ОДНАЖДЫ В АНАТОЛИИ (BIR ZAMANLAR ANADOLU'DA)
Жанр: криминальная драма
2011, Турция-Босния и Герцеговина, 150 мин.
Режиссер: Нури Бильге Джейлан
В ролях: Муххамет Узунер, Йилмаз Эрдоган, Танер Бирсел, Фират Таниш, Эрсан Кесал, Мурат Кылыч

ОЦЕНКА: 4

«Однажды» — это почти всегда неважно «где», неважно «когда» и неважно «зачем». Это всего лишь зачин еще одной истории, которая была «до» и будет «после». История, рассказанная так, как того пожелает рассказчик. