Про то, как царь-батюшка к простому люду ходил, шампанское, не чокаясь, пил, о делах мирских-суетных речи водил да улыбался, как серафим.

Если вы помните лихие нулевые, а точнее самое их начало, то знаете, что тогда впервые на голубых экранах появилось розовое доброе лицо дяди Володи. Этот удивительно располагающий к себе ФСБшник был ставленником Ельцина, который к тому времени опротивел всем, даже газетной бумаге и зеркальным поверхностям. Так потихоньку, между прочим, по 5 минут в день натощак, нам в очи ясные заливали политический пеар и малевали образ милейшего друга крестьян, матросов, доярок, скорняков, фрезеровщиков, бондарей и плотников. Поскольку поручик Путин долгие годы батрачил кочегаром в адских застенках спецслужб, биография его со всеми скабрезными подробностями скрывалась на дне морском в сундуке пудовом под булатными замками с шифром стозначным.

Но выйти к народу с грифом «секретно» вместо «родился, учился, женился» было никак невозможно, поэтому на втором канале пустили фильм «Неизвестный Путин». Осторожно бросить свет на жизнь всемогущего визиря осмелился режиссер-документалист Мирошниченко. Он снял историю в двух частях. Первая рассказывала, про что нужно написать в Википедии, а вторая была настроена на лирический мотив и старалась понять терзания и метания, запрятанные во властвующий скафандр народного избранника. Видимо, оных не удалось найти, и по телевизору показали только первую часть, а вторую спрятали, наверно, под диван и присыпали пылью. Но Путина в мешке не утаишь, и в 2007-ом, спустя 7 лет после трансляции первого фильма, на ДВД выпустили второй. Про него и речь, однако.

Краткое содержание нижеследующего текста:





Народ и власть неразделимы, народ и власть всегда едины. От этого непробиваемого мифа и отталкивается агитационная поэма Мирошниченко, который, видимо, от благоговения перед пресветлым ликом изошел на елейную жижу и снял невыносимо приторную сказку с моралью под каждым кадром. Как славный муж и высший чин, Путин является в квартиру к какой-то бабке (впоследствии оказывается, что это то ли тетка его, то ли еще какая-то родственница) с замечательными признаками старческого маразма. Трясущимися руками она проводит его в худо-бедную комнатку, суетливо мямлит про что-то там, а снизошедшая особа с интеллигентным умилением, ощущающим свою интеллектуальную возвышенность, по-простецки так отвечает и поддакивает, не оставляя иронических интонаций. Да, вот он какой отличный малый, – думаем мы, – к бабке, значит, пришел, не зазнался, проявил уважение, не погнушался поболтать с ей про ерунду житейскую. Всё, народные симпатии – в кармане, политика проведена удачно. Вери гуд. Дальше куда?



Спустя несколько часов томительного ожидания в кремлевской приемной киношников пускают даже не в сердце государственной власти, а в самую важную и главную его часть – в митральный клапан, то есть в президентский кабинет. Там все думы и сомнения о народных страданиях, планы по, прогнозы на, пророчества о, а в кресле сидит лично он.
- Как вам тут, царь-батюшка, сиденье ельцинское пятую точку не натирает?
- Ни в коме случае, ему было просторно, а мне уж и подавно.
- А что у вас на столе бумаг мало?
- А я их все использовал по назначению, одну записку из ФСБ оставил – потом почитаю у нужнике, уже больно весело пишут, поганцы!
И за окном у него вид не во двор кремлевский, нет, на жисть людскую взирает он, и мысли государственные оттого только упорнее роятся в лысеющем черепе. Одни лишь наручные часы не подчиняются ему, кисть, видите ли, натирает, так он и их приструнил – перевесил на правую десницу, пущай там, в ссылке, тикают.



Как говорил незабвенный герой: нам, царям, молоко за вредность давать надо! Да правда, ложатся под утро, со службы уходят в ночи, едут по одинокой московской дороге (все машины, разумеется, уже самоликвидировались) в скоромном кортеже из трех бронированных автомобилей. Но в заключение длительного рабочего дня первая физиономия государства отправляется не на рабочую квартиру, а на мемориал памяти о жертвах терроризма. После пары затертых слов Путина, мол, терроризм – это ужас какой, мы им покажем еще, а пока будем скорбеть безутешно, дожидаясь, когда у вас батарея в камере сядет – режиссер дает чуть ли не 10 минут бессловесных кадров о прощании с погибшими в теракте. Видимо, из-за этой выходки фильм и отправили в утиль. Не надо народу ассоциировать имя вождя с уже случившимися трагедиями и катастрофами, он должён справляться с ими, а не беспомощные слезы проливать.


Наконец, добравшись до дома, наш любимый, наш родной – дядя Вова дорогой садится чаевничать, угощает преследующую его съемочную группу, заодно рассказывает, как у него дача загорелась от печки, и он там геройствовал, даже не дожидаясь Шойгу.


Наутро прям со сна, прям из теплой казенной пастели, неугомонный главнокомандующий торопится в аэропорт, ибо гость дорогой летит из-за моря, авось подарков привезет, а мы его встретим, как положено, в Большой театр билеты у спекулянтов купим за бюджетные деньги. Тони Блэр уже спешит, из самолетного окошка улыбается по-английски. Перед гостиницей скоро стелют красную дорожку, сдувая с нее пылинки. Делегация является, проходит по дорожке быстро, даже не обращая внимания на сдутые пылинки.


Опосля еще один прием, возле какого-то другого, менее презентабельного здания, а народ наш, известно, именно к таким и льнет, посему здесь уже сбирается митинг недовольных аглицким министром. Что такое? В чем проблема? Не знаем, но судя по том, что буйный люд выкрикивает, не нравится ему малое количество матерных слов в английском языке. Фак да фак – ску-ука! Вот он и волеизъявляется по этому поводу, показывая заграничному начальству убогость его наречия. Путин стоит стоически, не выражая бронзовым профилем ровно никаких эмоций. Чернь. Что тут сделаешь, покричат и заткнуться. Зачем Мирошниченко вставил этот эпизод, тоже непонятно. Может, честный фильм хотел сделать? Наверно. Только кому в наше время нужно честное кино да еще про Путина!? Не смешите Эрнста, он в новостях по своему каналу уже давно задавил гниду правдивости и поползновения объективности. Учитесь, как говорится.


С каждой минутой фильм все больше затягивает унынием и какой-то философической отрешенностью с ужасной в своей убогости музыкой. Спи спокойно, родная страна, – напевает колыбельную режиссер, - закон и порядок зиждутся на улыбчивой морде этого утконосого президента. Все будет хорошо и даже, возможно, замечательно, ведь уже играют реквием по свободе слова, Партия Жуликов и Воров набирает ЕДРеную силу где-то в самых темных углах кремлевских подвалов, чиновники в пыльных канцеляриях жадно потирают ладони, предвкушая миллионные барыши, а уставший народ готов легко проглотить синюю таблетку Морфеуса–Путина. На дворе стоит 2000-ый год.



Вот. Пока сухари мирно сушатся на батарее, вставлю еще несколько подходящих строф из сказки Леонида Филатова «Про Федота-стрельца, удалого молодца», которые не влезли в основной текст.