Рейтинг@Mail.ru
25-й кадр / Рецензии / Ушедшие (Okuribito), 2009
Автор: Оксана ПоляковаДата: 18.08.2009 17:26
Разместил: Тарас Сасс
Комментарии: (0)

ПРЕКРАСНАЯ БРЕННОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

УШЕДШИЕ (OKURIBITO)
Жанр: драма, музыка
2009, Япония, 130 мин.
Режиссер: Йохиро Такита
В ролях: Масахиро Мотоки, Цутому Ямазаки, Риоко Хиросуе Казуко Йошиюки, Кимико Ё, Такэши Сасано

ОЦЕНКА: 4,5

Такита немного слукавил, отбросив самоизоляционный комплекс японцев и сняв экспортный фильм для западного зрителя. «Ушедшие» - красивый японский продукт, похожий на аккуратно завернутые в папиросную бумагу и упакованные в гладкую деревянную коробочку черешни, что продаются в токийских магазинах в сезон привоза из-за границы заморских вкусностей. Эти черешни блестят сочной свежестью, заманчиво интересны на вкус, но слишком дороги, чтобы не быть гастрономическим праздником, а потому ими только балуются. Лента «Ушедшие», как ни странно, из той же витринной породы -она необыкновенно приятна визуально, ее снабженная подробной инструкцией сердцевина заставляет в нужные моменты искренне улыбаться, от души грустить, и в итоге незаметно вытягивает из избалованного зрителя слезу сопереживания. Но ожидание увидеть очень «японскую» вещь натыкается на умелую адаптацию непостижимой и загадочной философии под европейское восприятие. Такита играет в японского Лассе Халлстрема, на ходу осваивая ремесло рассказывать жизненные истории универсальным киноязыком, понятным и для тех, кто вырос в мире подвернутых плиссированных школьных юбок, отаку-вуайеристов и аутичной наивности дорам, и для тех, кто о Японии знает лишь по медийным книгам Мурака-ми и дилогии Канеко.

Как-то незаметно Япония стала совсем другой страной, а Такита превратился в режиссера уже нового поколения, с легкостью переходящего от псевдоисторического фэнтези к большому кино, но, скорее, всего сам Такита просто перерос в свои пятьдесят с лишком в серьезного художника и вместе с собой заставил хоть немного повзрослеть массовые подростковые фильмы, что в изобилии ныне выпускает страна восходящего солнца. Пока все продолжают снимать кино о двусмысленных историях «клубничных» отношений и ликвидирующих друг друга школьниках под дикий, но уместный микс из Шуберта и Верди, Такита в «Ушедших» искренне и интимно заговаривает о смерти, кротко напоминая о том, что остается после конца близкого человека, когда он становится для нас не достигаем, переходя за границы, где знакомое и любимое тело окончательно приобретает черты материальной части материального мира. Превращая жизнь героев в грустную сказку, от которой хочется откусить свой законный кусочек правды, Такита делает ставку на простоту и в итоге получает вместе с доверием зрителя его же снисходительную догадку о наивной прелести «Ушедших», в которых нет ни намека на сквозящие покоем притчи Ку-расавы и Мидзогути, ни на фирменный роковой «такешизм».

Герой Такита сталкивается со смертью в тот самый момент, когда постепенно все сильнее начинает размываться его национальная принадлежность. Становясь космополитами, и вместе со способностью найти дом в каждом городе мира, Дайго с женой обретают понимание, что их стабильная жизнь зависит от простых внешних обстоятельств, в которых внезапный роспуск столичного частного оркестра, где Дайго играл на виолончели, может что-то сломать в привычном укладе «выросших», но не «повзрослевших» людей. В детстве Дайго все было иначе - зимы префектуры Ямагато не были столь холодны как теперь, а детская виолончель, подаренная отцом, была «в пору». В умиротворенной провинции с речкой, спускающейся вниз со снежных горных вершин, Дайго пережил отъезд отца и запустение семейного кафе, а в нужный срок, оставив мать и сбереженные ею после измены мужа с заезжей официанткой музыкальные пластинки, уехал из родных мест. Жизнь редко бывает долгой и спокойной рекой и, став профессиональным, но безработным виолончелистом, Дайго вынужден возвратиться туда, где по-прежнему снега с серых гор рождают прозрачную, бегущую по круглым камням холодную воду.

