ВЕДЬМЫ (THE WITCHES)
2020, США-Мексика-Великобритания, 104 мин.
Жанр: драма, комедия
Режиссёр: Роберт Земекис
В ролях: Джазир Бруно, Октавия Спенсер, Энн Хэтэуэй, Стэнли Туччи, Коди-Лей Истик, Крис Рок, Брайан Бовелл



В чёрном-чёрном штате Алабама есть чёрный-чёрный город. В чёрном-чёрном городе живут чёрные-чёрные люди. Чёрные-чёрные девочки заплетают свои чёрные-чёрные волосы в чёрные-чёрные косички, а чёрные-чёрные мальчики бегают своими чёрными-чёрными босыми ногами по чёрной-чёрной земле и играют чёрным-чёрным мячом в футбол. Но однажды в чёрный-чёрный городок приходит белая-белая женщина, похищает чёрную-чёрную девочку и превращает её в курицу прямо на глазах чёрной-чёрной подружки. Та получает психологическую травму на всю оставшуюся жизнь, которую посвящает ведовству и попыткам отомстить белой колдунье. Спустя много лет она рассказывает внуку (разумеется, чёрному-чёрному) эту историю, а потом он встречает таинственную даму уже лично, и попадает в крайне неприятную переделку с участием одного обжоры, парочки мышей и сотни страшных злобных волшебниц, страстно мечтающих избавиться от всех детей на земле.

Неважно, как именно произойдёт первое знакомство с новыми «Ведьмами» – при случайном взгляде на постер в коридоре кинотеатра, во время просмотра трейлера или непосредственно фильма. Первой ассоциацией будет не творчество Роберта Земекиса, и, тем более, Роальда Даля, экранизацией романа которого является картина, а, внезапно, Джордана Пила, с его миром воинствующего BLM и белых угнетателей. Никакой норвежской бабушки и старой-доброй Британии – теперь действие происходит в США, в то самое время, когда Роза Паркс из обычной негритянской девочки превратилась в основательницу движения за права чернокожих. Расовое неравенство подчёркивается постоянно: от экспозиции с рассказом о том, как белая женщина разрушила чёрный рай алабамских детишек, до главного места действия в виде отеля для белых, куда чёрным путь не заказан только в том случае, если ты живёшь в сказке.

При этом собственно сказочности в фильме не осталось совсем. Николас Роуг в своей версии «Ведьм» 1989 года несколько подправил концовку, однако, сумел создать именно ту атмосферу, которая существовала у Даля: тёмное фэнтези для самых маленьких, с вызывающими физическое отвращение, действительно пугающими, злодеями, саспенсом и странным, но тем более притягательным сочетанием общей жути и тайной надежды на хороший финал. Тридцать лет назад режиссёру удалось использовать технические возможности, доступные на тот момент, чтобы обеспечить своим зрителям пару бессонных ночей от некоторых эпизодов. Получилось что-то вроде современного переложения нецензурированных сказок братьев Гримм, призванных действительно напугать, а не формально повоспитывать юное поколение. Ничего подобного в версии Земекиса не найти.

Он умудрился практически полностью уничтожить мрачность первоисточника, заменив её на гламур, а своеобразное чувство юмора, присущее Роальду Далю, трансформировалось в натужную карикатурность. Несмотря на не самый плохой актёрский состав с оскароносными Октавией Спенсер и Энн Хэтэуэй, происходящее на экране в лучшем случае напоминает телевизионный фильм из тех, которые смотришь вполглаза, занимаясь при этом чем-то более увлекательным. Театральность подачи персонажей убивает в них былую живость, и никакое чародейство не в силах заставить воспринимать открывающую пеннивайзовскую пасть и протягивающую откровенно компьютерные лапы Верховную Ведьму хоть сколько-нибудь серьёзно. Всё это мы уже видели – и во второй части «Оно», и в «Очень странных делах», и в ужастиках девяностых. Земекис не в силах предложить ничего нового, так что просто конструирует своих монстров из уже известных и запомнившихся, так что его творение чем-то напоминает кроненбергского Брандла-муху в последнем эпизоде картины – хочется пристрелить, чтобы не мучилась от собственного несовершенства.

Визуальная тривиальность «Ведьм» могла бы быть компенсирована оригинальностью режиссёрской интерпретации смыслов романа, но и тут вышла промашка. Там, где Даль размышлял о месте ребёнка в мире взрослых и делал печальный вывод, что справедливости не существует и не все детские ошибки можно исправить, а Роуг пытался эту идею опровергнуть, Земекис не делает ничего, и просто бессмысленно копипастит текст, не вдумываясь в его суть. Все персонажи, и положительные, и отрицательные, выглядят одинаково серо в своей невыразительности, и следить за ними настолько неинтересно, что даже финал, несколько нестандартный для современных клишированных киносказок, оставляет равнодушным. В фильме нет ни посыла, ни авторского «я», лишь желание сделать трендовый продукт, сыграв на актуальности темы расизма в современной киноиндустрии, и попытавшись максимально пригладить острые углы первоисточника, чтобы меньшинства вроде плешивых или инвалидов тоже не обиделись. Однако злодейки с отполированными лысинами и напедикюренным единственным пальцем на ноге выглядят так же нелепо, как попытки заработать денег на насаждении перманентного чувства вины тем, кому [не]повезло родиться с мейнстримным цветом кожи. Да и Энн Хэтэуэй всё равно пришлось извиняться.

Забавно, но, кажется, Земекис, сам того не подозревая, снял современную версию кино с обратным блэкфейсом, доказав, что для получения качественного продукта недостаточно технической замены белого на чёрное. Невероятно, но факт: Норвегия – не то же самое, что Алабама, внутренняя мерзость натуры не зависит от цвета кожи, а работы европейского писателя XX века малопригодны для причинения добра и нанесения пользы в современном восприятии этой терминологии. Жаль, что вечные ценности стали слишком непопулярны.

Анастасия Ивахнова

В кинотеатрах с 29 октября