренно – отдельный вопрос, но ошеломительный успех, который ждал «Криминальное чтиво», предсказать не взялся бы никто.

Если говорить о распространении такого вида искусства или творческого материала, о его местоположении в мире, то «бульварная литература» может распрощаться со своим названием. Сейчас подобные произведения читают преимущественно в общественном транспорте, в очередях и даже в туалете (что воспринимается особенно иронично, если вспомнить печальный финал Винсента Веги).

И вот на этом фоне в 1994 году произведение из ряда чтива получает наивысшую награду на Каннском кинофестивале. Выход из застоявшегося кинематографа – перед вами. Принципы отвергнуты, идеалы и образцы отодвинуты, мифы развеяны. Тарантино, тщательно пережевывая гамбургер «Биг Кахуна», играючи шагнул вперед, ниспровергнув устоявшиеся ценности, чтобы через десять лет уже в качестве мэтра возглавить почетное каннское жюри.

Что еще связывает «Криминальное чтиво» с литературой более чем другие картины? Нелинейное повествование. Фильм, подобно литературному произведению, разделен на главы, а они в свою очередь расположены не в хронологическом порядке, что и сейчас не стало мэйнстримом, а уж в то время доставляло неимоверно. Тарантино признавался, что в определенный период своей жизни хотел стать писателем и даже пробовал написать две главы романа о своей работе в видеопрокате, но не срослось. Зато манеры литературного дискурса остались характерны для большинства его фильмов.

Квентин создал из, казалось бы, второсортных материалов шедевр. Бульварное чтиво – лишь провокационная обложка, по которой не стоит судить о «книге». Но все равно находятся идиоты, которые судят.

СЮЖЕТ

«Криминальное чтиво» балансирует сразу на трех сюжетных линиях, связанных посредством соучастия персонажей, общих деталей и единства места (в пределах одного города). В итоге выстраивается взаимосвязанный мир целой группы персонажей, а не одного персонажа группы, что распространено в драматургии.

Первая сюжетная линия:

История Винсента (Джон Траволта) и Джулса (Сэмюэль Л. Джексон), двух коллег, выполняющих поручение своего босса Марселласа Уоллеса (Винг Рэймс), местного черного Аль Капоне. Друзья должны привести боссу кейс с содержимым, остающимся неизвестным зрителю на протяжении всего фильма.

Во время доставки кейса Винсент и Джулс непринужденно болтают на философские и теологические темы, смешивая обсуждение явления Божественного присутствия с причинно-следственной связью между массажем стоп и «несчастным случаем». Нестандартная подача материала здесь в синтезе криминальных действий героев и острых диалогов. Проповедь прозревшего Джулса в придорожной забегаловке смотрится забавно во многом благодаря предшествующему ей хладнокровному убийству. Тарантино с иронией подошел к проблеме идеализации преступного мира в американском кинематографе.

Вторая сюжетная линия:

История свидания все того же Винсента с женой босса Мией (Ума Турман). Марселлас попросил своего подручного на время своего отъезда развлечь жену, сводить её куда-нибудь, чтобы она не скучала.

На первый взгляд, для Винсента это не предполагает каких-либо проблем, опасений и любовного характера свидания. Он делает это, как настоящий друг, ни в коем случае не переходя границы дозволенного, но ситуацию обостряют слухи о ревнивости Марселласа Уоллеса, принимающей весьма радикальные формы. Ухо нужно держать востро, ведь главная задача Винсента – доставить Мии радость и выполнять все до единой ее прихоти, но и «случайно» выпасть потом из окна парню как-то не улыбается.

Третья сюжетная линия:

История боксера Бутча (Брюс Уиллис), мечтателя и идеалиста, единственного персонажа, выходящего за рамки тарантиновской реальности. Бутч выходит на спортивную пенсию, а Марселлас предлагает ему не строить из себя героя и, прогнувшись, обеспечить себе небедное будущее. Все, что требуется от Бутча, – проиграть, лечь в пятом раунде. Казалось бы, мечты о восхождении на вершину спортивного олимпа уже улетучились, но уйти красиво Бутчу еще хочется.

