Карл Теодор Дрейер – уникальный кинематографист, которому удалось создать шедевры как в рамках художественно-эстетической формации немого кино, так и звукового.


СЛОВО (ORDET)
Жанр: драма
1955, Дания, 126 мин.
Режиссер: Карл Теодор Дрейер
В ролях: Ханне Агесен, Керстен Андресен, Сильвия Экхаусен, Биргитте Федерспиль, Эйнер Федершпиль, Энн Элизабет Руд, Эмиль Хасс Кристенсен

---

После нескольких экранизаций литературных произведений, в 1928 году, за год до полного освоения кинематографом звуковой технологии, Дрейер снимет историческую драму «Страсти Жанны д’Арк», которая станет шедевром немого кино. Воистину это титульный фильм режиссёра, но не меньшего внимания заслуживает его звуковая картина «Слово» (1955), являющаяся второй экранизацией пьесы датского религиозного драматурга Кая Мунка «В начале было Слово» (первой была шведская экранизация Густава Моландера с Виктором Шёстрёмом в главной роли, выпущенная в 1943 году).

Так как в основе картины лежит именно пьеса, поэтика фильма предельно «театральна». Отражается это даже в представлении зрителю главных персонажей. Подобно странице на которой мы видим список действующих лиц драматического произведения и их типологические черты, появляются перед нами главные герои фильма: престарелый христианин и зажиточный глава крестьянской семьи – Мортен Борген (Хенрик Мальберг), его старший сын атеист – Миккель (Эмиль Хасс Кристенсен), его добродетельная супруга – Ингер (Биргитте Федерспиль), средний сын умопомраченный богослов – Йоханнес (Пребен Лердорфф Рюэ) и младший сын желающий брака с иудейской девушкой – Андерс (Кай Кристиансен). Также «театральность» действия отражается в игре актёров и в построении мизансцен фильма, но к этому мы подойдём чуть позже.

Событийный ряд «Слова» предельно внятный и линейный. Младший сын Мортена Боргена Андерс решается просить руки Энн (в русском переводе), дочери иудейского портного Питера Петерсона. Отец девушки отказывает Андерсу, ввиду религиозных разногласий с семьёй Боргенов. Мортен, узнавший, что его сыну отказал «какой-то портной», считая свою честь и честь сына оскорблённой, направляется в дом Петерсенов. После напряжённого разговора, разъярённый Мортен даёт пощечину Питеру и ни с чем уезжает в свою деревню, попутно узнавая, что Ингер больна. Роды девушки проходят в мучениях и приносят лишь мёртвый плод, после чего сама Ингер умирает. Йоханнес вообразивший себя Христом, пытается воскресить умершую, но никто не верит в него и его сомнительный обряд.

Форма «Слова» – образец минимализма, который проникает в ткань кинокартины на всех уровнях её поэтики. Ритм фильма предельно медленный, благодаря использованию долгих планов и минимального количества монтажных склеек. В большинстве случаев камера движется слева направо и справа налево вокруг своей оси (находясь при этом в центре помещения), что создает ощущение «театральных» мизансцен.

Неспешность нарративного стержня картины достигается и за счёт звукового плана. Подавляющая часть звукового оформления картины – это диегетические звуки: шелест колосьев в сцене с Йоханнесом, глухой шум ветра, который создаёт особую звуковую фактуру фильма, размеренный стук маятника старых часов в доме Боргенов, буквально рождающий медитативный эффект, погружая зрителя в общее ритмическое состояние картины. Лаконичность «высказывания» Дрейера проявляется и в аскетичных интерьерах домов обоих семейств. В художественном пространстве, взятом в кадр, нет ничего лишнего, всё находится на своих местах. Оператор Хеннинг Бендтсен сказал, что «каждый кадр был сконструирован Дрейером как картина, в которой тщательно продуманны фон и освещение». Режиссёр не даёт зрителю отвлечься на второстепенные детали, делая акцент на фактурной игре актёров. Монологи и диалоги персонажей обладают особой величественной патетикой, а неспешные и ясные реплики напоминают театральные.

На протяжении всего фильма Дрейером моделируется натуралистическая картина сельской жизни начала XX столетия. Постановщик делает всё для того, чтобы в конце мы не поверили в воскрешение Ингер, а соответственно у него было полное право ткнуть в зрителя пальцем и сказать: ты не веришь, твоя вера слаба. Подлинная картина сельского быта создаётся как видимыми средствами, так и звуковым обрамлением. Про картину можно сказать так: её художественное пространство очень «плотное» и «насыщенное», в том смысле, что натуралистическое художественное наполнение складывается из множества деталей, добавленных Дрейером намеренно, например, аутентичной кухонной утвари, одежды, сельских животных и т.д.

Хоть после первого просмотра совершенно понятно, что главным объектом изображения в фильме является вера человека, нам интересен именно «угол», который выбирает Дрейер для рассмотрения этой темы. В разговоре с пастором, Йоханнес произносит ключевую фразу фильма: «Люди верят в мёртвого Христа, но не в живого. Они верят, что я [подразумевает Христа] совершал чудеса две тысячи лет назад, но не верят в меня настоящего». Тут вспоминается экспрессионист Леонид Андреев и его повесть «Иуда Искариот», в одной из глав которой Иуда, уже замысливший своё предательство, приходит к первосвященнику и просит о содействии в его тёмном деле. Тот с недоверием спрашивает, не вступятся ли ученики Иисуса за своего любимого учителя, на что Иуда отвечает: «Своего учителя они всегда любят, но больше мёртвым, чем живым». Формула та же самая, но в «Слове» из-за специфики проблематики преломляется в ином ключе и обретает новые смыслы: верить во что-то далёкое, очень абстрактное, нагромождённое историческими контекстами и ярлыками – легко, то ли дело верить во что-то, что принадлежит сегодняшнему дню.

В этом смысле идейный мир кинокартины глубок и фундаментален. Дрейер призывает посмотреть нас внутрь самих себя и ответить на вопрос: что такое истинная вера и верим ли мы по-настоящему? Режиссёр сталкивает две стороны духовной жизни человека, религию и веру, показывая несостоятельность подхода к богу с точки зрения ортодоксальной религии (сам Дрейер не был особенно религиозным человеком) и утверждая величие и силу веры. В воскрешение Ингер больше верит материалист врач, чем местный пастор, который должен быть воплощением христианских ценностей. И лишь «самое великое что есть в царстве божьем» – дитя, силой своей веры, совершает истинное чудо.

Михаил Жарков