Дорога домой будет кротким возвращением маленького мальчика, лишь смутно помнящего лицо отца. До этого тихого погружения в детские страхи и сомнения, смерть никогда не приносила Дайго неудобства, она всегда была «где-то там», отодвигалась на безболезненное расстояние смутным воспоминанием об умерших в раннем детстве бабушке и дедушке, или отвыкшим сердцем примерялась с уходом матери, которой не стало, когда Дайго был на зарубежных гастролях. Смерть была событием из другой жизни до тех пор, пока волею судьбы Дайго не стал полноправным ее участником, прочтя в провинциальной газете родного го родка объявление о приглашении желающих на работу в агентство по «путешествиям». И как в старом алпеновском анекдоте, «путешествия» оказываются самыми, что ни на есть последними - агентство, для которого «клиент всегда мертв», заботится о последних скорбных проводах на конечную станцию тех, для кого все обратилось вспять, и последний приток жизни окончательно растворился в океане невыразимости.

Такита говорит о смерти очень просто, отчасти возвращая ценность человеческого ухода; она у него выглядит нежным всполохом логики самой жизни, следствием ее полного и законного завершения, справедливо отмеренной наградой человеку и напоминает сон успокоенных. Дайго вместе с пятью тысячами долларов получает от своего учи-теля и работодателя мистера Сасаки что-то еще более важное, чем навыки погребальной церемонии. Еще две недели назад играющий только в оркестровом составе герой становится ведущим солистом в тихом концерте последней дани уважения к усопшим. Сцены приготовления почивших с омовением и облачением в ритуальное ке-катабира - это костяк, на котором Такита строит свой фильм, подчеркивая, что живой, столкнувшийся с мертвым, существует в одной временной плоскости, но в разных измерениях, в которых тишина и холодность приобретают смысл великого таинства, а мертвое тело превращается в высвободивший что-то незримое сосуд.

Для героя «Ушедших», соприкоснувшегося с настоящими людьми родных мест, прожившими десятки лет рядом с той старой Японией, где художник Канагава различил сквозь водянистое марево воздуха тридцать шесть призрачных ликов горы Фудзи, а шейные позвонки Мисима нежно перерубал меч его соратника, пришла пора осознать, что дом - это там, где ты захочешь спокойно умереть, оставив после себя сильную, но притупляемую временем боль.

Маленькая виолончель, которую герой «Ушедших» перерос много лет назад, будет играть знакомо и чисто, пока Дайго наконец не увидит лицо постаревшего и спокойного отца, родного путешественника, такого же усталого, как совершающий бесконечный круг жизни лосось, что желает по зову инстинкта вернуться туда, где он когда-то был рожден, и умереть в конце долгого путешествия, достигнув своей колыбели в верхних протоках реки близь Ямагато.

Сделав мягкое и очень правильное кино, Такита не испортил себе карму, а, получив помимо японских наград еще и премию Оскар за «Лучший фильм на иностранном языке», стал режиссером, освоившим киношное «эсперанто». Вместе со своим героем Такита понимает, что все мы умираем десятки раз в каждом ушедшем и унесшим нас за последние рубежи бесчисленных сырых долин Островов Мертвых. В укравшем частичку нас, уже исчезнувшем сознании, мы много раз, до собственного окончательного отправления в путешествие на туманные окраины небытия, будем погибать и становиться пустотою, даже не замечая этого.

Такита за эту песнь о любви и смерти, песнь о привязанности к ушедшим и оставившим нас, что звучит на всех языках одинаково, можно простить тягу к беспроигрышной смеси трогательности и сочиненной ат мосферности. Простить по-голливудски рассеянную в нужных местах музыку подуставшего Хасаиси и списать со счетов комичную несуразность Мотоки и миловидность выросшей французской «васаби» Хиросуе. Потому что все очевидное ремесло «Ушедших», переходящее порою в беспомощность, сравнимую с барахтаньем мертвого осьминога, заброшенного из жалости Дайго и Мика в воду реки Сумид, сглаживается, когда понимаешь, что японец Такита выразил в своем фильме нечто неподвластное многим европейцам, что-то очень человеческое. Как отец, давший семилетнему Дайго не по детской руке большой шероховатый камень, отражающий по древней легенде истинные чувства, не требующие слов, так и режиссер протянул отвыкшему от достоверной простоты зрителю послание, которое можно прочитать, даже не разбираясь в японском языке.

Оксана Полякова
Нравится
 
Комментарии:
Пока комментариев нет
Дайджесты
Номера
Вы не вошли на сайт!
Имя:

Пароль:

Запомнить меня?


Присоединяйтесь:
Онлайн: 0 пользователь(ей), 360 гость(ей) :
Внимание! Мы не можем запретить копировать материалы без установки активной гиперссылки на www.25-k.com и указания авторства. Но это останется на вашей совести!

«25-й кадр» © 2009-2024. Почти все права защищены
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика
Наверх

Работает на Seditio