ЗНАК (DE JOHNSONS)
1992, Голландия, 104 мин.
Жанр: мистический триллер
Режиссёр: Рудольф ван дер Берг
В ролях: Моник ван де Вен, Эсме де ла Бретонье, Элизе Хоманс, Нелли Фрийда

---

Национальный институт кинематографии Голландии назвал эту ленту «самым лучшим голландским триллером XX столетия», а может быть, и «всех времен». И мы скорее согласны.

Одна из многочисленных легенд вокруг этой загадочной голландской картины повествует, что «Джонсоны» вскоре после выхода обрели необычную популярность у религиозных фундаменталистов – непримиримых противников искусственного оплодотворения.

Судите сами: вводный персонаж фильма – доктор и этнолог-любитель Джонсон осуществляет в глубокой тайне уникальную медицинскую операцию, завершающуюся рождением из донорской яйцеклетки семи братьев-близнецов, названных впоследствии его фамилией. И всё бы хорошо, но доктор Джонсон, по совместительству ещё и сатанист, поклоняющийся духу ночи. Правда, не традиционному европейскому Дьяволу (кого им удивишь?), а загадочному божеству индейцев-макситов Южной Америки – Ксангадиксу (и необычно, и – в политкорректной Голландии – политкорректно).

В результате все опасения фундаменталистов оправдываются: семь братьев вырастают в семь молчаливых психопатов, которые должны найти свою сводную младшую сестру – Эмили, у матери которой когда-то и была взята донорская яйцеклетка. Этой девочке теперь тоже уготована роль матери – для будущего Антихриста.

Страна «Человеческой многоножки», репликанта Рутгера Хауэра и, конечно же, Пола Верховена, который когда-то подарил американской полиции Робокопа и помог железному Арни вспомнить всё, на первый взгляд, не славится триллерами. Экранизация «Золотого яйца» Тима Краббе от Георга Слейзера («Исчезновение») удостоилось голливудского ремейка, а «Четвёртый мужчина» упомянутого Верховена якобы стал источником вдохновения для создателей «Основного инстинкта»; впрочем, даже эти фильмы-исключения 80-х в большей степени подтверждали общее правило.

Правда, в 90-е ситуация стала вроде как исправляться, обозначив несколько неплохих примеров жанра: можно припомнить и драматически-мрачную «Некрофобию» Френка ван Геловена, и известный российскому зрителю триллер «Amsterdamned» [«Амстердамский кошмар»] – в самой Голландии давший название местному фестивалю фильмов ужасов – про весьма нетривиального маньяка-аквалангиста, промышляющего в каналах города. Но даже на их фоне – «Джонсоны» (в отечественном прокате известные также как «Знак») стоят особняком. С тем ли связано, что это был первый голландский мистический триллер с участием местной звезды – Моники ван де Вен (в роли матери Эмили) и солидным бюджетом в 5 миллионов гульденов, но обособленность картины привела к тому, что и спустя годы Национальный Фонд кинематографии Голландии назвал это кино «лучшим голландским триллером XX столетия». И, вполне возможно, всех времен.

В 2017 году, к 25-летию картины, пара талантливых режиссёров - Брэм Роза (по личному признанию в детстве смотревший фильм втайне от родных и из-под кровати) и Ифке ван Беркелаер, прославившаяся на кинофестивалях танцевальными мюзиклами про зомби, сняли документальную ленту «Xangadix live!» [«Ксанагдикс жив!»]. Это минишедевр, сосредоточивший множество историй – от мистических до юмористических, посвящённых съёмкам и влиянию «Джонсонов», а также связанным с фильмом легендам. Про татуировки со знаком Ксангадикса, напоминающие перечёркнутую девятку. Про него же – являвшегося актёрам в их снах и обнаруживавшего признаки жизни на съёмочной площадке. Наконец, про страхи беременности и менструальной крови и – в качестве особого шика – про молодёжный театр, артисты которого по сей день кланяются демону, похожему на анатомический муляж эмбриона. И давшего своё имя названию посвящённого ему же андеграундного музыкального альбома и нескольким песням независимых исполнителей.

Отдельная тема – история подготовки съёмок, оказавшаяся исключительно тернистой. Задуманный как комически-кошмарный трэш от тогдашнего нидерландского короля «чёрной комедии» Рууда ван Хеммерта на сценарий Рокко Симмонелли, с набором околополитических аллюзий (облитый фекалиями городской мэр в начале фильма и забавный священник-колдун отец Келлер – оттуда) фильм вызвал интерес зарубежных продюсеров.

Трэш решили срочно переделать в массовый коммерческий продукт, действие перенесли в Америку, добавили злодея-американца Джонсона и сошедшего с ума профессора Сорбонны Видаль-Наке (фамилию, к слову, взяли у известного французского историка-эллиниста), по недальновидности привезшего эмбрион Ксангадикса из Амазонки. Однако в последний момент проект был заморожен, а ван Хеммерт с громким скандалом (и по слухам, даже дракой на съёмочной площадке) покинул режиссёрское кресло.

Его преемником оказался когда-то стажировавшийся у Марко Феррери экс-документалист Рудольф ван дер Берг, впоследствии снявший отличный маньячный триллер «Холодный свет дня» и навлекший на себя участием в создании «Джонсонов» волну критики. «Как мог серьёзный постановщик, снимавший исторические фильмы, взяться за подобный развлекательный проект?». Критика ошибалась: «Джонсонов» уже нельзя было назвать несерьёзным проектом. Как минимум потому, что за сценарную работу теперь взялся известный голландский писатель и политический обозреватель Леон де Винтер, практически с нуля переделавший исходный замысел.

Комедия ужасов неузнаваемо превратилась в мистический триллер об антропологии взросления. Превращение девочки в женщину, будущую мать, несёт подспудные, вполне себе фрейдистские страхи взросления и материнства. Ван дер Берг и Винтер показывают, что бывает, когда такая тревога оправдываются самым чудовищным образом. Первая менструация Эмили притягивает семёрку братцев-психов, которых направляет незримый, но появляющийся в ключевых сценах Ксангадикс. Не просто дух ночи, но персонификация воплощенного ужаса перед материнством – эмбрион, наделённый нечеловеческой, иррациональной и зловещей мудростью. Вместе с тем финал показывает весьма неожиданную возможность преодоления страхов, когда самым эффективным оружием против реликтового демона становится… материнское тепло.

Разумеется, в сценарии остаются белые пятна (не в последнюю очередь связанные с его многочисленными переделками): так не ясна до конца мотивация самого доктора Джонсона, но недосказанность играет картине на руку, добавляя фильму мрачной атмосферы. Приятным дополнением будут и простые, но забавные художественные эффекты и неожиданные операторские ракурсы, приоткрывающие особенности смекалки создателей. Эмили усердно ищут её родственники – однояйцевые близнецы: их играют разные актёры, но чтобы сгладить различие, придумали мазать исполнителям лица глиной в качестве ритуала поклонения Ксангадиксу. Разумеется, будет и кровь (на которую потратили гектолитры свекольного сока и в которой едва не захлебнулись герои финальной сцены), пусть и не так, как ожидает типичный зритель западных слэшеров.

С «Джонсонами»/«Знаком» связано ещё множество удивительных фактов, любопытствующих зрителей с удовольствием отсылаем к «Xangadix Live!» и многочисленным посвящённым фильму фанатским группам в Facebook’e. Но основная уникальность истории этой картины всё же в том, что фильм, задуманный, как развлекательный трэш, стал, пускай и для одной страны, культовым триллером столетия.

Не стоит и говорить, что в кино почти всегда бывает наоборот.

Сергей Фоменко