ВЕЧНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ
2012, Украина, 108 мин.
Жанр: мелодрама, комедия
Режиссер: Кира Муратова
В ролях: Рената Литвинова, Олег Табаков, Сергей Маковецкий, Алла Демидова, Виталий Линецкий



Камера, неторопливо скользящая по изысканно обставленной обстановке в совершенно обычной квартире, выхватывает уставшее лицо Натальи Бузько, неуловимо смахивавшую чем-то на постаревшую Энн Хэтэуэй. И в первую минуту, кажется, не происходит ничего интересного: она все накладывает, и накладывает что-то в треклятую банку, пока, наконец, не наполняет ее до краев. Далее все произойдет по схожему сценарию – в дверной проем неуклюже втиснется мужчина, от волнения так и не снявший шляпу, проигнорирует предложение поинтересоваться, «Как у нее дела? Как живет?», и залопочет что-то о своей жене, любовнице, попросит какого-то совета. «Ты ведь была самая умная на курсе», скажет, а та в ответ пробомбордирует его логикой. «Не ожидал от тебя такого совета… Не ожидал! Черствой ты стала. Считай, что мы поссорились!» Она хмыкнет, напевая нечто мимолетное, он хлопнет дверью, пообещав не возвращаться. Но, разумеется, вернется – идти за советом больше не к кому.

Кира Муратова, человек уникального таланта, наверное, единственная, после Германа-младшего, способна в рамках авторского кино избежать дурного вкуса, как бы стирая границы между искусством элитарным, и популярным. То есть, ее кинематограф, как обычно, требует определенных умственных усилий, но вот говорить о какой-либо претенциозности, может только человек, не побоюсь этого слова, немножко ограниченный в своих предпочтениях. Да, сценарий здесь состоит из одних и тех же реплик, одной и той же ситуации, ужимок-ухмылок, истерик, грохочущих дверей и недопонимания, а пронзительная композиция, на самом деле, одна на все два часа. Скорее, важно понять мысли самой Муратовой, для нее это, наверное, как «8 с половиной» для Феллини, кино о муках творческого процесса, о ее взгляде на мир сквозь призму собственных переживаний, неровное, жанрово не устойчивое, причудливо сконструированное, с какого ракурса не посмотри. Набрав к себе на съемочную площадку настолько разных по диапазону актеров – от Литвиновой до Табакова – она в сущности, показывает, насколько тесно связаны друг с другом ледяная отрешенность и гиперэкспрессия, щелкающий за кадром автоматизм и вера во что-то прекрасное.

Бесконечно повторяющиеся пробы, снятые в стильных черно-белых тонах, в руках у иного представителя Московской богемы, могли превратиться во что-то невыносимое, но у Киры, кажется, под контролем и это – один и тот же текст каждый раз звучит по разному, плавный переход от трагифарса к театру абсурда, позволяет заметить, что кино все-таки больше комедия, нежели ностальгическая поэма. Эфемерность происходящего не раздражает, а заставляет ловко сменить проблеск грусти в глазах на беззаботную улыбку: два чудака, сидевшие в кресле и эти самые пробы просматривающие, свидетельство сегодняшнего отношения к авангардным фабулам в кинематографе: режиссер, тихо умерший за кадром, вероятно, переворачивается в гробу, слыша о том, как решение о том, кто же его сменит, неожиданным образом, дело десятое. «Здесь же нет ни секса, ни погонь» - язвительно пародирует лысого лжеца сценаристка, жаждущая сама забрать оставшиеся три четверти своего гонорара. «Ну так это же еще не весь сюжет, дальше будут и секс, и погони» - парирует подхалим, дабы подсластить горькую пилюлю, которую он старательно втирает владельцу сахарного бизнеса, еле выговаривающего русский язык и тычущего пальцем в небо, когда дело касается выбора собственных предпочтений в затронутых вопросах.

Муратова, на вверенной ей территории, совершенно точно не узурпатор, вызывающий эмпатию по отношению к ней лишь в узких кругах высоколобых интеллектуалов, пусть само «Вечное возвращение», порой напоминает дефинацию на весьма ограниченные темы, напротив, она из кажется, последних сил препарирует бесспорный тезис о том, что профанацию современного не только отечественного, но и мирового синематографа, лучше воспринимать с улыбкой, даже если она пробивается сквозь слезы – лирика, это ведь как раз ее конек.

Александр Гофман