ВЕРЕВКА (ROPE)
Жанр: триллер, криминал, детектив
1948, США, 80 мин.
Режиссер:: Альфред Хичкок
В ролях: Джеймс Стюарт, Джон Долл, Фарли Грейнджер, Седрик Хардвик

– Это ведь не чей-нибудь день рождения?
– … на самом деле наоборот.

Веревка. Орудие преступления, случайная деталь интерьера, театральное ружье, которое стреляет, едва появившись на сцене, – в общем-то, сущая мелочь, все равно, что та незаметная собачка в знаменитом чеховском рассказе о странной любви. Сюжет об убийстве молодого человека парой холеных раскольниковых, увлеченных утрированной идеей так и не упомянутого в фильме Ницше, имеет полное право называться куда помпезнее, с претензией на историко-философскую обобщенность. Но трагическое содержание притупляется черным юмором. Нет, это не про фашизм, не про Вторую мировую, и немецкого языка неслышно – Хичкок повествует лишь об английской аристократии. Традиционное общество: иронично уважаемые старушки, успешные и деловые господа, золотая молодежь – на подступах к счастливой благополучной жизни. Они все смешны, карикатурны, до отвращения глупы во время праздных светских бесед, с чаем в руках и эмалированными улыбками на устах. А меж тем, под носом, тут же – шаг в сторону – незримо для них ютится смерть, холодеет труп человека. Весело до ужаса.

В 24-м году в Чикаго двое приятелей ради интереса убили 14-и летнего подростка. Спустя пять лет драматург Патрик Хамильтон на основе этой истории написал пьесу, которая, будучи переработанной Хьюмом Кронином, превратилась в киносюжет, объединивший композицию английского детектива со стилистикой черной комедии.

«Веревка» стала не только дебютом Хичкока на цветной пленке, но и смелым экспериментом, вписанным в историю мирового кино как попытка реформировать экранный язык и создать немонтажный фильм. Первый и единственный блин, по мнению профессионалов и самого Хичкока, вышел комом. Больше подобных попыток не было. Но именно в этом есть особая притягательность ленты; она уникальна, выбивается из творчества «мастера саспенса» и наделена странным обаянием. На экране мы видим ненастоящую жизнь, пространство в кадре искусственное, бутафорское. И вместе с тем нет ощущения театрального партера. Зритель словно оказывается на сцене между актерами, прозрачным духом разгуливает за их спинами, вглядывается в их глаза, присаживается тут же на диваны и кресла, чтобы услышать и понять, улыбнуться и испугаться.

«В начале было слово…» Но слово было не у бога, и слова не было «бог», ведь он умер, ведь всякий человек способен стать богом, взойти на собственную Вавилонскую башню, взлететь выше закона, чтобы мудростью и совестью, огнем и мечом, справедливо и разумно управлять целым миром. Так говорил Ницше. Только философ не учел, что единственным сверхчеловеком был он сам, а все остальные якобы последователи и ученики – лишь самозванцы и клоуны. И эти размалеванные паяцы с радостью готовы зарезать, застрелить и удушить. Они облачены в наряды добропорядочных и цивилизованных, но внутри бурлит ядовитая кровь жестокости. И единственное спасение – в очищении от опасной лжи, которую и дарует Хичкок свои героям, осеняя их пламенем алого восхода на пороге грядущего возмездия.