2 ДНЯ
Жанр: драма, комедия
2011, Россия, 76 мин.
Режиссер: Авдотья Смирнова
В ролях: Ксения Раппопорт, Фёдор Бондарчук, Ирина Розанова, Евгений Муравич, Геннадий Смирнов, Леся Кудряшова, Константин Шелестун
ОЦЕНКА: 3

«Два дня» Авдотьи Смирновой во многом парафраз знаменитых риторических вопросов классиков – «Кто виноват?» и «Что делать?», облаченный в обертоны басен Крылова и сказок Салтыкова-Щедрина. Осознание и осмысление сегодняшнего удушающего пространства приобретает у Смирновой привычный контекст советского иносказания, когда между строчек проговаривается гораздо больше, чем в изложенном тексте. В практически девственном лоне писательской усадьбы режиссер размышляет о забавных вывертах судьбы – когда главные преференции нынешней эпохи вдруг начинают работать против их носителей, гордящихся своим новообретенным политико-социальным статусом.

Федеральный чиновник, полный тезка классика средней руки Петра Сергеевича Щегловитова (явно списанного сценаристами с Тургенева), привык решать вопросы в нужном для него русле, вдруг растворяется в живописных просторах среднерусской глубинки, словно перекочевав сюда из картины «Юрьев день». Герой Бондарчука, претендующий на независимость поступков и решений в рамках воспитавшей его системы, всего лишь незаметный, но надежный ее винтик, выполняющий заранее заданные команды. Его судьба предопределена корпоративной этикой также надежно, как и запрограммированные сотнями лет страдания героини Раппопорт, старающейся остаться под обжитой корягой, словно щедринский пескарь, и выжить в пространстве предельно загаженном сверху. Классика литературы стала неактуальной, рецессия в культурной жизни вот-вот превратится в окончательную стагнацию, сменяясь окончательным упадком. Деградируем-с.

Впрочем, месседж Смирновой лишен подчеркнутого театрального мессианства Серебренникова, а запрятан в рамках картонной мелодрамы о двух противоположностях, которые, как известно, всегда притянутся вне зависимости от полярности. «Два дня» как индикатор положения современной России и квинтэссенции ее состояния в кинематографе – режиссеры сегодня могут фиксировать действительность либо в эстетике легкой и иногда чересчур театральной чернухи (новая российская волна), либо в виде гиперболизированной метафоры, где сказка ложь, да в ней намек. Авдотья Смирнова, четко улавливающая, пожалуй, главную черту нулевых, размашисто сформулированную задолго до этого еще Мандельштамом, отделяет сказочную мелодраму от ее социальной составляющей.

Извечный русский вопрос, обострившийся во времена декабристов, звучит актуально и сейчас – раз в стране существуют две независимые друг от друга силы, желающие как-нибудь обустроить покинутое скифами пространство, то почему она до сих пор продолжает оставаться в огромной куче навоза? С одной стороны это снобистская, а поэтому одинокая интеллигенция, считающая себя вправе распределять угасающие потоки дворянской пассионарности по населению замшелых уездов. С другой, новая прослойка властьимущих нуворишей, желающих как можно быстрее заработать барышей, оставив в дураках большую часть страны. Объединяет обе стороны лишь гложущая изнутри и все более разверстывающаяся лакуна ужаса нахождения наедине с самим собой.

Высится Охта-центр, забрасываются именные усадьбы, растет капитализация новых хозяев жизни, а культура ползает где-то у подножий Парнаса — а чувства удовлетворенности как не было, так и нет. Первые не знают, как быть счастливыми, вечно оставаясь несчастными из-за пресловутого долга перед отчизной, вторые никак не могут оправдаться перед собой за то, что выскочили из дремотной глубинки лишь для того, чтобы окончательно втоптать ее в грязь.

Ответ Смирновой очевиден – мир лишен любви. Пусть даже это чисто кинематографическое решение, когда федеральный чиновник будет добиваться взаимности обычного искусствоведа, можно сказать, что разорванное пространство худо-бедно соединяется крепкими и надежными нитками. Хочется пожелать госпоже Смирновой подольше оставаться в этом прекрасном состоянии, поскольку остальные ее коллеги гораздо агрессивнее реагируют на окружающую их реальность. Чего-чего, а настоящей (при этом неглупой и не оторванной от реальности) сказки нам точно не хватает.