Правдивый цинизм, который втирал Бутчу Марселлас, не повлиял на результат. Мечтатель-боксер ставит на себя все деньги, которые даны ему за проигрыш, и выигрывает бой, причем выигрывает эффектно. Заимствование подобного сюжетного хода можно пронаблюдать в «Большом куше» последователя Тарантино Гая Ричи, где цыган Микки назло всем выигрывал купленные бои, в которых должен был проиграть, но если спину цыгана прикрывала его диаспора, то Бутч действует в одиночку, им движет лишь мечта. А прогнуться в итоге придется именно Марселласу Уоллесу, да еще как!..

СОЗДАТЕЛИ

Квентин Тарантино – своего рода видеотека кассет с фильмами 70-80-х годов. Работая в видеопрокате, он целыми днями смотрел и обсуждал кино с коллегами и посетителями. В этой среде он снял свой первый любительский фильм «День рождения моего друга», но в результате пожара часть пленки, к сожалению (или к счастью?), была уничтожена. Чуть позже Квентин начинал работу в качестве романиста. «Криминальное чтиво» содержит отпечаток и первой, и второй профессии.

Вспомним, например, сцену, в которой Бутч выбирает в магазине оружие для расправы. Сначала он берет молоток, примеряется к нему, затем берет бейсбольную биту, далее бензопилу. Тарантино как будто не может определиться какому поджанру экшенов отдать дань уважения, и в итоге выбирает восточные боевики: Бутч замечает самурайский меч, который и станет его окончательным выбором. Свой особый интерес к самурайским фильмам Тарантино раскроет несколько позже в дилогии «Убить Билла».

Отпечаток романиста проглядывается через структуру фильма: повествование ведется по главам.

Первоначально Квентин Тарантино и его приятель Роджер Эйвери собирались снять короткометражку. Эйвери (кстати, самый неизвестный соавтор культого фильма в Голливуде ever) даже написал одну из новелл. Но реальность была жестока и смешала все карты: короткометражки в то время, как и сейчас, не вызывали у студий интереса. Тогда Тарантино схватил друга в охапку и увез в Амстердам, где они вдохновлялись сомнительной эстетикой улицы Красных Фонарей, доступных легких наркотиков и дешевых видеопрокатов (за которые, кстати, так и не расплатились, сбежав из города). Именно в Амстердаме история Роджера Эйвери дополнилась еще двумя сюжетами и обзавелась объемом, необходимым для полного метра. У каждого сюжета должен был быть свой режиссер. Но Голливуд вновь ударил двух товарищей в пах: время популярных киноальманахов еще не пришло. Так, под гнетом внешних сил, Квентину буквально пришлось брать бразды правления в свои руки.

Тарантино изначально видел определенных актеров в образе некоторых персонажей. Сценарий писался именно под них. Интуиция автора в создании художественного произведения определяет естество картины: либо это искусство как выражение каких-либо духовных чувств, либо просчет и механика. Художник зачастую не может обосновать тот или иной свой выбор, почему образовался тот или иной образ, это происходит на подсознательном уровне. Это отличительная черта талантливых людей (если выбор оказался более чем удачным), которая сохраняет художнику много сил, не расходуя их на составление логических цепочек и алгоритмов.

Однако не все так просто, как хотелось бы. На пути беззаботного осуществления плана каменной стеной стояли продюсеры и личные возможности. Так, Сэмюэль Л. Джексон, изначально планировавшийся на роль Джулса, не прошел первые пробы. Благо, он проявил настойчивость и договорился о еще одном кастинге, после которого его все же утвердили на роль.

Некоторые поправки совершались прямо на съемочной площадке. Джулс по первоначальной задумке должен был носить дреды (по другим сведениям – прическу афро), но в ходе примерки париков Тарантино так понравилась прическа в стиле Майкла Джексона, что он оставил ее.

