Сейчас образ Греции обычно связывается с миром греческих легенд и неумением платить по кредитам. О глубокой связи мифа и безденежья, помноженного на безумную фантазию и вынесенного в современное греческое кино, расскажет творческое наследие Йоргоса Лантимоса.


Двумя величайшими певцами греческой мифологии были Орфей и Арион. Первый в поисках утраченной любви спускался в подземные миры и очаровывал богов своей музыкой, второй был вынесен из бурного моря дельфинами, привлеченными его игрой. Греция массовой культуры по сей день представляется нам обителью древних богов, но Греция реальная больше похожа на бурное море рыночных отношений и политических страстей, которое временами выносит на поверхность необычные художественные поделки. С кино здесь ситуация вообще сложная: доминирующими обитателями местной киноиндустрии являются комедии и сериалы, но и среди этой упаднической фауны находятся отельные люди, пытающиеся снимать другое кино (как правило, про упадок современного общества).

Одним из них является Йоргос Лантимос, режиссер, о котором заговорили шесть лет назад в связи с фильмом "Клык" – мастер-классе о том, как лучше воспитывать детей, если ставишь целью вырастить сексуально озабоченных психопатов, искренне верящих в зубную фею. С тех пор и до сего дня Лантимос превратился в завсегдатая Каннского кинофестиваля, лавируя между рыночной конъюнктурой и тенденциями андеграунда.

А все начиналось вполне безоблачно – коренной афинянин Йоргос Лантимос закончил старейшую в Греции и чуть ли не единственную в стране киношколу Ставракоса, чтобы заниматься самым благородным и перспективным для ее выпускников делом – снимать рекламные ролики. Но, несмотря на определённый успех на данном поприще, режиссер все больше тяготел к кино и театру. Во многом на него повлияло знакомство с Лакисом Лазопулосом, известным драматургом, прославившемся в Греции модернистскими постановками античной классики, судом с греческим президентом и гастролирующим в Европе спектаклем "Извините, я – грек". В соавторстве с Лазопулосом Лантимос снял свои первые кинотворения, потом надолго обратился к театру (среди прочего читал и даже ставил "Безотцовщину" Чехова) и, наконец, стал одним из организаторов постановки открытия Олимпийских игр в Греции в 2004 году.

Во время этой работы Лантимос познакомился с Афиной Рахель Цангари – особой с именем богини и кучей диких и очень художественных идей. К счастью, на открытии Олимпийских игр они эти идеи не реализовали, но впоследствии стали партнерами-основателями компании с характерным названием Chaos Films. Предприятия, на почве отсутствия денег объединившего множество творческих людей актерской и режиссерской направленности. Ныне все эти молодые энтузиасты снимают, снимаются и продюсируют фильмы друг друга, попеременно оказываясь то в статусе актера, то режиссера, то искателя финансовых средств для очередной постановки. В частности, Лантимос сам попробовал себя в роли актера в фильме Цангари "Аттенберг" (2010) – сильно отдающей постмодерном драме о том, как передача о животных и подруга-нимфоманка помогают одной безумной девственнице раскрыть свою женскую природу перед подвернувшимся под руку инженером (на роль которого и подвернулся Лантимос).

Подобный сюжет прекрасно отражает один из ключевых подходов режиссеров Chaos Films, привыкших отвечать безумием на безденежье и полностью рвать с красивым образом Греции туристических проспектов. Оставив сюжеты про Геракла и Трою любимому простыми греками Голливуду, они решили завоевать зрительскую любовь демонстрацией извращенной сути человеческой природы и проблемы полного отсутствия личности в социуме при наличии стремления этой же самой личности к тоталитаризму.

В той или иной мере в этой актуальной проблематике снят (во всяком случае, согласно режиссерским комментариям) фильм "Кинетта" (2004), ставший первым полным метром и подлинным дебютом Лантимоса. Тема мифа в картине остается, но ни как отсыла к яркому античному прошлому, а как общее состояние унылого настоящего, представленного на экране вымершим курортным городком Кинетта. На протяжении картины малопонятная троица людей с маловразумительными мотивами бродят по Кинетте, пытаясь реконструировать некогда произошедшие здесь убийства. Формально - для расследования этих преступлений, фактически же реконструкция становится самоцелью героев, пытающихся приобщиться к мифу городка, чтобы наполнить смыслом собственное призрачное существование. При съемках фильма Лантимос полностью отказался от описания характеров и внешности персонажей в сценариях, сделав ставку на чистую импровизацию и подлинные взаимоотношения актеров. Этот ход, свойственный режиссерам неореализма, принес свои плоды, особенно в сочетании с дрожащей камерой, крупными планами отдельных частей тела, заваленными горизонтами и прочими прелестями почти триеровской съемки из памятной Догмы-95. Во всяком случае, Кинетта (а такое курортное местечко реально существует в Греции) получило неплохую рекламу и поток туристов, навещающих местные отели в поисках высокого искусства.

