ПРОВАЛИВАЙ, ПЕРС!

ПРИНЦ ПЕРСИИ: ПЕСКИ ВРЕМЕНИ
(PRINCE OF PERSIA: THE SANDS OF TIME)
Жанр: боевик, фэнтези, мелодрама, приключения
2010, США, 116 мин.
Режиссер: Майк Ньюэлл
В ролях: Джейк Джилленхол, Джемма Артертон, Бен Кингсли, Альфред Молина, Стив Туссэн, Тоби Кеббелл

ОЦЕНКА: 3

В тридевятом царстве, в тридесятом… Хотя нет, завязка не такая сказочная, и дело происходит в Персии. В оживленном средневековом городе мальчонка крадет яблоко, злые стражники готовы его за это буквально убить, однако другой оборванец не дает свершиться расправе, и за свою храбрость получает одобрение – и заодно усыновление – персидского царя. Проходит 15 лет, дитя улиц превращается в Джейка Джилленхола с мускулистыми руками и острыми мечами, и зовется принцем Дастаном, который вместе с армией под командованием брата захватывает волшебный город Аламот. То ли сценаристы решили по уже модной традиции уколоть американских политиков за Иракскую войну, то ли само так получилось, но точность отсылки поражает. Воякам было приказано не трогать желтокаменную твердыню, но они наплевали на это, придумали историю о таинственных мастерских по изготовлению оружия для врагов (чем не ядерные бомбы, всплывшие в алчном воображении администрации Буша), которые, несмотря на длительные поиски, так и не были найдены. Вскоре обнаруживается, что истинная причина кампании и близко не лежала с официальной, и все кроется в желании завладеть магическим Кинжалом Времени. И только он оказывается в ножнах Дастана, как повествование пускается в дикий пляс приключенческо-мелодраматического комикса.

Поражает оригинальность фантазии режиссера Майка Ньюэлла: несмотря на всю широту цветового спектра, в течение 2-х часов экранного времени мы видим только оттенки желтого. Это понятно: восток, пустыня, песок, солнце, огонь – но можно было хоть как-то разнообразить гамму, например, сделав сцены в помещениях темно-синими, как у Скотта в «Царстве небесном». В общем, находок здесь уйма, но не одна из них так и не нашла своего воплощения.

Поскольку лента не может состоять целиком из погонь и драк, команде сценаристов во главе с основателем компьютерной серии игр о принце Персии Джорданом Мехнером пришлось придумывать и разговорные эпизоды, однако они, по большей части, совершенно не интересные: диалоги скучные, мотивы всех персонажей вместе с их характерами просты и сделаны по принципу: палка, палка, запятая – вышел принц Дастан, взяли Бена Кингсли (Низама), сказали ему: «Покажи коварного злодея», – подвели ресницы – вот вам и главный антигерой. С Джеммой Артертон (Тамина) решили ничего не делать – она и так прекрасна, о чем ей, наверняка, не раз говорили, оттого она и стремится доказать, что, кроме обладания дарами природы, и сама кое на что способна. И действительно способна. Играет неплохо, без фальши: и глаза свои черные поднимает, что аж дух захватывает, и слезу в драматический момент пускает, ох, как эстетично и... ну, впрочем, мы отвлеклись. С парочкой ключевых персонажей – Дастатном и его возлюбленной Таминой – все ясно: он храбрый, благородный, честный, обаятельный, она... то же самое, только еще своенравная, гордая, и красивая. Ах да, «красивая» уже называлось, но следует повторить еще раз, потому что это почти единственная запоминающаяся часть фильма.

Видать, даже режиссеру, которому для развития воображения и художественного вкуса хочется посоветовать взглянуть, к примеру, на работы Коэнов и Тарантино, было понятно, что настолько трафаретные образы даже низкосортную картину не смогут вытянуть. И он, очевидно при помощи сценаристов, добавил второстепенных персонажей. Их несколько, но запоминается один – это шейх Амар (Альфред Малина). Он похож на Джина из диснеевского мультика «Алладин», его реплики – единственное, что расцвечивает клейменую штампами священную корову мейнстримного киноблудия. Они звучат неожиданно, оригинально и потому смешно, особенно забавляет откровенно стебные фразы о том, что бремя налогов «ложится на малый бизнес» (дело, напомню, происходит в средневековой Персии) или «я всего лишь нечистый на руку частный предприниматель».

Обычно такого роды творения обругиваются за избыток экшена. Но здесь сие настолько очевидно, что даже не требует указания. Странно другое. Вроде, драки сняты в модном нынче динамичном стиле, когда оператор лезет под горячую руку, кулаки, ноги, песок, головы – все летит в кадр, мелькает, беснуясь в обрывках брутального монтажа, но, почему-то, – черт его знает почему – захватывающе-восторженного эффекта (как в «Ультиматуме Борна» и в «Пипце») нет и в помине. Быть может, проблема в том, что большинство экшен – сцен с участием Джилленхола похожи на борьбу Терминатора с бурундучками: он весь такой супермен – паркурщик, мастер меча и укладки волос, а враги – сборище остолопов, бегающих за ним безмозглой толпой – или избыток приключенческого накала сыграл злую шутку, и зритель устал от баталий с заранее известным финалом.

Построение сюжета похоже на компьютерную игру, причем, очень нудную, когда все квесты связаны с одним артефактом, который герой то находит, то теряет, потом вновь находит, и в очередной раз теряет. Аналогом геймплэя выступают, по-видеомоу, боевые эпизоды, а часто встречающиеся в играх скриптовые сцены – это, соответственно, камерные съемки, и выполняют они положенную функцию раскрытия сюжета, но, также как и в любой игре, второстепенны по отношению к действию, поэтому написаны по принципу Капитана Очевидности: в нескольких словах раскрыть всю суть происходящего. Авторы даже не пытаются рассказать историю путем классических тетрально-киношных приемов: в эмоциях актеров, в декорациях, в диалогах, – вместо этого они предпочитают прямую риторику, так что и ослу ясно, о чем речь.

Намерение избежать самых грубых шаблонов выводит на экран ряд сюжетных пассажей, которые действительно совсем не типичны. Однако моменты не меняют общую стандартность фабулы. Кроме того, излюбленные мотивы из разряда «брось меня, солдат» и, в очередной раз, отчаянно душещекочущий крик «н-е-е-е-т» никуда не делись. Поскольку в ленту вплетены идеи путешествия во времени, то это имеет свои финальные последствия, выразившиеся в претенциозно-философском зацикливании сюжета. Последние кадры, напоминающие пустыню из «Английского пациента», под меланхолично-балладную мелодию и простую, но якобы глубокомысленную, фразу призваны произвести впечатления эпохальной величественности увиденного на неокрепшие умы, однако лишь окончательно убеждают в дешевизне и поверхностности сего творения.

Михаил Тарасов