Призраки, вернувшиеся на этот свет, чтобы свести счеты со своими обидчиками – характерный признак японского жанра ужасов кайдан. Прочтите этот масштабнейший обзор (50.000 знаков!) и узнаете, что мертвыми девочками тема не исчерпывается.

ЖАНР: КАЙДАН

Культура есть основополагающий элемент формирования общества. Через культуру мы перенимаем опыт предыдущих поколений, усваиваем обычаи, традиции и особенности мировосприятия. Благодаря культуре люди познают прошлое и закладывают фундамент для успешного построения будущего.

Порой, культура также является отражением происходящих в стране событий, и может быть выражена в форме сатиры, иронии или, наконец, откровенной критики. Форма повествования может меняться, но содержание неизменно является выражением чаяний народа, который благонамеренно вкладывает, как правило, назидательные мысли в уста героев создаваемых произведений. Все это убеждает нас в том, что роль культуры в жизни класса, нации или этноса сложно переоценить.

Применительно к литературе, наиболее полно отразить уникальные культурологические особенности каждого народа традиционно смогла художественная форма выражения. Множественные рассказы, очерки, записки, стихи, эпосы различных жанров и стилей дают ключ к пониманию специфического восприятия мира отдельными этносами. Ниже пойдет речь о жанре кайдан, что переводится как “повествование о сверхъестественном” – традиционном фольклорном жанре японской литературы (впоследствии породившем целое направление в кино). Но о кино позднее. Для того, чтобы попытаться полностью охватить историю развития жанра начнем с его истоков, а именно – эпохи Хэйан (IX-XII в.) – в истории Японии это был переломный момент не только в политическом, экономическом, но и в культурном плане.

РАННИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ. ЗАРОЖДЕНИЕ И СТАНОВЛЕНИЕ ЖАНРА

Анонимная “Повесть о старике Такэтори” является первым из дошедших до наших дней литературным произведением, рассказом в европейском понимании слова. В “Повести…” идет речь о таинственной девочке Кагуя-химэ, которую нашел в стволе бамбука старик Такэтори. Он взял ее в свой дом и воспитывал как родную дочь. Став необычайно красивой девушкой, Кагуя-химэ отказывала всем женихам, желавшим её руки, и смутно начала осознавать что не похожа на других людей. Весть о её красоте распространилась далеко за пределы родного села. Даже сам император явился полюбоваться на странную неприступную девушку. Однако, вскоре явились жители Луны, откуда она родом, и забрали Кагуя-химэ. От себя девушка оставила на память подарок родителям и письмо с эликсиром молодости императору.

Именно в эпоху Хэйан зародился новый жанр – дневниковая литература. Придворные дамы и знатные особы вели дневниковые записи, в которых описывали происходящие события не особенно заботясь о художественности и выразительности языка.

Сборник “Стародавние повести”, написанные Минамото Такакуни в XI в, состоит из отдельных рассказов, различных по объему и внутреннему содержанию. Где-то повествование умышлено изобилует фантастическими и сказочными деталями, где-то наоборот все события описаны так, будто бы могли происходить в действительности. Объединяет их то, что каждое повествование носит поучительный, нравственный характер. Буддистская мораль была неотъемлемой частью рассказов, ведь большинство из них передавалось из уст в уста от старших к младшим, от образованных – беднякам и невеждам.

Катриэн Росс в книге “Япония сверхъестественная и мистическая” пишет: “Периоды социальной и политической напряжённости в Японии часто были отмечены возрождением интереса к сверхъестественным явлениям и приведениям, возможно, так в сознании людей отражается нестабильность жизни в смутные времена”. Можно добавить, что не только к приведениям, но и ко всему загадочному, ужасному, мистическому, иррациональному. Такой интерес объясняется желанием людей уйти от гнетущей действительности в вымышленный мир, чтобы найти в нем справедливость, благополучие и надежду.

Потребность в “повествованиях о загадочном и ужасном” наиболее остро встала в период Эдо (XVII-XIX в.), когда в Японии сошли на нет междоусобицы, и страна вновь обрела контроль. Внутренняя торговля прекратилась практически со всеми странами за исключением Голландии и Китая. В то время Япония была изолирована от остального мира. Жёсткая диктатура сёгуната Токугава, при которой японцам запрещалось покидать территорию своей страны под страхом смертной казни, а также подавление и последующий запрет христианства, ввергали общество в беспокойство и страх. Такое положение не могло не найти отражения в искусстве.