Высказав жесткий приговор мифу, Лантимос и его новый друг - сценарист Эфтимис Филипп - решили замахнуться на не менее святое для греков - институт семьи. "Мне было интересно, изменится ли что-нибудь, если семьи будут вечно существовать в таком виде, как сейчас. И потом я подумал, куда может привести желание пойти на все ради сохранения семьи. Сделать так, чтобы все члены семьи навечно были вместе", - впоследствии будет оправдываться режиссер в одном из интервью. Но дело уже было сделано: из этих размышлений в течение двух лет родился фильм "Клык" (2009), который многие критики считают вершиной творчества Лантимоса.

Итак, следуя дорогой безудержной режиссерской фантазии, зрители получили возможность подглядеть жизнедеятельность одной типично нетипичной артхаусной семейки, в которой родители решили полностью оградить своих юных отпрысков от тлетворного влияния внешнего мира. Оградить навсегда. В результате, обитатели "Клыка", живущие во всех смыслах стерильном мире загородной усадьбы, рассматривают пролетающие над ней самолеты как игрушечные, кошку как самого страшного зверя на свете, а приходящую из внешнего мира няню - как объект для сексуальных развлечений. И продолжаться все это будет до тех пор, пока у детей не выпадет первый молочный клык. Но, как водится, конец всему хорошему приходит гораздо раньше - няня, устав заниматься сексуальным воспитанием подростков-переростков, совершает ужасную вещь. Показывает им кассеты таких чудовищных и крамольных фильмов, как "Рокки" и "Челюсти". Посмотревшие их в одночасье развратившиеся молодые умы осознают бедственность своего положения, и это становится прологом крушения родительской тоталитарной системы.

Заметим, что понять вышеприведённый сюжет из собственно сюжета фильма весьма сложно (как иронично замечают комментаторы, понимание фильмов Лантимоса приходит лишь после прочтения аннотации). Зато зрителей ждет немало потрясающих сцен, вроде описания процесса выбивания клыка из челюсти при помощи гантели, и не меньше замечательных диалогов ("Самолет!" - "Если упадет, чур будет мой!"). Видимо, проникшись всем этим (и почитав аннотацию), жюри Каннского кинофестиваля 2009 года крепко призадумалось о проблемах воспитания детей в современном мире (и в сюрреалистическом кино в частности) и отметило фильм в номинации "Особый взгляд".

Это стало переломным моментом, определившим мировую известность Лантимоса и его участие в последующих кинофестивалях. Это же определило его художественное амплуа и ключевое сравнение - новоявленного Ариона, воспевающего стихию аффекта, размывающую и разрушающую тоталитарный миф окружающей призрачной реальности. Все последующие картины в той или иной мере обыгрывали эту тему с одной стороны, а с другой - тщетно пытались приблизиться к успеху "Клыка".

Так, фильм "Альпы" (2011), в котором одну из ролей исполнила Афина Цангари, рассказывает и предсказывает будущее похоронных агентств, которые будут не только отправлять людей в последний путь, но и предлагать их близким достойную замену. Действительно, если человек всего лишь набор привычек, интересов и вкусов, кто мешает хорошему актеру изучить их и исполнить, скажем, роль покойного дедушки для горячо любящего его внука (картина отрабатывает гораздо более эксцентричные варианты). Одним словом, личность - это миф, вечна только попса и... раскинувшиеся на заднем плане великие Альпы. Но что будет, если призванная играть любовь умершей дочери актриса полюбит "свою" семью на самом деле?

Ответ на этот вопрос и последнюю лепту в дело тоталитарного усовершенствования общества вносит призер последнего Каннского кинофестиваля – фильм "Лобстер". В нем режиссер после решения вопросов воспитания и похоронной политики пытается озаботиться главным - любовью. В итоге, футуристическая власть законодательно запрещает одиночество (превращая всех недовольных в животных), мстительная оппозиция запрещает влюбляться, а главный герой – в роли которого каким-то загадочным образом оказался Колин Фарелл - решает извечный, актуальный вопрос: "Покориться или стать лобстером?" Ну, а Лантимос получает за это приз жюри под фразу: "Быть лобстером вообще очень аристократично" (цитата из фильма).

Впрочем, не обошлось и без конструктивной критики, заметившей, что со времен "Клыка" режиссер все чаще снимает фильмы, больше следуя стереотипам модного арт-кино, чем собственному таланту. И, видимо, в знак презрения к тоталитарному западному влиянию организует съемки в США и даже дружит с тамошними буржуйским звездами типа Колина Фарелла. Но, что же поделать: и древнегреческий Арион от безденежья пел песни тиранам.

И все-таки творчество Лантмоса и Chaos Films во многом остается единственной надеждой на появление новой волны серьезного греческого кино. В стране, где массовые беспорядки творятся перед глазами статуй античных богов, население узнает мифы предков из голливудской продукции, а реальность превосходит самые мрачные постмодернистские сказки, освобождение истинно человеческих чувств из безумия повседневности становится как-никогда актуальным. "Свобода - это возможность выйти за грани, за рамки своего разума", - говорит режиссер, и его герои, выбив себе клык, бегут за грани родительского дома, испытывают истинное чувство вместо положенного по контракту и становятся лобстерами лишь бы сохранить право любить.

Так что загадочная песня Ариона звучит по-прежнему – не для мифических богов, а для эмоционального мира Человека.

Сергей Фоменко