Роль Бутча должен был сыграть актер, добившийся голливудской славы. Не нужно объяснять, почему планировалось, что боксера сыграет Сильвестр Сталлоне. Но в итоге Бутчем стал уже привыкший к главным ролям в голливудском кино Брюс Уиллис. Которому, к слову, вначале приглянулась роль Винсента. Но режиссер убедил актера, что Бутч – редкий пример героя, который благополучно доживает до финальных титров. Уиллис подумал и нашел этот аргумент весомым.

Джон Траволта обязан всем тем, что имеет со времен «Криминального чтива», именно Квентину Тарантино. Угасшая звезда музыкальных фильмов, танцующей походкой вернулся к числу самых популярных актеров Голливуда. Хотя изначально-то роль писалась специально для Майкла Мэдсена (Вика Веги из «Бешеных псов»), но Майкл был занят и в сценарий внесли изменения. Так родился брат Вика – Винсент. Кинематографические братья Вега ни разу не встречались на экране, но Тарантино долгие годы троллил публику своими обещаниями посвятить им отдельный фильм. Некоторые наивные ждут до сих пор.

Самого Тарантино можно увидеть в фильме в роли Джимми, друга Джулса, к которому они с Винсентом заехали, чтобы решить проблему с машиной. Тарантино хотел также сыграть Лэнса, но посчитал, что сцена с оживлением Мии является очень сложной, и он обязан лично находиться за камерой.

В роли Мии режиссер, потрясенный большими ступнями актрисы (по его словам, это очень сексуально), хотел снять Уму Турман. Однако та первое время отказывалась от этой роли. Только после того, как Тарантино в конец заколебал ее, начитывая сценарий ей в телефонную трубку, она уступила – потому что лучше один раз потерпеть и сняться в фильме, чем терпеть преследование маниакального поклонника. Ну а номиниция на премию «Оскар» оказалась достойной наградой за ее труды.

Привлечь в низкобюджетный (по меркам Голливуда) фильм звезд Тарантино смог благодаря успеху своих дебютных «Бешеных псов». На зарплату актерам было потрачено почти две трети бюджета, но оно того стоило. Во время съемок даже угнали красный кабриолет Chevrolet Malibu 1964 г., на котором ездил Винсент. Машина принадлежала самому Тарантино, и он, естественно, обиделся. Кстати, спустя 19 лет после угона,18 апреля 2013 года авто все-таки разыскали, так что оно еще имеет шансы засветиться в какой-нибудь культовой постановке.

ОСОБЕННОСТИ

«Криминальное чтиво» в 1994 году вызвало у мирового кинематографического сообщества приятный культурный шок, который в свое время вызвал «Гражданин Кейн» Орсона Уэллса. Критики любят сравнивать эти 2 картины: обе новаторские, оригинальные, ломающие представления о методологии кинематографа.

Они знаменовали собой новый этап киноискусства, и если эти картины первоначально у некоторых вызывали сомнения (стандартный набор критика «Криминального чтива»: перебор с насилием, перебор с fuck’ами), то время расставило все на свои места.

У Тарантино появились не только поклонники, но и подражатели, последователи, в их числе британский режиссер Гай Ричи. Квентин отбросил устоявшиеся кинематографические ценности, отверг традиции, он пошел по кинематографическому пути, который погряз в коммерциализации, вопреки ожиданиям. Он создал принципиально новое кино, в котором подверг осмеиванию прежние идеалы. Снимался фильм на самую дешевую пленку. Тарантино был до ужаса доволен – удалось и сэкономить, и создать атмосферу его любимых ретро-картин. Композитора тоже было решено не приглашать, а вместо этого использовать старые добрые проверенные мелодии от исполнителей разной степени известности. В результате саундтрек «Криминального чтива» побил все рекорды продаж, а звучащие в нем песни обрели вторую молодость.

Ирония в фильмах Тарантино имеет особое место. Она является основой специфического тарантиновского юмора. Квентин не боится ломать шаблоны и идеалы, к которым привыкли зрители. Так, гангстеры, высокие и благочестивые (на самом деле жестокие) люди, к которым мы привыкли после трилогии «Крестный отец», в «Криминальном чтиве» совсем не итальянцы, при этом увлечены наркотиками, а вдобавок еще и дивятся метрической системе в Европе.