Чаяния общества нашли своё отражение в сборнике Уэда Акинари “Луна в тумане”. Такова, например, легенда “Встреча в праздник хризантем”, главный герой которой был убит трусливым военачальником, но выполнил своё обещание, вернувшись к брату в образе духа. Жесток и несправедлив может быть окружающий мир, но человек не должен безропотно подчиняться ему пренебрегая собственной честью и достоинством.

Ограничения коснулись не только мужчин. Женщина была ещё более бесправным существом, не имевшей право высказывать своего мнения и перечить мужчине. Но дух освобождается от земных оков, прежде чем успокоится и возродится вновь он должен совершить нравственный подвиг и восстановить справедливость. Именно поэтому героинями многих историй о призраках являются неупокоенные души женщин. Катриэн Росс пишет: “Художники периода Эдо чаще всего изображали эту женщину-приведение в образе хрупкой фигуры с длинными развевающимися волосами и манящими к себе руками. Обычно она была одета в светлые или белые одежды, её тело ниже талии сужалось или растворялось. В рассказах того времени длительность страданий человека, испытанных в реальной жизни, напрямую влияла на характер и облик духа: опороченная женщина могла вернуться в образе чрезвычайно мерзкого приведения”.

В самом деле, таковой представляется призрак Исоё из рассказа Акинари “Котел храма Кибицу”. Брошенная и обманутая своим мужем Сётаро, она вскорости занемогла и скоропостижно скончалась. После смерти дух её не нашёл покоя, он требовал мести. Но негодяй Сётаро нисколько не испытывал угрызений совести в объятиях гетеры. Однако всё происходит в соответствии с законом кармы, и Сётаро всё же Сришлось расплатиться за свои грехи. Акинари рисует дух несчастной Исоё отвратительным, жутким: со страшно бледным лицом, манящим тяжёлым взглядом она протягивает свои тощие посиневшие руки к горлу бывшего возлюбленного. Никакие молитвы не помогли изменнику избежать страшной участи. Лишь после смерти Сётаро дух Исоё направился в мир вечности.

Возможно, олицетворением горькой женской доли той эпохи служит бессмертный образ Оивы из “Токайдо Йоцуя кайдан” – существа обманутого и отвергнутого своим законным мужем. Её муж Иэмон собирается жениться на другой девушке (Оумэ), а её семья под видом лекарства передает несчастной Оиве яд, который должен изуродовать её лицо. Ничего не подозревающая Оива принимает смертельную сыворотку и вскоре осознает что ее обманули. На красивом лице появляется жуткое увечье, а волосы начинают выпадать. Кстати говоря, сцена “расчёсывания” волос будет присутствовать во всех фильмах-экранизациях пьесы как своеобразная визитная карточка.

Когда Иэмон застает свою обезображенную жену дома, он сообщает что хочет жениться на другой, а затем подговаривает своего подельника соблазнить Оиву дабы иметь благовидный предлог для развода. Однако, в результате несчастного случая она погибает, Иэмон сваливает вину за прошедшее на своего бывшего слугу и убивает его. Затем он прибивает оба тела к двери и бросает их в воду. Эти тела будут впоследствии являться к убийце в видениях и упрекать за свою незаслуженную смерть.

Образ Оивы был придуман японским драматургом Цурую Намбоку. Пьеса “Токайдо Йоцуя кайдан” была впервые поставлена в театре кабуки в 1825 году, ещё при жизни автора, и с успехом идет поныне. Это один из самых знаменитых кайданов, в наше время ставший классикой. Его популярность объясняется прежде всего злободневностью и актуальностью поставленных тем. Тема супружеской неверности стара как мир, и в Японии она ассоциируется прежде всего с историей несчастной Оивы. Множество раз ставившаяся ещё при жизни автора, пьеса своей выживаемостью в веках обязана культовым статусом и необычайной популярностью, приобрётённой у своих современников.

