ПИНОККИО ГИЛЬЕРМО ДЕЛЬ ТОРО
(GUILLERMO DEL TORO’S PINOCCHIO)
2022, США-Мексика-Франция, 117 мин.
Жанр: мультфильм, мюзикл, фэнтези, драма, семейный
Режиссёры: Гильермо дель Торо, Марк Густафсон
Роли озвучивали: Юэн Макгрегор, Дэвид Брэдли, Грегори Манн, Берн Горман, Рон Перлман, Джон Туртурро, Финн Вулфхард
Кажется, что нет смысла напоминать сюжет «Пиноккио», ведь историю, написанную Карло Коллоди в конце XIX века пересказывали сотни раз. В России больше известна версия Алексея Толстого, адаптировавшего эту повесть для совсем детского возраста. В сущности, наш «Буратино» и диснеевская экранизация 1940 года похожи как по глубине прорастания в культуры своих стран, так и по степени упрощения оригинала. Классическая история о том, что добро всегда побеждает зло, и даже ожившая кукла может найти свой ключ к счастью. Удивительно, насколько слабо это коррелирует с сюрреалистичным и довольно жестоким первоисточником, больше напоминающим оригинальные сказки, собранные братьями Гримм. Не те, что заканчиваются поцелуем Золушки и принца, а те, где героиня просит птичек выклевать её сестрицам глаза, просто из чувства праведной мести. Только в XXI веке киноверсии «Пиноккио» становятся больше похожи на то, какой задумывал эту сказку автор. Возможно, именно Гильермо дель Торо должен был стать режиссёром, чьего таланта хватило бы, чтобы пробудить интерес к приключениям деревянного человечка у нового поколения и одновременно не примитивизировать происходящее.
Поначалу действительно получается. Перенос действия в межвоенную Италию не мыслится чем-то неестественным, как, впрочем, и печальная судьба сына Джеппетто, погибшего под развалинами церкви, в которую попал снаряд. Наоборот, профессия резчика по дереву обретает новый смысл, ведь одно дело – мастерить табуретки, а совсем другое – работать на благо веры, того, что может спасти в смутное время, когда жизнь особенно ничего не стоит. Впрочем, вера оставляет Джеппетто на долгие двадцать лет, в течение которых он, лишённый единственного смысла существования, постепенно теряет человеческий облик. Неудивительно, что и появление Пиноккио больше напоминает кадры из хоррора, в котором явно угадываются образы Франкенштейна и его монстра. Однако это всё-таки детская сказка, и главный герой – самый обыкновенный ребёнок, любопытный и непослушный, а чудовищем выглядит лишь в глазах жителей деревни, слишком религиозных и слишком изголодавшихся по спокойной жизни, чтобы принять существование деревянного человечка за вариант нормы. Но очень скоро становится понятно, что проблемы с принятием здесь не только у чужих, но и у своих.
Джеппетто становится заложником иллюзии, в сети которой попадают многие люди, перенёсшие утрату. Он пытается найти в Пиноккио черты своего погибшего сына, одновременно отчаянно идеализируя его образ, а когда грёзы и реальность начинают диссонировать, обвиняет во всём того, кто упорно отказывается становиться таким, каким его хочет видеть новоиспечённый отец. Гильермо дель Торо обратился к проблеме отцов и детей? Нет, показалось. Весь этот психологизм – лишь сюжетный твист, способ найти более логичную причину для побега подростка из дома, чем манящие огни цирка. И подобная манера изложения становится основной проблемой экранизации. Будто бы режиссёр хочет поговорить о многом, но в итоге останавливается на пол – нет, даже на трети пути, используя всё вновь и вновь возникающие темы лишь как мазки, оттеняющие довольно незатейливую адаптацию сказки Коллоди под антифашистскую гражданскую позицию с элементами католицизма.
Дель Торо словно всерьёз воспринимает идею, что «Пиноккио» – на самом деле вольное переложение событий Библии, и символизм его мультфильма постепенно становится всё более и более очевидным. Поэтому эпизод с вознесением главного героя на кресте кажется уже вполне закономерным, вот только подобное проповедование лишено всяческого обаяния. Право дело, в оригинале слишком много самых разнообразных аллюзий и отсылок, чтобы ограничиваться наиболее простыми, но режиссёр так не считает. Поэтому остров Дураков превращается в фашистский лагерь, правильный и послушный мальчик – в члена гитлерюгенда, а Пиноккио становится практически святым, максимально быстро проходя путь от обычного ребёнка, в непоседливого и любознательного, до, парадоксально, того самого идеала, вымечтанного Джеппетто. А все недосказанные мысли о невозможности вернуть былое, о природе нравственности, о том, что мир чуть сложнее, чем добро и зло, уйдут в песок, исчезнут навсегда. Но вспомнит ли о них кто-нибудь после удивительно показательного хеппи-энда? Пиноккио спас мир, обогрел несчастную обезьянку, подал отцу последний стакан воды. И идёт дальше – спасать, обогревать и подавать. Ну чем не Иисус?
Анастасия Ивахнова
(0)
