ДЫЛДА
2019, Россия, 130 мин.
Жанр: драма
Режиссёр: Кантемир Балагов
В ролях: Виктория Мирошниченко, Василиса Перелыгина, Андрей Быков, Игорь Широков, Константин Балакирев, Ксения Кутепова



Нескладная, неладная, абсолютно незапоминающаяся, несмотря на свой высокий рост, Ия, по прозвищу Дылда, работает медсестрой в одном из ленинградских госпиталей. Война уже закончилась, но забыть её никак не выходит: в палатах искалеченные солдаты, за окном – холодный бесприютный город, в котором уже давно нет ни кошек, ни собак. Жизнь каждый день разделяется на «до» и «после» последствиями контузии, когда Ия внезапно цепенеет на непредсказуемое количество времени. И только маленький мальчик, которого она воспитывает, дарит ей какую-то надежду на то, что завтра будет лучше. Впрочем, надежда очень скоро умирает, после чего в дверях появляется старая фронтовая подруга Маша. Теперь молодые женщины будут пытаться спастись от одиночества вдвоём, правда, как выяснится позже, их представления о методах заполнения внутренней пустоты весьма отличаются.

В первом эпизоде фильма Ия застывает, поражённая очередным приступом паралича, в то время как на заднем плане продолжает шуметь жизнь. Иронично, но эта сцена исчерпывающе описывает впечатление от второй работы Кантемира Балагова, стремительно превратившегося из обычного дебютанта в многообещающего молодого режиссёра, которому определённо есть что сказать. Или, точнее говоря, было. Используя в «Дылде» всё те же методы, ученик Александра Сокурова добивается ровно противоположного результата. Здесь точно так же есть война, замкнутое пространство отдельно взятого города, демонстрация трагедии страны через трагедию личную, центральный женский персонаж и посттравматический синдром. Но если «Теснота» была высказыванием очень личным, почти интимным, и поэтому честным, то «Дылда» оказывается продуктом, весьма конъюнктурным, технически почти безупречным, но холодным, чужеродным и бесконечно далёким от народа.

Оттачивая способы воздействия на аудиторию, Балагов определённо перестарался, создав максимально неуютное кинопространство. И дело вовсе не в тематике картины. В стремлении донести свою мысль режиссёр увлекается и перестаёт чувствовать, когда следует остановиться, в результате чего каждая удачная находка теряет всяческие временные и логические границы, повторяясь многократно, пока даже самый невежественный и недалёкий зритель не поймёт, что именно хотел сказать автор. Красно-зелёный визуальный паноптикум, когда выкрученные до предела яркости цвета станут единственными в палитре, а персонажи будут повторять слова, их обозначающие, абсолютно необязательное количество раз, чтобы точно стало ясно, что зелёный – это цвет надежды, а красный, по собственному выражению режиссёра, «ржавчина жизни». Шокирующая сцена (в «Тесноте» это было снафф-видео) со смертью ребёнка растянется на минуты, чтобы проняло даже самого чёрствого и жестокосердного. Философия использования детей как средства решения собственных внутренних проблем и лечения душевных травм, представленная в виде фальшивых, оторванных от жизни, но постоянно повторяемых разговоров о «пустоте внутри».

Если же отвлечься от назойливой квазиметафоричности картины, то сюжет режет глаза собственной вторичностью, являясь вольным переложением последней ленты Андрея Звягинцева (забавно, что продюсером обоих фильмов являлся Александр Роднянский). Всё тот же рассказ о пропавшем ребёнке, всё то же желание найти его (у Балагова – родить нового), чтобы заделать зияющую дыру внутри. Разница лишь в том, что в фильме 2017 года герои расставались и жили своей жизнью, а в 2019 они продолжают отравлять друг друга, цепляясь за любую возможность избавиться от высасывающего все силы чувства бесконечного одиночества. От этого режиссёр кажется ещё более оторванным от своего зрителя, при этом возникает ощущение, что увеличение дистанции происходит сознательно, и «Дылда» – не желание высказаться, а способ укрепить свои позиции в кинематографе, пойдя по проторенной кем-то другим дорожке.

Там, где Светлана Алексиевич, по мотивам книги которой и был снят фильм, обращалась с материалом аккуратно и бережно, чтобы ни один из голосов женщин, прошедших войну, не потерялся на общем фоне, Кантемир Балагов выбирает иной путь. Он подаёт отношения главных героинь нарочито провокационно, с насилием, вынужденным вуайеризмом и полулесбийскими сценами, в результате чего остальные линии проведены практически пунктиром, необходимые лишь для дальнейшего движения сюжета в нужном режиссёру направлении. Все эти истории – доктора, помогающего пациентам добровольно уйти из жизни, жены солдата, вынужденной сделать непростой выбор, Маши, оказавшейся ппж (походно-полевой женой) – становятся удивительно необязательными и как будто игрушечными, за счёт чего ненастоящей становится и сама война, на которой, вроде бы, изначально было сосредоточено внимание автора. Очевидные достоинства, вроде великолепной работы оператора или удачно подобранного каста, меркнут на фоне агрессивной искусственности картины, но вся эта воинствующая скупость авторских эмоций по отношению к своему детищу, как ни странно, играет режиссёру на руку. В конце концов, кто может лучше рассказать о нелюбви, чем тот, кто сам [не]испытал это чувство?

Анастасия Ивахнова

В кинотеатрах с 20 июня