ТРЕТИЙ ЧЕЛОВЕК (THE THIRD MAN)
1949, Великобритания, 104 мин.
Жанр: триллер, детектив, нуар
Режиссер: Кэрол Рид
В ролях: Джозеф Коттен, Алида Валли, Орсон Уэллс, Тревор Ховард, Бернард Ли, Пауль Хербигер, Эрнст Дьютч, Зигфрид Брюэр

Существует ли на свете правда и справедливость? И что будет, если их поиск ведет лишь к одному предсказуемому результату? Есть ли вещи, о которых лучше ничего не знать и двери, куда заходить совсем не стоит?

Если «Гражданин Кейн» во всевозможных опросах практически неизменно занимает первое место в списке лучших американских фильмов за все время существования кинематографа, то «Третий человек» нередко оказывается на аналогичной позиции в Великобритании. Одна из лучших британских картин не появилась бы на свет, не соберись на съемочной площадке команды единомышленников-профессионалов, мысливших в одном направлении.
Началась эта история еще в 1947 году, когда знаменитый английский продюсер венгерского происхождения Александр Корда задумал снять фильм в послевоенной Вене, поделенной на зоны и оккупированной американскими, британскими, русскими и французскими войсками. По его мнению, это создавало неплохой фон для фильма. Но были и далеко не прозаичные причины. У компании Корды «Лондон Филмз» были некоторые денежные резервы в Австрии, а обменять валюту или перевести ее в Англию было непросто. Поэтому Вена стала идеальным местом для съемок. Тем более, Корда уже во второй раз работал с режиссером Кэролом Ридом и писателем, критиком, сценаристом, а по совместительству еще и британским шпионом, Грэмом Грином. Упомянутая троица в 1948 году выпустила фильм по рассказу Грина «Поверженный идол», пользовавшийся успехом у публики.

Сценарий картины «Третий человек» родился из одной единственной фразы: «Я попрощался с Гарри неделю назад, когда его гроб опустили в замерзшую февральскую землю, и потому я не поверил сам себе, когда увидел, как он прошел мимо, не узнавая меня, среди толпы на Стрэнде». Чтобы собрать материал для сценария, Грин лично отправился в Вену, где осмотрел канализацию, бары и ночные клубы. Знакомый журналист рассказал ему историю о черном рынке разбавленного пенициллина.

По сюжету автор приключенческих романов Холли Мартинс приезжает в послевоенную Вену по приглашению своего старого приятеля Гарри Лайма. Однако Гарри уже нет в живых, так как он недавно скончался в результате несчастного случая. Холли решает расследовать дело, чтобы доказать, что смерть Лайма не была простой случайностью. Его постоянно сбивают с толку английские военные, намекающие на то, что Гарри был связан с преступным миром. А тут еще на горизонте появляется бывшая возлюбленная погибшего друга…

С виду «Третий человек» - привычный нуар без особых изысков, всего лишь один из представителей своего вида. «Человек» на первый взгляд обладает всеми признаками жанра – хмурые люди, красивые женщины, преступление и расследование, уныние и разочарование, витающие в воздухе. Однако под красивой, но дешевой обложкой (а многие нуары основывались на бульварном чтиве) в глубине повествования скрывается драма о жизненном выборе, морали, справедливости и правде.

«Третьему человеку» вообще свойственно прикидываться перед зрителем. Начинаясь под легкомысленные аккорды банджо и голос диктора, спокойно излагающего пролог истории, картина долгое время ведет себя как приличный нуар, последовательно раскрывая нехитрую историю. Ту, которую рассказывали уже сотни раз: обычный человек попадает в странные и порой зловещие обстоятельства и вынужден потом из них выбираться, а в некоторых случаях расплачиваться своей жизнью за излишнее любопытство. Однако Кэрол Рид чувство надвигающейся угрозы умело декорирует операторской работой больше с помощью антуража (в виде неясных расплывчатых теней или планами, снятыми максимально изогнутыми траекториями, словно подсмотренные из-за угла), нежели шлифует привычной для жанра музыкальной огранкой. Чем дальше Мартинс продвигается в своем расследовании, тем сильнее сжимается вокруг него смертельное кольцо.

Благо Рид не склонен шаблонно драматизировать ситуацию, выкинув из истории многие неизменные архетипы и иконы нуара (оставив только Уэллса с загадочным взглядом, в характерных темном длинном пальто и черной шляпе). Унылого детектива, склонного отпускать мрачные шуточки и беспрестанно хлестать виски, заменяет живой и настоящий персонаж, пьющий по минимуму. Да, может ему, конечно, и не мешало напустить на свое лицо вселенской тоски и мудрости, как это было присуще героям книг Ремарка, жившим примерно в ту же пору, но сценарист с режиссером этого избегают. Вместо роковой блондинки - черной вдовы или женщины-вамп, продумывающей до мельчайших подробностей коварный план, чтобы обмануть какого-нибудь бедолагу мужского пола, здесь представлена обычная женщина, лишенная глубокомысленных речей в стиле картин вроде «Касабланки». Даже главный антагонист, настоящий «доктор смерть», избавлен от привычного зловещего киношного черного ареала. Впрочем, лишив своих персонажей одних черт, создатели ленты широкими мазками наделили их взамен другими, отчего сама история приобрела совсем иной оттенок.

