Прошло три десятилетия с момента, как перестал существовать СССР. Отечественный кинематограф высказал своё мнение по этому вопросу. Причём интересно, что сделано это было буквально «по горячим следам» случившегося.



В отечественной истории кончилась насыщенная невероятными событиями удивительная эпоха. Неутомимые историки до сих пор не могут прийти к единому мнению, почему так случилось.

Советско-российские деятели кино – это, конечно, нисколько не историки. Большинство из них, делая свои кинокартины по мотивам художественных произведений и учитывая ситуацию в нашем кино начала 1990-х гг., на деньги частных компаний изображали в своих творениях, безусловно, конъюнктуру момента. А она заключалась, разумеется, в том, что «прогнивший совок» был обречён на распад (иронично, что советская пропаганда в своё время низводила всю российскую историю к «проклятому царизму», обречённому на rусскую rеволюцию, – прим. ред.): этому способствовали безнравственные деяния «преступников» из партийного аппарата, заботившихся о том, как бы набить свои карманы (и перевести «золото партии» на заграничные счета?) вместо попечения о благе народа, а также образовавших военную хунту в дни августовского путча 1991 года, с успехом свергнутую новой, демократической властью.

Посмотришь эти фильмы – и понимаешь: нет сомнений в убедительности трактовки авторов, яркости и подаче изображённого на экране. И правда, трудно в чём-то не согласиться с подобной версией изложения событий: о коррупции в КПСС действительно приходится говорить, она была, равно как и сформировалась номенклатура из людей, которые не дорожили идеей единого союзного государства с единой идеологией и политикой. Но, кажется, причины распада СССР несколько глубже и серьёзнее, они, скажем, не были подготовлены исключительно событиями последних месяцев существования страны, в которых участвовало только определённое количество конкретных людей, не связаны лишь с пресловутым полумифическим «золотом партии». Впрочем, оставим это историкам. И обратимся к художественной стороне той трактовки событий разрушения Советского Союза, которую нам дали отечественные кинематографисты в самом начале «лихих» 1990-х годов.

Конечно, одна из центральных тем – советская мафия. «Хлопковое дело» в Узбекистане, дело магазина «Океан» о морепродуктах, «бриллиантовая» мафия с участием дочери генсека Галины Брежневой... Сколько спекуляций на эту тему со стороны журналистов и всякого рода публицистов прошло перед нашими глазами за последние годы! Но как киноделы начала 90-х представляли себе всё это?

Итак. Никто, конечно, не поспорит с очевидным тезисом: рыба гниёт с головы. Послевоенная номенклатура КПСС, не видевшая расстрельных репрессий после смерти товарища Сталина, замкнулась в себе, обособилась от народа, отгородилась привилегиями, материальными благами и правительственными чинами. И вдруг неугомонный Никита Хрущёв смещает то одних, то других, устраивает полный разнос в высшем эшелоне власти. Как быть? Вот они, дрожащие от страха перед всесильным «кукурузником» герои фильма «Серые волки»: Леонид Брежнев, Николай Подгорный, Николай Игнатов, Михаил Суслов... Неужели скоро пробьёт их час отставки? Ох уж этот Никита Сергеевич! Вдруг будут вскрыты связи Брежнева со среднеазиатской мафией – совсем станет плохо. Брежнев в исполнении Александра Белявского, конечно, замечателен: трус, который не сделает и лишнего шага, и, в то же время, подковёрный интриган, вместе с остальными играющий решительную партию против своего кремлёвского хозяина. Внешне, конечно, он Белявский, а не Брежнев, но так ли уж это плохо, если актёр прекрасен?

Однако заговорщикам надо действовать. Хрущёв – это, конечно, отдельный и особый образ своего времени, но и весьма характерная интерпретация времён «перестройки»: лидер, стремящийся к переменам, человек волевой, сильный духом – такой как «ухнет», так не промахнётся! Но герой Ролана Быкова, он ещё и 70-летний старик, который закряхтел, устал, прожил бурную жизнь, пережил сталинскую эпоху, целую эпопею преобразований в стране, и теперь он понимает, что у него просто нет сил двигать страну дальше, задумывается и разочаровывается в свершившемся. Насколько драматически хорошо поставлен в этом смысле его диалог с Анастасом Микояном (так кротко, но профессионально исполненным Львом Дуровым) в осенние дни последнего отдыха первого секретаря ЦК КПСС в Пицунде... И даже невольные «союзники» Хрущёва вроде Сорокина (актёр Александр Мохов) и его подруги Марины (Александра Захарова), мечтательные и полные сил, планов на будущее молодые люди, не смогли ничего сделать и пали жертвами криминальной разборки. А могли ли, спрашивается?

