Красивый диагноз не всегда единственно верный, особенно, если жертва продолжает занятие злодея или за дело берется мастер зловещей интриги Дарио Ардженто.


СИНДРОМ СТЕНДАЛЯ (LA SINDROME DI STENDHAL)
1996, Италия, 120 мин.
Жанр: психологический триллер,
Режиссер: Дарио Ардженто
В ролях: Азия Ардженто, Томас Кречман, Марко Лионарди, Луиджи Диберти

В конце XX века итальянский психиатр Грациэлла Магерини описала состояние, названное ей синдромом Стендаля - доходящее до обморока переживание глубокого душевного волнения при виде картин знаменитых художников, которым, по собственному уверению, страдал не менее знаменитый писатель Стендаль.

Пожалуй, описания такого необычного расстройства уже было достаточно для известности, но Магерини не остановилась на достигнутом. Вскоре она дополнила монографию одноименным детективным романом, главная героиня которого страдает синдромом Стендаля. Книга удостоилась внимания метра итальянского триллера Дарио Ардженто, который снял по ней фильм с неожиданным названием «Синдром Стендаля». Получив свои пять минут славы, картина вскоре затерялась в обширной фильмографии режиссера. Так же, как сам синдром Стендаля вскоре из академической проблематики перешел в разряд популярных выражений, в сути которого не копаются уже ни сами психиатры, ни знатоки кино.

Любопытно отметить, что одним из критических замечаний, которым встретили картину рецензии 90-ых, было некоторое несоответствие названия ленты содержанию. Про синдром Стендаля речь идет, в основном, в первой половине фильма, в дальнейшем душевное состояние героини, как кажется, уходит в другом направлении к неожиданной развязке.

К слову, сам Ардженто не особенно отступал от текста романа (да и вряд сумел бы сделать это, поскольку пригласил в сценаристы саму Магерини). Визуальные эффекты и музыка, которой занимался уже не привычный по ранним фильмам творческий соратник Пино Донаджио, а сам легендарный Эннио Морриконе, только позволили ему добиться большей выразительности ключевых сцен, связанных с видениями героини – Анны Мари.

Более того, в фильме есть персонаж-психоаналитик, специально подробно рассказывающий про синдром. И все же...

При пристальном разборе видно, что смене акцента – переходе от синдрома Стендаля к «чему-то другому» – подчинена вся картина вплоть до типичных сюжетных поворотов. Детективная история в начале (главную героиню Анну преследует маньяк), драма в дальнейшем (пережившая встречу с насильником Анна пытается начать нормальные отношения), которую прерывает мрачная развязка.

Сам маньяк, в роли которого зловеще улыбается красавчик-метросексуал Томас Кречман, показан на удивление поверхностно. Ардженто, почти с филигранной точностью описывавший паранойю своих былых злодеев, в конкретном случае сознательно смещает фокус на жертву. Нарратив «Синдрома Стендаля» – это история Анны Мари (роль которой уже не в первый раз исполнила дочь режиссера Азия Ардженто), женщины столкнувшейся с сексуальным насилием. С этого начинается распад ее душевного мира, не закончившийся даже после гибели маньяка.

О том, что Анна страдает еще и синдромом Стендаля говорится в параллельных сценах, казалось бы, не имеющих прямого отношения к действию. «У меня две проблемы, - говорит героиня психоаналитику, - преследование маньяком и преследование картинами. Но одну мне удается разрешить». Не всем зрителям 90-ых остался понятен зловещий смысл этих слов.

Современные философы, перехватившие у врачей инициативу дальнейшего исследования загадочного синдрома, писали, что потеря сознания при синдроме Стендаля – это реакция на десубъективацию, то есть выход за пределы собственной личности. Оказавшиеся в таком состоянии переживают в своей крайней форме необычный опыт, который бельгийский историк и мыслитель Фрэнклин Анкерсмит даже назвал «возвышенным историческим опытом», и который определяется личной сопричастностью зрителя изображенному на картине. Поскольку обыденное сознание не всегда может вынести такую сопричастность, подобное состояние иногда заканчивается головокружением или обмороком.

Однако случай Анны Мари сложнее. Чувство сопричастности произведениям искусства, преследовавшее ее с детства, порождает чувство сопричастности страсти преследовавшего ее маньяка. Непереносимое для личности Анны это ощущение трансформировалось в отдельную личность, перенявшую повадки уже убитого к тому моменту злодея.

Сам Ардженто, перенося эту историю из книги Магерини на экран, видел в ней, в первую очередь, завершение своей трилогии, в которую вошли такие ленты как «Травма» (1993 г.) и «Собор» (1988 г.). Эти фильмы также посвящены психическому заболеванию с одной стороны (героиня «Травмы» страдает анорексией и преследуется маньяком) и зловещим фантазмам прошлого с другой (сюжет «Собора» упирается во времена охоты на ведьм, и его галлюцинаторный мир связывает настоящее с прошлым). «Синдром Стендаля» сводит их воедино: галлюцинации Анны, объясняемые на языке вполне заурядной медицинской риторики, на фоне картин связывают ее с прошлым в логике возвышенного исторического опыта и превращаются в странствия по коллективному бессознательному, из которого проступает зловещая тень – вторая личность Анны.

Триллеры о раздвоении личности были хорошо известны задолго до съемок «Синдрома Стендаля»: Ардженто был знаком и «Психо» Хичкока, и прочие изыски американского кино. Фильмы о том, как жертва сама превращается в злодея, появляются и сегодня (достаточно вспомнить хотя бы приснопамятный слэшер 2009 г. «Мой кровавый Валентин» Патрика Люссье). Однако Ардженто как никто другой сумел привнести в этот сюжет особое, поистине итальянское изящество. Вместе с тем, обрисованная им ситуация, если отвлечься от кинематографических изысков, гораздо ближе к действительности, чем, скажем, история Нормана Бейтса и его Мамочки.

Долгое время путаемое с шизофренией диссоциативное расстройство личности – возникновение у человека «дополнительных» Я встречается не так уж редко, и по замечанию американского психиатра Фуллера Тори появляется чаще всего у женщин, переживших сексуальное насилие. Решившая написать роман об открытом ею синдроме Магерини пошла по самому простому пути. Она рассказала вполне типичную драматическую историю о пережившей насилие женщине с множественной личностью, одну из тех, которых встречала в популярных детективах и даже в собственной психиатрической практике. Но добавила к этому пикантный изыск – у одной из двух личностей героини оказался синдром Стендаля.

Ардженто углубил ее идею, но основная сюжетная линия осталась неизменной, в том числе момент в котором Анна говорит, что избавилась от синдрома. На самом деле ее сознанием в этот момент окончательно завладела вторая личность, личность убийцы, не страдающая синдромом. Этот сложный переход остался, впрочем, не совсем понятен, породив всю критику ленты, якобы «в полной мере не раскрывшей тему синдрома». Но Ардженто и не ставил такой задачи.

«Синдром Стендаля» – это утонченный триллер о раздвоении личности, в котором названный синдром обуславливает связь души с необъятными пространством коллективного бессознательного и одновременно служит границей двух личностей – Анны и ее темной половины. И исчезновение темы синдрома – это вовсе не просчет режиссера, а ловкий поворот в духе Роберта Блоха и Альфреда Хичкока, шокировавших публику убийством в душе главной героини в самом середине сюжета. Это изящный сюжетный ход, достойный войти в анналы психологического кино. Итальянский мастер делает его, чтобы замкнуть собственную легендарную трилогию, и вместе с тем довести печальную историю Анны Мари до мрачной развязки.

Сергей Фоменко,
Ольга Туркина