Неразлучные друзья в жизни Орсон Уэллс и Джозеф Коттен на экране после многих лет дружбы оказываются в противоположных лагерях. Причем, в этом противостоянии нет прямой вражды, а есть попытка каждого перетащить бывшего друга на свою сторону. Однако Рид непреклонен в своей аксиоме, что человеческие отношения в своей постоянности обречены на неудачу. Не зря в историю вводятся воспоминания Мартинса о своем детстве с Гарри. Уже тогда Лайм резко отличался от своего друга, предпочитая вести рисковую и фартовую жизнь. Мартинс смог воспроизводить ее только в своих одноразовых романах. Поэтому столкнувшись через много лет два непохожих, с разными жизненными ориентирами человека, оттолкнулись друг от друга при попытке снова воссоединиться как в детстве.

Снятая оператором Робертом Краскером полуразрушенная Вена, наполненная огромными черными тенями, напоминает собой потусторонний загробный мир (словно позаимствованный из немецкой ленты «М» Питера Лорре) с явным отпечатком экспрессионизма. Именно в нем сталкиваются две силы и только одной из них суждено выйти из игры победителем. Простодушный писатель Холли Мартинс символизирует собой все светлое, что должно быть в человеке – добро, мораль, справедливость, честность и борьбу за правду. Его друг с двадцатилетним стажем хитрый и пронырливый Гарри Лайм – наоборот, злое начало, лже-мораль, обман, несправедливость и свою правду, имеющую право на существование.
«Третий человек» в определенный момент превращается в притчу, отчетливо выглядывающую сквозь строки дешевого приключенческого романа. Вопреки всему эта притча лишена моральных нравоучений и не дает прямых ответов на заданные вопросы. Одно известно точно – нельзя откапывать из-под груды вымыслов всю правду, ибо за этим стоит смерть. Все остальное покрыто мраком. Кстати и производственная судьба ленты полна тайн. До сих пор многие критики спорят, кто на самом деле был режиссером картины – Уэллс или Рид? Смог ли англичанин сам нарисовать такое сложное и хитросплетенное полотно или это сделал более привычный к подобным зарисовкам американец. Уэллс, кстати, вел себя на площадке как избалованная звезда. Например, Орсон отказался от участия в сценах, где была задействована канализация. Отчасти заменять его пришлось ассистенту режиссера Гаю Гамильтону, будущему рулевому нескольких частей бондианы. А в знаменитой сцене, в которой раненный Гарри Лайм хватается за решетку и кадр фиксирует его пальцы, буквально цепляющиеся за воздух свободы, те самые пальцы принадлежали Кэролу Риду.

Мартинс и Лайм. Благополучная Америка, оставшаяся по большому счету в стороне от войны и разрушенная практически до основания Европа. Развлекательное, неглубокое чтиво и серьезная проблематика произведений Джеймса Джойса. Этические нравственные решения и дьявольские, лишенные человечности поступки. В ключевой сцене картины – на колесе обозрения, когда все сравнения сходятся в одной точке и достигают накала, бывшие друзья вообще становятся фигурами чисто метафизическими. Воспарившие на короткий миг над миром, они, словно Фауст и Мефистофель, ведут разговоры о добре и зле, рассуждают о ценности человеческой жизни и вершат судьбы тех, кто остался далеко внизу, в виде маленькой точки. Достигнув своей наивысшей точки кипения, хитрый «Человек» снова прячется в обличье развлекательного романа. Разговоры о морали, правде и правильных поступках сменяются классической жанровой игрой в «кошки-мышки» (которой любил побаловаться и сам Уэллс, будучи режиссером). Образы снова воплощаются в реальных людей, а жанр делает привычный ход конем, раздавая всем по заслугам и деяниям. Музыкальная шкатулка, под знакомую легкую и ненавязчивую мелодию закрывается.

Сегодня же находящегося посреди обилия жанровых представителей, потертого и потрепанного «Третьего человека» так и хочется украсить табличкой – «настоящая классика». И как бы это не звучало банально, других слов попросту не найти. Еще ни одному «покет-буку» не удавалось добиться подобного эффекта. Вы спросите, кто же все-таки такой пресловутый «третий человек», фигурирующий в названии картины? В картине на это есть ответ – вечно ускользающая правда. В более широком смысле – это сам зритель. Именно ему предстоит решать, предварительно изучив фильмографии Орсона Уэллса и Кэрола Рида и покопавшись в фактологии, кого стоит признать настоящим автором экранного воплощения сценария Грэма Грина. Какого из персонажей, Гарри Лайма или Холли Мартинса поддержать в его выборе. Или какую систему ценностей признать более верной для существования. Ведь там, где есть двое, всегда должен рано или поздно появиться третий.

Сергей Сысойкин