«Брежнев и Ко», показанные нам в ярко карикатурном плане, отнюдь не столь глупы и просты: у них все ходы записаны, все люди на своих местах, да и вообще, они самые настоящие матёрые... серые волки. Стая волков, бродящая зимой в поисках жертвы – не случайно именно этот образ рефреном проходит сквозь всю картину, начиная с заглавных титров. Недалёкие люди часто оказываются самыми опасными для всех, а уж если они дорвались до власти... в общем, мысль создателей картины, явно пренебрегавших исторической достоверностью (о чём говорил после премьеры фильма, например, бывший в 1964 г. председателем КГБ непосредственный участник событий «заговора» против Хрущёва Владимир Семичастный), понятна и очевидна. И совсем не отменяет при этом ни романтической красоты саундтрека, ни качества панорамной и иной съёмки, ни, что самое главное, просто действительно достойной игры актёрского ансамбля.

Более интимную, кулуарную сторону жизни партийных бонз показывает картина «Телохранитель» 1991 года. Дача высокопоставленного чиновника, на которой неизвестный преступник похитил редкий алмаз, глазами одного из его телохранителей (в добротном исполнении актёра Владимира Литвинова) предстаёт перед нашими глазами самым настоящим притоном, где вершится какой-то пир во время чумы. А позже, совсем в другом месте, нам показана одна пара в полутёмной комнате, освещённой красными огнями, обставленной богатой по тем временам мебелью – кого-то она очень напоминает, неужели это... Галина Брежнева, скандальная дочь генсека, и её не менее скандальный друг-цыган Борис Бурятца? Вот оно, преступное гнездо в «верхах»! Нельзя не сказать и о другом: как тонко показано развращение номенклатурщиков от поколения к поколению. Папа (герой Николая Прокоповича) то и дело вспоминает былые сталинские времена, в его сознании глубоким отпечатком легли официальные лозунги – настолько сильно они отложились, что он порой как будто бы действительно верит в то, что должен служить народу. Или это всё лишь игра слов?

Как бы то ни было, он уже старик, просто произносящий какие-то речи. Его сын (герой Александра Мартынова) – совершенно циничный, подлый, хитрый делец, в котором нет уже даже той идеологической «начинки», что есть в голове его отца. Сегодня он сын партчиновника, а завтра – буржуй, бизнесмен из «лихих» 90-х, человек из того поколения, которое разбазарило народное благо, превратив его в частную собственность. Такая перемена ему не дастся сложно: волк безболезненно сбросит овечью шкуру. Что мы и увидим в продолжении картины – в фильме «Золото партии» (1993): герои затеряются в пространстве новой России, настоящее которой пока ещё тянется к каким-то ниточкам, невидимым связям советского мафиозного прошлого, но и дико болезненно растёт на окроплённых слезами и кровью осколках некогда внешне стабильной и относительно благополучной жизни.

Политический детектив редко когда может обернуться трогательной историей, почти драматическим рассуждением о несбывшейся мечте государства, поколений людей, отдельных человеческих судеб. Но, как можно убедиться в случае с «Серыми волками», да и «Телохранителем», это определённо возможно. И выглядеть это может очень интересно. Подобных «Серым волкам» картин было несколько, но они повествовали о рыбе, которая гниёт с головы, правда, уже не в сердце Московского Кремля, а в союзных республиках. Это был ещё один «козырь» в руках киноделов начала 90-х, показывавших: вот, смотрите, не только в центре, но и на местах назревал неизбежный кризис власти.

Конец 70-х – начало 80-х. Казалось бы, какое благообразие!.. Будь то южные летние краснодарские пейзажи с отдыхающими, как в фильме «Клан» (1991), будь то раскинувшееся среди, наверное, вечнозелёных деревьев кафе на открытом воздухе в жарком среднеазиатском городке в самый разгар Олимпиады в Москве 1980 года, как в дилогии «Кодекс молчания» (1990). По телевизору говорит комментатор, выступает кажущийся вечным и бессменным генсек Леонид Брежнев, одним словом, всё видится столь чинным и мирным, таким, что не закончится никогда. Неужели это обман, мираж? Кажется, в один момент всё рушится. И в том самом вечнозелёном солнечном узбекском кафе в 1980-м убивают замначальника областного угрозыска и его собеседника.