Обратимся к другим, более конкретным примерам, выделяющим творческий почерк Тарантино. Дружеское свидание, которое оканчивается передозировкой героином, эпическая гибель Винсента в туалете, где он задержался, читая бульварное чтиво.

Подобные детали, растянутые во времени, а не подающиеся как мимолетные шутки, вписываются в фильм на правах основания, части фундамента. Они не играют роль поверхностного украшения и помощника, который поможет не потерять зрителя. Именно поэтому фильм было так сложно поставить – все продюсеры, кроме братьев Вайнштейн (которые станут постоянными партнерами Тарантино), были испуганы обилием насилия, пропагандой наркотиков вкупе с непрекращающимся матом и предпочитали не рисковать, отбрасывая сценарий куда подальше – проще было написать историю с нуля, чем редактировать этот сценарий.

Иронию в фильмах Тарантино нельзя рассматривать без жестокости. Сам Квентин говорил: «Я пытаюсь заставить вас смеяться над вещами, которые не смешны». Но нельзя ругать художника за выпячивание жестокости, за её пропаганду. Чаще всего насилие в его фильмах – лишь инструмент, с помощью которого Тарантино добивается сильных эмоций у зрителей. И если посмотреть на это шире, то видно, что в конце концов герои за жестокость будут наказаны.

Позволим себе некоторое святотатство: помимо всего хорошего (например, шикарной сцены диалога Винсента и Джулса, снятой в один длинный дубль), у «Криминального чтива» имеются и недостатки. Не будь недостатков, не было бы и ярых противников. Разумеется, не каждому нравится подобный жанр, принципы, по которым снят фильм, но это субъективное мнение, оно касается в большинстве случаев только его владельца.

Однако для многих оказалась заметной невнимательность к косвенным деталям, которая заставляет усомниться в достоверности происходящего. Искусство кинематографа не терпит разговоров: «Это невозможно!» Одна из задач режиссера – заставить внутреннего Станиславского зрителя кричать «Верю!», на время просмотра фильма окунуться в происходящее с головой и не выныривать до самых финальных титров. Такие детали, как безразличие соседей к ночному шуму или момент, когда Бутч после убийства вытирает свои отпечатки пальцев с оружия, а затем голой рукой хватается за ручку двери, вскрывают фальшь мира, который создал режиссер. Защитники «Криминального чтива» в этот момент говорят, что это специальная ироничная задумка режиссера, но правды мы не узнаем никогда, хотя бы потому, что Тарантино редко говорит ее даже в интервью и обожает всяческие слухи о своей нескромной персоне.

Отдельные детали фильма идеально проработаны, а значимость других (хоть и малого количества) создатели занизили. Этого делать было нельзя по одной простой причине: на фоне прочей безупречности каждая небрежность бросается в глаза.

Некоторые зрители, особо увлеченные поиском скрытого смысла и ошибок, могут предоставить вам целый список того, что осталось для других незамеченным. В большинстве своем вам укажут на киноляпы, которые не играют значительной роли в восприятии фильма зрителем, но некоторые особо упоротые фанаты своего дела коверкают сюжет фильма и замысел режиссера, при этом пытаются убедить в правильности своего мнения остальных.

Пожалуй, самый известный миф, «разгадать» смысл которого пытались несчастные фанаты – это вброшенное кем-то мнение о том, что все часы в фильме в любой сцене показывают 4:20. Естественно, это не так, но только попробуйте заикнуться об этом «истинному фанату» и покуситься на святые догмы! Может, конечно, Тарантино и задумывал подобную «фишку», но безалаберно подошел к ее реализации.