Иной женский образ выведен в новелле “Ночлег в камышах” Акинари. Кацусиро – главный герой рассказа – отправился в столицу продавать шёлк, а его жена Мияги осталась дома. Однако из-за начавшейся смуты Кацусиро не смог явиться домой в назначенный день. Мияги покорно ждала его, и несмотря на всеобщую панику отказалась бежать в леса. Когда спустя долгие годы Кацусиро наконец вернулся в родные места, он нашёл свой дом посреди пепелища. Жена хоть изрядно постарела и осунулась, но осталась всё такой же любящей и заботливой. Вскоре выяснилось, что на самом деле Мияги скончалась от голода и холода в дни мятежа. Она предпочла умереть, чем отдаться в руки домогавшимся ее любви разбойникам. Мияги демонстрирует пример жертвенности и супружеской верности на фоне охватившей деревню смуты. Разбитый и опустошённый, Кацусиро несёт цветы на могилу верной жены и усердно молится. В дальнейшем эта новелла послужила основой для фильма Кэндзи Мизогути “Сказки туманной луны после дождя”.

Зачастую не столько человек, сколько животные становятся главным действующим лицом в легенде об ужасном и удивительном. Так, в новелле “Распутство змеи” древняя змея в образе прекрасной девушки Манаго соблазняет “изнеженного и утончённого” Тоёо. Немало трудностей пришлось пережить незадачливому юноше, прежде чем он смог избавиться от оборотня. Лишь духовная сила и молитвы дряхлого настоятеля храма сумели избавить Тоёо от этой напасти.

Животные играют почтительную роль в средневековых японских легендах и античной литературе. Особым почтением пользуются лисицы и змеи. Вот что пишет по этому поводу упомянутая К. Росс: “Особенно сильной мистической силой обладают змеи, которые во всём мире внушают людям уважение и почтительный благоговейный страх”. И далее: “Но иногда змеи принимают человеческий облик, превращаясь в роковых женщин, чтобы соблазнить мужчин. Змеи являются символом плодородия, неудержимой страсти и стихийных природных явлений”.

Лиса менее зловредный персонаж, но и она может отомстить человеку за причиненный вред. Такова, например, могущественная Осакабэ из рассказа “Верные вассала лисицы” Ихара Сайкаку, которая отомстила торговцу рисом за убийство маленького лисёнка. Менее злобный образ лисы в отоги-дзоси “Лисица из Ковата”, в котором лиса лишь подшучивала над главным героем, не причиняя ему серьёзного вреда. В малоизвестной у нас новелле Цугэ Тайсе лиса-оборотень превращается то в белую птицу, то в лук и обманывает мужчин для того, чтобы заставить людей не убивать животных. О роли лис в японском мире сверхъестественного К. Росс пишет: “Лисы, выдающиеся обманщицы, обычно расставляет свои сети, чтобы повеселиться, запугать или соблазнить человека”. Лиса может появиться в виде прекрасной женщины, околдовать мужчину до сумасшествия или смерти, гораздо реже она проявляет благодарность за добрые деяния”.

О подстраиваемых демоническими животными человеку злоключениях повествует ещё один сборник того времени за авторством Огиты Ансэя “Рассказы ночной стражи”. По легенде, чтобы не заснуть, стражники рассказывали друг другу небольшие истории во время несения караульной службы. Названия новелл просты и незамысловаты: “О чудовищном пауке”, “О кошке-оборотне”, “О крысах”. Помимо новелл о дьявольских кознях различных тварей в сборнике присутствуют также истории о приведениях – “О призраке роженицы”, “О Горной деве”, “О фрейлине Кодзайсё и призраках”. Галина Дуткина в аннотации под названием “В стране волшебных сновидений” указывает на то, что “… составители сборников того времени выступали скорее как авторы, а не как собиратели сюжетов: при обработке легенд и преданий они вносили в них немалую долю своего литературного таланта”.

Интерес представляет также сборник Судзуки Сёсана “Повести о карме”. Его принято считать основополагающем в формировании жанра “историй о загадочном и ужасном” наряду с “Рассказами ночной стражи”. Главными здесь являются буддистские идеи о неотвратимости закона кармы и бесконечной цепи перерождений. Так или иначе эти идеи выражены во всех входящих в сборник историях (например ”О том, как скряга превратился в «голодного беса», а также о том, какими тягостными муками караются прегрешения” и “О том, как некий монах попал в ад еще при жизни, а также о том, как некий человек погрузился в кипящий ад”).

Сборник Асаи Рёи “Кукла-талисман” вышел в 1666 году. Он состоит из нескольких жутковатых новелл, написанных более изящно и литературно, чем его недавние предшественники “Повести о карме” и “Рассказы ночной стражи”. Можно сказать, что это первая попытка записать истории о необычных явлениях осмысленно профессиональным художественным языком.