Дело странное. Начальник угрозыска Тура Саматов и его товарищ, бывший сотрудник органов Валентин Силов, талантливо сыгранные актёрами Мурадом Раджабовым и Александром Фатюшиным, берутся за это дело. Но начальство всячески старается замять дело, а по телефону Саматову и его семье начинают угрожать неизвестные. Саматов полон энергии и решимости добиться правды, раскрыть дело, выяснить, какая влиятельная мафия стоит за всем этим, понимая, что преступники находятся в крепком и нерушимом союзе с властью. Не иначе! Любимая супруга и ребёнок в опасности, герой переживает самые настоящие страдания: тут угрожают, здесь прижимают, счастья в доме нет. Образ несокрушимого и честного сотрудника советской милиции, противостоящего огромному криминальному спруту, мастерски создал актёр Раджабов. Один. Совсем один — против системы с её «кодексом» молчания, готовой без сожаления сломать любого, кто ей противостоит. Есть что-то в этом замысле киноделов начала 90-х, рассуждавших о советской системе, нечто весьма (и даже слишком?) романтическое, можно даже сказать, идеалистическое. И не всегда финал этого драматического противостояния человека, стоящего за справедливость, против уничтожающей всех, кто не соблюдает неписаный «кодекс», машины преступления, приобретающей государственный масштаб, будет счастливым. Как раз в этом есть, как ни странно, нечто жизненное, реалистичное в подобных фильмах: преступник не пойман, концы не найдены, а самого борца за справедливость ждёт неутешная или в крайнем случае непонятная участь.

Последнее как раз характерно для картины «Клан» (1991) с Александром Голобородько в главной роли. Отнюдь не самая известная (почти неизвестная?), кстати, роль полюбившегося всем по эпопее Юрия Озерова «Битва за Москву» артиста, сыгравшего Константина Рокоссовского. Московский следователь Богомолов приезжает в южный регион, расследуя дело о коррупции, связанной с незаконной деятельностью магазинов «Океан» по продаже морепродуктов. Но местное партийное руководство в лице Сергея Медунова и его приспешников, пекущееся за своё благополучие, всячески ему противостоит. Даже обращаются в Москву, в Кремль к самому Леониду Брежневу (маленький эпизод, сыгранный легендарным актёром Евгением Матвеевым — кажется, он уже играл генсека, правда, времён войны, в эпопее Юрия Озерова «Солдаты свободы»?), который лично строго отчитал руководителя ретивого следователя. Богомолов же, выполняя служебный долг, встречает женщину, которая ему полюбилась, надеется разобраться с уголовным делом и затем продолжить отношения, соединиться с ней и наконец наладить свою не вполне благополучную личную жизнь. Но не тут-то было... Крайне короткий по хронометражу фильм – всего каких-то 70 минут – смотрится весьма насыщенным, сюжет наполнен событиями. Сможет ли в конечном счёте главный герой покончить с мафиозным злом? Или, оказавшись в полном бессилии, с чувством отчаяния затеряется в паутине политических покровителей матёрых преступников? Очередное служебное задание следователя поздней брежневской эпохи, искренне желающего разобраться в происходящем, оборачивается личной драмой, исход которой нам наверняка не известен.

Рыба гниёт, ещё раз повторим, с головы – и, так сказать, до самых плавников. Все властные структуры – от центральных до местных – проходят процесс сращивания с преступным миром, обосабливаются от народа, которому на словах, по лозунгам обязаны служить. В такой киноинтерпретации начала 90-х попытаться исправить положение могут лишь смелые одиночки, борцы за правду, идеалисты, ценой собственного благополучия готовые попробовать установить справедливый порядок. А преступное зло вездесуще и проникало, казалось бы, в святая святых, в сами органы внутренних дел и государственной безопасности, о чём красноречиво рассказывают картины «Убийство на Ждановской» и «Чёрный квадрат», вышедшие в 1992-м. Основаны они, казалось бы, на реальных событиях – первый рассказывает об убийстве майора КГБ сотрудниками милиции на станции метро «Ждановская» в декабре 1980-го, второй – о мафиозных структурах в высшем эшелоне власти конца брежневской эпохи, в частности, якобы связанных с личностью секретаря Президиума Верховного Совета СССР М.П. Георгадзе.

