АГНЕЦ (DYRIO)
2021, Исландия, 106 мин.
Жанр: драма, фэнтези, ужасы
Режиссёр: Вальдимар Йоханнссон
В ролях: Нуми Рапас, Хильмир Снайр Гвюднасон, Бьёдн Хлинур Харальдссон, Ингвар Эггерт Сигюрдссон

---

Эта история начинается почти сказочно: жили-были, нет, не старик со старухой, а просто муж и жена. Они очень любили друг друга, но вот детей у них не было. Но однажды случилось чудо: у овцы появился необычный ягнёнок. Девочку (а это была девочка) назвали Адой, взяли в дом и стали воспитывать как собственную дочь. Малышка отличалась от других детей, но некому было её в этом упрекнуть, пока однажды в этот забытый богом уголок не приехал брат Ингвара, названного отца ребёнка.

Также, как Ада одновременно принадлежит и к миру людей, и к миру нелюдей, фильм Вальдимара Йоханнссона застыл на перепутье между жанрами. По форме это скорее притча, не случайны здесь и библейские имена главных героев, и причудливое смешение христианских мотивов с языческими. Однако фольклор, религия и тема гуманизма слишком тесно переплетаются, чтобы стало возможным отделить их друг от друга, а финал слишком фаталистичен, чтобы казаться назидательным. Здесь нет волшебства как такового, если не считать чуда рождения агнца, но все персонажи, включая животных и даже окружающий ландшафт, говорят со зрителем, пусть и без слов, и становятся полноценными участниками этой странной истории. Проще всего сойтись на том, что Йоханнссон – талантливый художник, владеющий удивительным по своей красоте и выразительной лаконичности киноязыком.

Конечно, в первую очередь его сила в игре контрастов. Исландские бескрайние пейзажи, где если луг – то до горизонта, и если горы – то до неба, против узких неудобных рамок, в которые режиссёр визуально заключает всех героев, безжалостно лишая их свободы. Дверные проёмы и оконные рамы, стёкла, за которыми видно только крохотный кусочек леса или поля, ножки стола, ровные ряды загонов в хлеву. Этот выверенный, вымеренный мир, устроенный со всей возможной чёткостью, симметричный и пугающе правильный – единственная возможность для Марии и Ингвара забыть о своём горе, которое обозначено буквально парой фраз, но давит невысказанной болью. Это мучительное смирение с судьбой и невозможность её изменить особенно остро ощущается в моменты смены дня и ночи, когда на огромную гору возле фермы постепенно наползает тень. Но завтра снова наступит утро, и всё повторится с начала, бесконечный и бессмысленный цикл, в котором нет ничего, ради чего стоило бы жить.

С появлением названной дочери всё меняется, стены будто раздвигаются и исчезают, и то неуютное пространство, в которое режиссёр буквально вталкивал зрителя в первой главе, сменяется обещанным в отражениях привольем и невыдуманной свободой, до поры обретаемой Ингваром и Марией. Они не лукавят, когда отвечают словом «счастье» на вопрос Петура о том, что, чёрт возьми, здесь творится, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы уловить в пасторальных сценках с безмятежной Адой в венке из одуванчиков незатейливый, но неизменно актуальный месседж о том, что родительство – это, в первую очередь, принятие. Однако своеобразная интерпретация новозаветных эпизодов о матери и отце Христовых и об апостоле Петре, однажды отрёкшемся от Сына Божьего, причудливым образом смешиваются с древними скандинавскими легендами о троллях, похищающих детей и подбрасывающих вместо них троллёнышей. Если причинить зло такому ребёнку, его настоящий родитель появится, заберёт его обратно и вернёт человечьего детёныша. Вот только Ингвару и Марии возвращать некого.Возможно, и в этом тоже причина их оглушительной, всепоглощающей любви к наполовину овечке-наполовину девочке.

Вальдимар Йоханнссон постепенно, но с неизменной настойчивостью, наполняет свой дебютный фильм деталями, способными сказать больше пытливому зрителю. От номера на бирке в ухе овцы, отсылающего к соответствующему стиху из книги пророка Иеремии, до цветов одежды главной героини. От копытца вместо именно правой руки Ады до персонажа, олицетворяющего дикую силу природы, представляющего собой странный гибрид Пана и Крампуса. Через призму христианства и язычества режиссёр предлагает зрителю не только посмотреть на то, каким должно быть родительство, но и с ужасом наблюдать за тем, чем заканчивается беспощадный материнский эгоизм, опутывающий и сковывающий не хуже самых крепких цепей. И возмездие, настигающее Марию, не является ни назиданием, ни мрачным пророчеством. Это закономерный финал за краем пропасти, куда приводит слепая любовь.

Анастасия Ивахнова

В кинотеатрах с 28 октября