Легендарная сцена твиста в исполнении Умы Турман и Джона Траволты известна даже тем, кто не смотрел «Криминальное чтиво» и, конечно, вокруг нее не могли не разгореться ожесточенные споры. Сторонники заговоров и саентологии усердно распространяют теорию о краже героями кубка за лучший танец, мол, гениальность танца явно преувеличена, герои не могли получить за него главный приз (хотя вот «25-й кадр» не сомневается и отдал «Криминальному чтиву» почетное первое место среди 55 лучших танцев всех времен и народов). «Знатоки» даже предъявляли «доказательства» кражи. По их словам, в следующей за эпизодом танца главе «Золотые часы» Бутч, направляясь к себе в квартиру, проходит мимо открытого окна, из которого звучит радиосообщение о краже кубка. Вся проблема заключается в том, что язык сообщения – английский, а авторы русского дубляжа пропустили этот момент.

Однако развеем сомнения, смутившие поклонников «Чтива». Кубок не был украден, Винсент Вега и Миа Уоллес заслуженно его получили, и этому есть доказательства. Обратите внимание, доказательства без кавычек.

Для начала нужно напомнить, что фильмы Тарантино отличаются яркими диалогами, поэтому смотреть их желательно в оригинале, для лучшего понимания слов можно поставить субтитры. Так вот момент плохо слышимого радиосообщения субтитры дублируют как «Visit the Jackrabbit Slim's nearest you», что является банальным приглашением в ресторан Jackrabbit Slim.

Но то, что ставит крест на всех потугах заговорщиков продолжать спор – сценарий фильма. Момент танца описывается в нем несколько иначе: все пары участвуют одновременно, и никто не может тягаться с Мией и Винсентом.

Убежденные в краже кубка зрители могут сказать, что в этом месте проявляется режиссерская работа, конфликтующая с некоторыми деталями сценария. Но не будем забывать, что автор сценария – сам Тарантино, и в фильме нет ни единого намека на кражу кубка. Подобные лживые разговоры породили люди, не знающие английского языка.

Поверьте, если вы не смотрели «Криминальное чтиво» в оригинале, вы многое потеряли. Ради такого стоит выучить иностранный язык. Тем более, что Тарантино вовсе не ушел на покой и продолжает снимать хорошие фильмы, которые портятся в русском дубляже.

ПОСТМОДЕРНИЗМ

«Криминальное чтиво» – знамя новой эпохи кинематографа, в которой открыта дорога для молодых инициативных авторов, не боящихся экспериментов. Его часто называют иконой постмодернизма. Не первый, как многие думают, но лучший и самый выразительный фильм этого направления в искусстве (примерами постмодернизма тут является почти все – от малозаметных деталей, вроде вымышленных названий бургеров и сигарет, до бьющего прямо в глаза нелинейного сюжета).

Каждая лента Тарантино наполнена его фирменными диалогами. Их любят и ненавидят одновременно. Противники творчества Тарантино указывают на их длину, на долгую продолжительность разговора при малом количестве сопровождающего действия. Сторонники же просто без устали цитируют.

В кинопроизведении и театральной постановке рискованно строить развитие сюжета на диалогах. Правила драмы, конечно, предоставляют нам подобную возможность, но действия, безоговорочно, предпочтительней.

Неужели кому-то не хватает действия и конфликтов в фильмах Тарантино? Диалоги – лишь «фишка». Тарантино хорошо их пишет и пользуется этим, не ущемляя в правах первооснову драматического искусства – действие.

Длинные диалоги нужно внимательно слушать, помимо того, что они острые, яркие и зачастую язвительные, они являются прямыми и косвенными отсылками к старым, культовым для самого Тарантино фильмам.

Интертекстуальность предполагает наличие завлекающего массовую аудиторию сюжета, своеобразную подачу, некую простоту и избитость, которые не будут смущать непросвещенного зрителя, но в тоже время цитатное искусство будет содержать некие отсылки к другим произведениям, вызывающие у интересующегося зрителя сложные ассоциации, без которых невозможен анализ рассматриваемой картины.

«Криминальное чтиво», как постмодернистское произведение, предполагает многоуровневость осмысления, индивидуальную интерпретацию каждого зрителя. Каждый видит и находит в фильме то, что может и что хочет видеть. Поэтому для одних «Криминальное чтиво» – просто прикольный фильм, для кого-то – сборник цитат, а для третьих – произведение искусства.