Картина маслом сама остаётся в сознании зрителя после просмотра этих картин... Тусклый свет в кабинете следователя. На стене – портрет Владимира Ильича Ленина, грозным взглядом вдохновляющий на полное искоренение преступности. Кипы бумаг, газет, папок, рассеянных по столу. Пепельница, полная окурков. Глубокий вздох человека весьма зрелого возраста, сидящего с закрытыми глазами, сложившего руки и положившего на них отяжелевшую от бессонных ночей и бесконечного беспокойства голову, и в задумчивости пытающегося собраться с мыслями, понять: как, если он когда-то поклялся служить своей Родине, советскому строю, коммунистической идеологии, верил в возможность жить в справедливом, социалистическом мире, как смириться с бесконечным беззаконием, доходящим вплоть до угрозы твоей жизни?! Неужели это всё, произносимое с высоких трибун партийным руководством на пышных и торжественных съездах, – всё это лишь слова...? Печаль, несомненно, разъедает душу следователя – внешне «каменного» и стойкого служителя советского закона, а внутренне – сомневающегося, мыслящего, отнюдь не всегда уверенного в себе и других человека, эдакого «героя нашего времени», то есть своей психологически «двоякой» брежневской эпохи, такой, какая она есть, с её радостным и праздничным фасадом, фразами о лучшем будущем и нередко искренними надеждами на него, но не всегда лицеприятным, заставляющим задуматься о жизни «чёрным входом», через который то и дело проникают люди, мысли и поступки, неумолимо разрушающие великое здание когда-то построенного социализма.

«Коллеги» то и дело мешают, и не позавидуешь герою Ивана Бортника, следователю прокуратуры, которого очень осторожно держат на поводке чекисты. В этом смысле «Убийство на Ждановской», конечно, много реалистичнее «Чёрного квадрата», да и поставлено оно по книге, написанной следователем по особо важным делам Прокуратуры Советского Союза Владимиром Калиниченко, то бишь, человеком, имевшим самое что ни на есть серьёзное представление о происходившем в те годы. «Чёрный квадрат», где мафию Георгадзе разоблачают герои Дмитрия Харатьяна и Виталия Соломина, кажется в этом смысле куда более простым, даже где-то наивным и слишком оптимистичным, хотя, разумеется, не лишённым криминальных опасностей, остросюжетности и неожиданных сюжетных поворотов. Но в нём больше какой-то лубочной героики, сказочности — что не так плохо, поскольку помогает зрителю лучше усваивать и воспринимать достаточно нелицеприятный криминальный сюжет. Во многом этот один из первых фильмов режиссёра Юрия Мороза невольно повторяет «Зелёный фургон»,с тем же Харатьяном в главной роли, но о совсем другой эпохе – Гражданской войне – с его сугубо геройской романтической риторикой а-ля «добро побеждает зло». Всё-таки, реально подобная история много драматичнее: когда криминал, власть и силовые структуры сращиваются в единую силу, честному следователю вряд ли в одиночку можно расправиться с ними. Один человек явно не может побороть систему, скорее, эта система сама поглотит его...

Но коль скоро, по завету киноделов 90-х, система преступна, беззаконна, порочна, то люди, какими бы порой недальновидными они ни были, рано или поздно перестанут хотеть в ней жить. И с приходом «перестройки», свободы говорить и писать всё, что вздумается, народ поднимает свой голос. В 1991 году он прозвучал особенно сильно – и тогда, когда был референдум о судьбе СССР, и тогда, когда, с другой стороны, «хунта» путчистов (членов ГКЧП) пожелала установить свою диктатуру в стране. Но «освобождённый» «перестройкой» народ – очень разный, пёстрый, отстаивающий то и дело самые что ни на есть многообразные лозунги – уже громко молвит своё «нет» участникам заговора.

