ГРУЗ 200
2007, Россия, 90 мин.
Жанр: драма
Режиссёр: Алексей Балабанов
В ролях: Агния Кузнецова, Алексей Полуян, Леонид Громов, Алексей Серебряков, Леонид Бичевин


«Груз 200» – авторская зарисовка с ярко выраженным политическим окрасом, нежанровое кино принадлежащее к арт-хаусу, но уже занявшее свою нишу в российском кинематографе. Во многом из-за того, что оно появилось не в то время и не в том месте. Хотя и через 50 лет, когда (если) Балабанов станет «неприкасаемым классиком», эта картина будет стоять особняком в его творчестве, выглядеть белой вороной. Во всяком случае, нам так кажется. Когда Тарантино показывает насильственные смерти своих персонажей, то многие рукоплещут и остаются довольны, а когда то же самое делает, к примеру, Балабанов, то русским людям почему-то становится тошно и противно. Мы не привыкли к отображению именно нашей реальности, нам проще смотреть как американцы убивают друг друга, это, по крайней мере, не вызывает такого острого чувства неприятия. На самом же деле, «Груз 200» – это такой же ребенок Алесея Октябриновича, как и другие его работы, скорее даже более смышлёный и взрослый, философский и очень личный.

У балабановских персонажей превалирует человеческий фактор, загнанный в рамки политических условий советского государства, а за ниточки сверху дергает сам режиссер, который снял «Груз 200» для узкой аудитории, для тех, кто способен прочитать его зашифрованные посылы. Балабанов же личность уникальная во всем постсоветском пространстве и, пожалуй, один из немногих сегодняшних российских режиссеров, котирующихся, как деятель искусства. Через этот фильм он, словно Ларс фон Триер, передает мысль: «Понравится вам «Груз 200» или нет – меня совершенно не интересует». Хотя в глубине своей человеческой души он все равно хочет, чтобы вы его поняли.

Главные персонажи вышли удивительно живыми и яркими, а истории, как оказалось, сплетены из так называемых «советских страшилок», которые режиссер наслышался в 80-е. Истории «про груз 200» сильно задели за душу едва отслужившего два года в армии в качестве переводчика Балабанова. Но что может так напугать, как не реальность?

Существуют в жизни ситуации, когда человек, находясь под сильным впечатлением, помнит некоторые истории достаточно долго. И эти воспоминания нашли свое отражение в «Грузе 200», да и художественные фильмы, основанные на реальных событиях, цепляют во много раз больше, нежели выдуманные байки. Мы улавливаем смысл на энергетическом и эмоциональном уровне, когда он каким-то образом близок к реальности.

Так почему же, все-таки, «вторая половина 84-го года»? Чернобыльский реактор еще не взорвался, Горбачев не пришел к власти, а механизм распада советской державы уже начал свой безвозвратный отчет. Вопрос только – где и когда? Те, кто жил в 80-е, обязательно помнят локальные события, которые давали понять, что «Аннушка уже разлила масло» или, к примеру, отчего перед грозой так парит. В этой картине Балабанов показывает зарождение распада не на глобальном уровне, а на частной жизни, когда ты видишь вереницу случаев, ситуаций, событий, которые не способны вписаться в понимание советского человека.

Название фильма вовсе не случайно. «Груз 200» – это стена для советского человека, которая изо дня в день трескается, затем разваливаться на части, а вы просто стоите рядом. Но если ваш разум надежно заколочен в «груз 200», то вы не способны увидеть что происходит со стеной, вам об этом корректно объявят и расскажут позже, в прессе. Но было нечто в сознании людей, что нельзя бесконечно прятать, да и потом старая система себя изжила и не находилось того кто ее всерьез удержит, или наоборот – не удержит. Все, что происходит в фильме Балабанова – это его стена для вас, он ее рушит у вас на глазах, но вы не видите этого, он просто не хочет чтобы вы это воспринимали однозначно.

Режиссер говорит устами персонажа Алексея Серебрякова, рассуждает о политике и Боге, а за другим концом стола сажает советского человека, типичного «дарвиниста». Тем самым создавая впечатление, что уже к середине 80-х этот распад зарождался в умах людей даже в глубинке, там, где всегда молчали. И главное то, что человеческий и духовный фактор всё равно оказался сильнее любых других, как бы государство ни старалось произвести трепанацию мозга у людей. Но характеры персонажей «Груза 200» актуальны и по сей день, т.к. системы меняются, а народ остается, есть ценности, неподвластные для перемалывания серого вещества в труху. А таких милиционеров Журовых в последние годы появилось больше, а, может, всплыло то, что раньше пряталось за завесой с эмблемой серпа и молота? Скорее всего. Но вопросы в картине не футуристические, а о том, что будет с нами сегодня и куда идти дальше. Как долго будет стоять царство, которое давно начало раздваиваться? Балабанов показывает вам трещины, которые видел в те годы.

Сравнивать «Груз 200» с другими работами Балабанова скорее бессмысленно, т.к. режиссер изначально хотел создать то, чему нет аналога в российском кино на сегодняшний день. В принципе, ему это удалось. Тот шок, до которого режиссер доводит зрителя, вполне сравним с эмоциями людей, на глазах которых происходил распад Советского Союза, но в фильме это совершенно локально и бьет исключительно по восприятию, срабатывает жанровый эффект хоррора. Эта сюжетная бомба сделана, чтобы вызвать личностное потрясение, к которому, как оказалось, многие были не готовы. Это как черная точка на белом фоне или дерево посреди поля, перестаешь замечать все, что за пределами внимания и понимания, т.е. проблема воспринимать все одновременно заключена в нас самих, внутри нашего восприятия, точнее его ограниченности.

Балабанов передает через «Груз 200» свое личное высказывание, некий взгляд обычного гражданина (не режиссера, а рассказчика), умело кодирует информацию в непопулярный и почти не читаемый формат хоррора. Жесткая балабановская притча оказалась наполнена глубинными смысловыми слоями и прежде всего личными высказываниями о взаимоотношениях человека с формой власти. О взаимоотношениях цинковой стены с человеческой сущностью и душой. О крайностях. Поэтому, прежде чем кинуть камень, лучше для начала несколько раз задуматься, во что кидаешь. Но если давно замахнулись, лучше не промахнитесь.