ЗИМНИЙ ПУТЬ
2013, Россия, 90 мин.
Жанр: драма, трагедия
Режиссеры: Сергей Тарамаев, Любовь Львова
В ролях: Алексей Франдетти, Евгений Ткачук, Владимир Мишуков



Шуберт, общественный транспорт, шумная драка, Шуберт, он, в драной куртке и нелепых красных штанах, выхватывает у него в последней надежде телефон с наушниками, взамен оставляет брелок-ящера – с такого противоречивая происходит их первая встреча. Они вроде просто переглянулись, мгновенно разошлись, как в море корабли; но Эрик, столичный студент с мощными вокальными данными, уже не сможет забыть озлобленное на весь мир выражение изможденного лица Лехи. И они, конечно, сойдутся, и позже и во второй, и в третий раз – но эта любовная драма, положенная в основу песенного цикла, не может закончиться на позитивной ноте.

Казалось бы, в наше время нет ничего прозаичнее, чем фестивальная гей-драма, развернувшаяся в современных, суровым к героям реалиям. «Зимний путь», кочевавший туда-сюда от одного западного показа к другому, в общем-то, не столько показательный пример одного из, а случай удивительный во всех отношениях – ведь в итоге ни режиссеры, ни актеры так и не получили хоть сколько-нибудь значимого приза. Да и не в них дело - но судя по количеству отданных под его прокат площадок, местные цензурщики окончательно растеряли остатки ума, учитывая, что откровенность здесь ограничивается ровно двумя поцелуями за весь фильм. А брань, столь часто заменяющая в сюжете человеческую речь, не то, чтобы дело обычное, или часть русского языка – хотя и это тоже – но было бы странно, начни промерзший оборванец соответствовать этическим, или, не дай Бог, общественно-элитарным нормам. Они, то есть нормы эти, вообще периодически отодвигаются авторами далеко на второй план, обнажая нерв истории, и не дающей ей в отдельные моменты скатиться в гламурную чернуху ну хотя бы недавнего Прыгунова.

Из крайности в крайность, от черного к белому - один поет Шуберта, другой с его слов, читал рэп под гитару. Лейтмотив встречи высокого с низким не просто проносится через все действие, но скорее, речь идет о столкновении не двух даже разных миров, а Галактик, и каждая со своей системой координат; из последнего аналогичного, можно припомнить нашумевшую «Жизнь Адель», где не смогли ужиться свободная художница и учительница литературы, причем, в первую очередь не из-за животных инстинктов. Правда, у Кешиша девушка саморефлексовала, а у Тарамаева с Львовой ровно наоборот. Не любовь, и даже не страсть, а влечение не физиологического свойства, а практически скупая, мужская дружба, перерастающая во что-то незримое, раскаляющее экран добела. Где Ткачук высекает искры одним взглядом, Франдетти – играет намеками, полутонами. При всем при том Эрик чистой воды страдательная фигура – ищущий вдохновения певец, переживший на наших глазах тотальный, сбивающий с ног крах иллюзий. Эскапизм, свойственным творческим натурам, медленно, но верно, сделал свое дело. Дуализм первобытного инстинкта хищника и утонченной чувственности, рационального и хаотичного, взвешенного и сиюминутного, грамотно вписанный между строк – благодаря уже только этому из сценария вымывается вся фальшь и порой витавшая в воздухе патетика.

Шуберт и его «Зимний путь» тоже, в свою очередь, равномерно соседствует со все более сгущающей к финалу краски цветовой палитрой – взрываясь одновременно с саундом в невероятном, подверженном какой-то необъяснимой галлюциногенной атмосфере приближающегося конца, эпизоде в ночном клубе – и одновременно вычищая, выскребая даже из всего этого какие-то лишние эмоции, китчевую эстетику, если и проявлявшую себя, то не на долго. Во всех этих «Блядь!» и бессвязных разговорах (правда первого очень много, второго – чуть) и проявляется, если не искренность (ведь даже при таком накале, режиссеры по возможности дистанцируются от персонажей), то какой-то здравый взгляд на жизнь, где романтики не выигрывают самых важных конкурсов априори – им ведь заранее уготовано место на осколках с грохотом обрушенных надежд.

Александр Гофман