Киноделы начала 90-х с особым рвением стремились показать, как меняется судьба простого советского человека в эти роковые августовские дни, как пробуждается его «демократическое» сознание: будь то циничный, готовый взять в отработку любой сюжет (невзирая на его персонажей, не испытывая к ним вообще каких-либо чувств) из бурной жизни общественности телерепортёр в блистательном исполнении актёра Юрия Кузнецова в «Невозвращенце», проходящий даже некий путь духовного очищения, будь то вернувшийся с войны в Афганистане молодой человек Алексей и его друг, вольный поэт Саня Егоров из «Заговора скурлатаев», оказавшиеся совсем рядом, чуть ли не в соседних помещениях с заседавшими в одном из загородных домов путчистами. Поэт Егоров – образ, прекрасно воплощённый актёром Игорем Ляхом (хорошо известным массовому зрителю по картине Владимира Меньшова «Любовь и голуби» по персонажу неистового парня-рубахи, сына Надежды, готового убить своего отца за измену с Раисой Захаровной), – произносит весьма экспрессивный и сильный монолог в бильярдной, слушателем которого становится главный герой фильма.

Да, человек больше не хочет жить в несвободе, в которую, как он думает, его желал бы вогнать ГКЧП, ведь несвободными управлять много проще. Именно герою Игоря Ляха принадлежит определение путчистов как «скурлатаев». Но дни путча весьма туманны, неопределённы, никто не знает, что случится. И поэт Егоров, видимо, тоже понятия не имеет о происходящем: он, кажется, чисто интуитивно боится, что свободное «завтра» для него уже не наступит, что его снова ввергнут в какую-то творческую каторгу, кабалу цензуры, что он не сможет печатать свои стихи, какими бы они, правда, ни были (по своей художественной ценности). Хмурое, почти осеннее и волнующееся море, побережье, кажущееся спокойным, на самом деле окажется последним пристанищем Егорова: будучи изрядно пьян, он уйдёт купаться в море – не вернётся. В эти короткие дни политической диктатуры его радикально свободное сердце не выдержало бесконечно нараставшего внутреннего напряжения.

Художественно «Заговор скурлатаев», несмотря на свою малую известность среди зрителей, достоин просмотра; говорить же о «Невозвращенце» вообще не приходится – понятно, что он просто не может быть обделён вниманием с чьей-либо стороны, поскольку, как оказывается, снимался... ещё за год до событий путча! Это была чисто гипотетическая, вымышленная история о том, как в стране вводится военная диктатура, по Москве едут танки, а журналист следит за происходящим, которое преобразуется и меняет его самого изнутри. Режиссёр и сценарист, а с ними и писатель Александр Кабаков, создавший литературную основу кино, как будто бы чувствовали, что именно в этот миг, в эту минуту, в этот час и день носится в воздухе, буквально сняли фильм на злобу дня, но они не просто попали в атмосферу жизни – они попали в самое яблочко: в достоверность событий, в саму жизнь. Что и делает «Невозвращенца» невероятно ценной кинокартиной, свидетельством потрясений 1991 года.

Стоящий у горящих обломков московской августовской ночи 1991-го, потный и уставший, человек, казалось бы, освободился. Освободился от пут партии, идеологии, цензуры, бесконечных гадостных ограничений советской повседневности и плановой экономики. Но исчезла ли двойственность его сознания, мышления, поступков? Перечеркнув вместе с демократами старый советский мир, он пока ещё очень робко и неуверенно стоит в мире новом. А куда делись бывшие «хозяева» из КПСС? Ответ киноделов 90-х, конечно же, может быть только один: эти «скурлатаи», «серые волки», гнилые преступники взяли «золото партии» и... умотали за границу, побежали, как крысы с тонущего корабля. Безумно популярная для начала 90-х годов идея, породившая огромной и порой несуразный в своих проявлениях исторический миф. Конечно, были финансовые активы, были те, кто их использовал, те, кто их вывозил за границу, но как, оказывается, ловко можно построить вокруг этого целый пропагандистский миф, поливающий грязью всю КПСС в глазах простого обывателя! Неслучайно в 1993-м появился фильм «Золото партии», неслучайно вышли и другие политические детективы, вроде «Кодекса бесчестия» (1992) или «Падения» (1993). Они посвящены попыткам партийных советских мафиози перевести деньги на зарубежные счета, и события происходят как раз в дни августовского путча 1991 г. и уже после него.