Любопытно, что многие зрители на полном серьезе рассматривают фильм с точки зрения религии. Еще бы – ведь Джулс так эксцентрично зачитывал отрывок из Библии! Конечно, 99% праведных христиан Библию не держали даже в руках и потому не догадываются, что к религии Тарантино подошел с известной легкостью. Напыщенный религиозный монолог Джулса далек от того, чтобы называться цитатой, скорее уж творческим переосмыслением. Но чтобы переписать самую известную книгу в мире, святую ценность для миллионов ортодоксальных верующих, нужна порядочная смелость (или пофигизм). Становится даже немного жаль, что необразованные христиане не оценили сей посыл.

Разберем самую интригующую деталь фильма, которая не дает покоя каждому зрителю. Что находится в чемоданчике, который везут Винсент и Джулс Марселласу Уоллесу?

Любопытные зрители строят самые различные догадки о содержимом кейса. Романтической большинство почитателей Библии предполагают, что в кейсе находится не что иное, как душа Марселласа. К таким догадкам подводят некоторые детали фильма такие, как пластырь на затылке Марселласа, и код чемоданчика – 666.

Мистики утверждают, что душа человека выходит из тела через затылок, а число 666 – символ сатаны. Таким образом, можно предположить, что Марселлас продал свою душу дьяволу, но чуть позже передумал и послал своих людей забрать чемоданчик. Непонятно только как нематериальная душа может прорвать кожу на затылке, и как такая эфемерная ценность оказалась у каких-то мелких барыг – но это мелочи, ведь сторонники религиозной интерпретации сюжета указывают на то, что Джулс, который нес чемоданчик, «прозрел», оставил криминальные дела и остался жив. А Винсент, на которого слова вразумления не произвели никакого влияния, умер. Марселлас же, отказавшись от сделки с дьяволом, выжил, но сильно поплатился за подобное намерение. Слишком много для обычного совпадения, правда? Вот только на самом деле Реймз просто случайно порезался в момент бритья головы, а Тарантино решил использовать фактурный пластырь в качестве центра кадра просто, чтобы соригинальничать.

Другая догадка более реалистична, она не сталкивается лбом с фактом отсутствия мистики в фильмах Тарантино. Согласно этой догадке в чемоданчике находятся золото. На это указывает соответствующее золотое свечение из кейса, хотя, как всем известно, золото – обычный драгоценный металл, который сам светиться не может, а переносить золото в чемодане, подсвеченном лампами не станет даже последний псих. И все-таки версия о золоте настолько привлекательна, что была развита на две самостоятельные концепции. Первая категория зрителей – материалисты. Одни из них считают, что в кейсе статуэтка премии «Оскар». Марселлас купил ее для своей жены, бывшей актрисы, чья карьера не удалась. Другие полагают, что в кейсе лежал золотой костюм Элвиса Пресли. Вторая категория – абстракционисты, думающие, что золото в кейсе – просто символ, обозначающий негативные качества личности: алчность, чувство собственной важности и т.д.

Соавтор сценария фильма Роджер Эйвери в одном интервью рассказывал, что первоначально в кейсе должны были быть бриллианты, но посоветовавшись с Тарантино, было решено, что зритель так и не увидит содержимое чемоданчика.

В 2003 году Тарантино в интервью Говарду Стерну рассказал, что лежит в чемоданчике: «Там лежит то, что зритель хочет, чтобы там лежало».

Таким образом, попытки найти что-то конкретное в качестве единственно возможного содержимого кейса бессмысленны. Смысл скрытия содержимого не в ребусе и не в загадке, которые мог загадать режиссер, а в простом удержании зрителя у экрана. Не важно, что в кейсе, главное, что это интересует, это то, что Хичкок называл макгаффином – «дыркой от бублика».

То же и с «Криминальным чтивом». Плевать, как вы к нему относитесь – любите или презираете – сейчас вы все равно читаете эти строки.

Андрей Ишонин
Игорь Талалаев