КРОЛИЧЬЯ НОРА (RABBIT HOLE)
Жанр: просто драма
2010, США, 91 мин.
Режиссер: Джон Камерон Митчел
В ролях: Николь Кидман, Аарон Экхарт, Дайэнн Уист, Майлз Теллер

ОЦЕНКА: 3,5

Восемь месяцев назад у Бекки (Кидман) и Хови (Экхарт) погиб 4-летний ребенок. И теперь их жизнь похожа на унылое существование со слабыми попытками принять ужас случившегося. В тихую драму, скрывающую свои кровоточащие раны под лоском благополучия, вплетается внешний мир: беременная сестра, сочувствующая мать, психологическая реабилитация в группе таких же несчастных. Жизнь и не думает останавливаться, дожидаясь, когда герои поймут ее бесстрастное течение. Оттого страдания безутешных родителей только усиливаются. Тщательно подавленная глубинная боль вырывается скандалами, вспышками агрессии, бессознательными попытками заморозить время. Но проходят дни, и вот уже Бекки старается вычеркнуть из памяти следы существования погибшего сына.

История развивается степенно, вглядываясь в хронологию терзаний героев, вместе с ними ищет логику, причины, возможные выходы. День за днем режиссер реконструирует жизнь, восстающую из пепла самой страшной человеческой катастрофы, неторопливо и методично. И эта кропотливость имеет свои плоды, потому что печальный, холодный, колючий воздух фильма неотвратимо проникает в легкие, заставляя сопереживать.

В жанре семейной драмы есть свои боги и свои шедевры, но Митчел даже не пытается встать на одну ступень, например, с Бергманом: психологизм и философская сила «Кроличьей норы» заметно не дотягивает до лучших полотен шведского гения. Однако в фильме есть стиль и своя художественная система, берущая начало в крепкой драматургической основе. Осязаемая гнетущая атмосфера интерьеров, в которых происходят события. Молчаливая грусть, которая плавится в ледяных глазах Кидман. И грубые, глубоко затаенные эмоции Экхарта, которые еле сдерживаются в строгости выглаженной сорочки. Собственно, сюжет здесь - это вовсе не череда сцен. Течение истории пролегает на невидимой стороне - в душах героев, а внешние обстоятельства служат лишь руслом.

Бекки и Хови постепенно становятся архетипами, демонстрирующими стадии переживания трагедии. Они невольно отдаляются друг от друга, ведь вместе каждый из них напоминает о том разбитом счастье, которое еще недавно ласкало теплом, но теперь своим тлением выжигает невыносимые шрамы. А следующий шаг - прощение. Бекки неожиданно находит спасение в беседах с молодым парнем, который сбил ее сына. Она видит в нем тот же неизбывный надлом и понимает, что время продолжается, пусть даже в иной реальности. И такой переход на уровень метафизики вовсе не кажется надуманным. К тому же в сказке о кроличьей норе, которая ведет в параллельный мир, нет ничего потустороннего. Она скорее намекает, оказываясь красивым и одновременно неоднозначным символом. Не случайно режиссер показывает картинку, иллюстрирующую перепутанные каналы - другие реальности тех же людей, но, возможно, с иной судьбой. Это центральный образ для выхода сюжета из трагической петли. Он помогает понять. как перестраиваются ощущения и мысли героини, как она осознает свою жизнь в виде безграничного пространства, переплетенных путей, соединенных выбором. И если на одном из них ее ждут вечные мучения, то есть шанс перейти в другую реальность, найти себе другую судьбу, которая существует в согласии с прошлым, и, осознавая которую, героине будет легче идти вперед.