«Кодекс бесчестия», кажется, неслучайно так созвучен по сути своей с узбекским «Кодексом молчания»: разница лишь в том, что во втором случае речь идёт о поздней брежневской эпохе, и о том, что властная мафия призывает – пока что – только к «молчанию» тех, кто пытается раскрыть её преступный синдикат. Намного жёстче первый, показанный в «Кодексе бесчестия» случай – огромные деньги, вывозимые за границу, настоящий куш, поэтому здесь с теми, кто попытается вскрыть грандиозную аферу, расправятся без всяких промедлений, сколь бы безнравственным это ни было, ведь «бесчестие» для финансовых дельцов – дело привычное и нормальное. И каждый делает свой выбор: или идти в борьбе за правду и разоблачение преступников до конца (как герой Вячеслава Тихонова) и оказаться убитым, или, принимая во внимание разворачивающиеся на твоих глазах события, стать «флюгером» и, в конце концов, принять сторону победителей (как Михаил Горбачёв в дни ГКЧП – или как герой Игоря Костолевского в фильме), совершив тем самым совершенно аморальный поступок.

Иногда, конечно, такая криминальная история приобретает оттенок личной драмы. Картина «Падение» 1993 года с Львом Прыгуновым в главной роли – хорошее тому подтверждение. Его герой, Денис Зотов, возвращается с зарубежной службы по партийной линии в августовские дни 1991 года, как раз после поражения путча, узнав, что его отец – высокопоставленный партийный чиновник – выбросился из окна своего дома. Или ему помогли? Другой влиятельный партийный вождь, друг его семьи, сыгранный Василием Лановым, мягко убеждает Зотова не проявлять инициативы, не пытаться искать убийства в случившемся. Но сын хочет знать истину о смерти своего отца, и в поисках ему помогает многоопытный бывший сотрудник милиции, герой Владимира Стеклова; не обходится и без роковой красотки по имени Зоя, оказывающейся связанной с преступным кланом, виновным в смерти Зотова-старшего, – её играет совсем молодая (и оттого, конечно, прекрасная) Алика Смехова.

Придя однажды вечером в ресторан, где организован банкет по случаю недавно открывшейся и многообещающей коммерческой фирмы, герой Прыгунова, человек из высокой партийной семьи, понимает, что дни его карьеры сочтены: КПСС разваливается на глазах по всему Союзу, а в дело вступают и бал правят теперь самые разные предприниматели, дельцы, бизнесмены – теневые и не очень. Зоя – одна из них, хотя скоро становится понятным, что она является пешкой в чьих-то очень крепких руках. Красивый банкетный зал, густо раскрашенные девицы не самого сложного типа поведения в компании приличных мужчин, роковая, почти ядовитая в своём образе и поведении Зоя – всё это, конечно, даёт понять герою Прыгунова, что прежняя жизнь уходит в историю раз и навсегда. Но можно ли смело, спокойно, ничего не боясь шагнуть в эту, новую жизнь? Что это будет – взлёт или... падение, как упал с балкона собственной квартиры не по своей воле его отец? Кажется, такие мысли, всё-таки, посещают главного героя этой истории.

Но даже если Зотов испытывает внутренние метания, нельзя не признать, что действует он достаточно хладнокровно. И вроде бы здесь, в отличие от честных советских следователей, боровшихся с партийной мафией, вполне можно расправиться с главными виновниками убийства его отца, но останется один очень важный вопрос: что дальше? Какой будет жизнь героя Прыгунова (и ему подобных), если он не уедет, в новой «демократической» России, вызревающей из недр разваливающегося Советского Союза?..

Кинематограф начала 1990-х годов создал в жанре политического детектива свой роскошный образ загнивающего СССР и нарождающейся новой России, образ коррумпированных преступных партийных чинуш, сросшихся с силовыми структурами и владеющих всеми «народными» финансовыми активами, и героев-одиночек, стремящихся к справедливости, порядку и закону, борющихся со всем этим злом. Насколько правдива подобная заявка – большой вопрос. Конечно, профессиональным историкам ещё только предстоит узнать многое о развале СССР.

Как бы то ни было, прошедшие с момента разрушения союзного государства 30 лет дают возможность просто о чём-то задуматься и сделать выводы. А политический детектив начала 1990-х, на первый взгляд, абсолютно конъюнктурный по своей сути, даёт, однако, возможность если не познать историю тех событий, то почувствовать, что распад СССР – это череда острых и сложных действий, что это не беспричинное явление, что это не только драма разваленного государства, но и драма развалившихся человеческих судеб, коренной перелом в мышлении, сознании, чувстве жизни. Перелом, может быть, так до конца и не преодолённый. Да и преодолим ли он?..

Илья Стрекалов