КОЖА, В КОТОРОЙ Я ЖИВУ (LA PIEL QUE HABITO)
Жанр: драма
2011, Испания, 117 мин.
Режиссер: Педро Альмодовар
В ролях: Антонио Бандерас, Элена Анайа, Мариса Паредес, Бланка Суарез, Фернандо Сайо

ОЦЕНКА: 4

Новая картина испанского классика Педро Альмодовара «Кожа, в которой я живу» в чистом виде научная фантастика, действие которой перенесено в 2012 год лишь для условности. Как и у Герберта Уэллса прогнозируемые в фильме события уже вписаны в современную историю или стоят у ее порога. Проблемы трансгенеза, улучшения человеческого вида путем постоянных плотских модификаций стали сюжетом не одного фантастического романа. Эксплуатирует данную тему и роман Тьерри Жонке «Тарантул», практически не пострадавший при переносе на экран.

Вместе с тем «Кожа» - первый жанровый эксперимент испанца, для которого Голливуд всегда оставался идеалом для поклонения, чем-то недостижимым, но и ненужным местом для продолжения блистательной карьеры. Лента дона Педро соткана из искусственной кожи прекрасных жанровых образчиков, рассказывающих про трансформацию и модификацию человеческих тел. Из патологически прекрасных «Глаз без лица» Жоржа Франжу еле заметным взмахом скальпеля отрезан маниакально перфекционистский взгляд нового творца, задыхающегося от любви к своему творению. «Похитители тел» Дона Сигела поделились с «Кожей» навязчивым страхом потери самоидентификации после вторжения в пределы человеческого разума высшей воли. Многочисленные вариации «Франкенштейна» помимо безумия творческого гения отдали картине морально-этическую подоплеку эксперимента над человеком.

Однако основной нитью «Кожи» становится еще одна интерпретация классического мифа о Пигмалионе и Галатее. Альмодовар через постаревшего, но все такого же обаятельного, как и двадцать лет назад Антонио Бандераса (последний раз творческий тандем работал на съемках «Свяжи меня» в 1990 году) любуется Еленой Анайей, запертой, как птица в золотой клетке. Заново созданная красота буквально «расстреляна» камерами – зритель примеряет на себя запретную роль вуайериста, подсматривая за украденной красотой вместе с режиссером. Это Венера Веласкеса, возлежащая на парчовых подушках, растерянная от своего одиночества, и вместе с тем пораженная недугом новообретенной памяти. Прекрасная и ужасная одновременно.

Пластический хирург доктор Ледгард в исполнении Бандераса впадает в объятия легкого помешательства из-за неразделенной любви, почти как в картинах раннего Альмодовара. Тот же ведет свой рассказ о бархатном безумии и последствиях «игры в бога» неспешно, чуть забегая вперед, но вовремя останавливаясь, флешбеками пытаясь вернуть повествованию изначальную стройность. Никогда прежде не работавший по законам жанрового кино, дон Педро «говорит» в непривычно сухой манере, изредка взрываясь привычным кислотным бурлеском. Момент созерцания Пигмалионом своей Галатеи внезапно сменяется приступом животного секса, от которого слегка подташнивает. Необычайная строгость зрелого мастера, задумывающегося о нравственных проблемах оборотной стороны трансгенеза, периодически (хоть и редко) разбавляется вереницей фриков, рассекающих либо под воздействием наркоты, либо опьяненных гормонами.

Жестко навязанная форма жанра с обязательной сюжетной завязкой и развязкой мешает свободной речи Альмодовара, затмевая того режиссера, которого любили именно за безрассудство и наплевательство на каноны. Может именно поэтому непривычно скован, закабаленный Голливудом Бандерас, а красавица Анайя напоминает испуганную лань, принесенную в угоду строгости формы? «Кожу» невероятно колбасит в жанровом диапазоне – от физиологических ужасов до псевдомелодрамы с парой убойных альмодоваровских шуток, отчего она мечется не находя выхода, как запертая в четырех стенах главная героиня. О мастере напоминает только хребет картины, источающий либидо режиссерского бессознательного. Только представьте - брат главного героя по матери уводит его жену, а после насилует его новую подругу, которая на самом деле оказывается мужчиной, в свою очередь изнасиловавшего дочь того же главгероя, которому он насильственно сменил пол и сделал максимально похожей на свою теперь уже бывшую жену. Съели?

На этом чудеса заканчиваются. Начинается торжество цитат и перекрестных ссылок с легким привкусом морального беспокойства и жанровой предсказуемости.
Именно поэтому «Кожа» как идеально выстроенный напряженный, но чересчур формалистский триллер зрелого мастера с косвенно затронутыми генеральными темами творчества, вроде торжества феминности над маскулинностью, непривычно обжигает холодом медицинской стали. Хотя для зрителей с пониженной температурой восприятия это как раз подойдет.

Сергей Сысойкин