Повествование носил сакраментальный характер. В обстановке полной трепета и таинственного ожидания рождалась магическая атмосфера – внезапный шорох мог проникнуть тихим ужасом в сердца присутствующих, поэтому рассказы сопровождались определённым ритуалом. Считалось, что если рассказать сто историй и после каждой задувать один фонарик, то чудеса из мира вымышленного переходят в мир реальный. Вот как его описывает Асаи Рёи: “Выбирают темную безлунную ночь и зажигают фонарики, оклеенные голубой бумагой, причем число их должно равняться ста. По окончании каждого рассказа гасят по одному светильнику. Постепенно помещение погружается во мрак, лишь от оставшихся гореть фонариков исходит голубое мерцание, и все вокруг погружается в таинственную и зловещую атмосферу. Но вот заканчивается последний рассказ, и чудеса происходят уже наяву…”.

Ихара Сайкаку поднял жанр мистической новеллы на более высокий профессиональный уровень. Благодаря своему писательскому таланту и недюжинным знаниям человеческой психологии, он показал мир выразительный, многогранный, тонкий и притягательный - тот, который практически не отличим от реальной жизни. В его разноплановых произведениях захватывающие сюжетные повороты (“История любовных похождений одинокой женщины”) сочетаются с утверждением возмездия за совершённые грехи (“Повесть о составителе календарей, погруженном в свои таблицы”), а буддистская идея о долге перед родителями (“Двадцать рассказов о непочтительных детях нашей страны”) гармонично переплетается с замечательными историями о странных событиях (“Чудесное возвращение из столицы”, “Красавица в летающем паланкине”). В его сборник “Рассказы из всех провинций” входит немалое количество рассказов о чудесах.

ПОЗДНИЙ КАЙДАН: ТРАНСФОРМАЦИЯ ЖАНРА

В период Мэйдзи (XIX-XX в) вследствие военного переворота происходит освобождение страны от самоизоляции. Это ознаменовано целым рядом политических реформ, венцом которых стало установление императорского правления и разгромом многовекового доминирования самураев. Но главное событие, последовавшее за Реставрацией Мэйдзи – зарождение капиталистического строя и открытие границ для торговли с другими странами. В искусстве, и в частности, в литературе, также происходит изменение: всё богатство мировой литературы в одночасье обрушилось на Японию. Обществу предстояло быстро изучить и освоить создававшееся не одно поколение литературную культуру всего мира, затем её интегрировать и претворить в самобытный отечественный продукт. Вместе с тем, отказ от традиционных художественных форм выразительности влечет за собой появление эго-беллетристики. Смысл её был прост – автор записывал всё что с ним происходит пренебрегая формой и содержанием произведения. Это модное течение, заимствованное у Запада, хотя и имело много активно эксплуатирующих её сторонников, было принято не всеми.

Писатель Рюноске Акутагава оказался в числе последних. Его неприятие основывалось прежде всего на собственном представлении о литературе как искусстве и о той роли, которую она играет в жизни общества. Новаторство его прозы заключалось в переносе событий и действующих лиц в далекое прошлое без потери актуальности поднимаемых тем в настоящем. Многие современники восприняли этот метод как болезненное пристрастие к старине, однако последующая всемирная слава и признание доказали обратное. Подробнее о творчестве и трагической судьбы писателя можно прочитать в замечательной статье Аркадия Стругацкого “Три открытия Рюноске Акутагавы”.

Рассказы Акутагавы “Муки ада”, “Ведьма” и другие входят в золотой фонд мировой литературы и уже надолго останутся в памяти народа. Тонкая психологическая чувственность, эмоциональность и реалистичность создаваемых им произведений с головой погружают читателя в причудливый тайный мир, где наряду с одержимыми искусством художниками и кознями коварной алчной ведьмы существует искренняя неподдельная любовь между мужчиной и женщиной.

Акутагава был исключительным, но не единственным мастером слова той эпохи. Значительный вклад в развитие жанра внёс Эдогава Рампо – основатель японского детектива. Его имя в Японии ассоциируется с жанром детективной прозы в не меньшей степени, чем имя Эдгара По связано в сознании с детективом у европейцев. Неслучайно также явное созвучие имен.

Произведения Рампо можно условно разделить на две части. К первой относятся детективы в чистом виде. Среди них можно отметить рассказы “Психологический тест”, “Простая арифметика”, “Плод граната” и др. Но границы детективного жанра слишком размыты – порой сложно сказать где кончается имеющий на всё ответы рациональный мир и начинается мир загадочный, мистический, непостижимый. Таким образом, вторая группа – это произведения, содержащие в себе ирреальный элемент. К таким относятся “Путешествие с картиной”, “Человек-кресло”, “Ад зеркал” и др.

О зеркалах стоит сказать отдельно: Эдогава Рампо испытывал необъяснимый страх перед оптическими предметами и зеркалами на протяжении всей жизни. Для него бинокли и линзы – это орудия дьявола, дверь в потусторонний мир, где нет света и тепла, где человек не чувствует себя защищённым. “Ад зеркал” именно на эту тему. В конце рассказа есть такие строчки: “Тот, кто испытывает неприязнь к сферическим зеркалам, поймет, что я имею в виду. Их кошмарный, чудовищный мир, в котором ты – словно под микроскопом, в плену у бесчисленных искривлённых отражений. Мир запредельности. Мир безумия…”.

Тема зеркал проскальзывает во многих произведениях Рампо – “Путешествие с картиной”, “Волшебные чары луны”, “Близнецы”. В “Близнецах” она обыграна очень оригинально. Главный герой рассказа совершает преступления, прикрываясь убитым братом-близнецом, ловко придумав легенду о его отъезде. Ведомый завистью и алчностью, он долгое время мастерски скрывается от правосудия. Но дух убитого брата всюду преследовал его – в стеклянной посуде, витринах магазинов, даже в отражении в воде! Наконец, будучи уверен в своей безнаказанности, убийца совершает глупую ошибку, которая приводит его в камеру смертников.

Проследив динамику развития жанра можно сделать вывод, что повествование о загадочном и ужасном через поучение и назидание приобретает наиболее близкую и понятную современному слушателю функцию – развлекательную.

В конце XIX века появляется рассказ Санъютэя Энтё “Пионовый фонарь”. Это история о любви молодого человека Синдзабуро к загадочной Оцую известна ещё с XVII века. Она пришла в Японию как и большинство легенд из Китая, и первоначально представляла собой сказку о карме и неподвластных человеку силах судьбы. В свое время Асаи Рёи адаптировал эту историю для тогдашних реалий и включил в сборник “Кукла-талисман”. Однако, вариант Энтё является наиболее популярным как у читателей, так и у кинематографистов: количество экранизаций “Пионового фонаря” уступает лишь экранизациям “Йоцуя кайдан”.

Приумножая влияние “Пионового фонаря” на японскую культуру, отметим, что известный японовед Лафкадио Хирн – англичанин, уехавший по работе в Японию и проживший там до конца своих дней, автор труда “Кайдан: история и очерки об удивительных явлениях” – перевел произведение Энтё на английский язык и включил в книгу “В призрачной Японии”. Это, в свою очередь, способствовало распространению в Западной Европе японской литературы в целом и творчества Энтё в частности.
“История пионового фонаря” насчитывает множество экранизаций. Первые фильмы стали выходить в самом начале XX века, но к настоящему моменту утеряны. Дошедшая до нас экранизация, которую условно можно считать первой датируется 1968 годом. Режиссером выступил Сацуо Ямамото. Она по праву считается самой мрачной: здесь Оцую – таинственный зловещий дух, ведомый лишь желанием безвременно увести Синдзабуро в загробный мир. Но еще более жутко выглядит управляющая всеми действиями верная служанка. Именно у неё в руках пребывает пионовый фонарь, она же умоляет Синдзабуро впустить их в дом и договаривается о подкупе.

Ещё одним известным рассказом Энтё, экранизированным не менее трёх раз, является “Призраки болота Касанэ”. Классическая версия была снята известнейшим японским кинорежиссёром, мастером жанра кайдан Нобуо Накагавой в 1957 году.

В центре сюжета история любви юноши Синкити и дочери самурая Синдзамона по имени Тоёсиго. Давным-давно жестокий самурой Синдзаэмон убил отца Синкити, простого ростовщика Соэцу, а затем сбросил его тело в болото Касанэ. С тех пор злой рок тяготеет над тем местом. На долю влюбленных выпадает тяжелое испытание, которое им не суждено было преодолеть.

На этом наше знакомство с характерными особенностями и историей становления жанра кайдан завершено. Непосредственно о японском кинематографе читайте во второй части статьи.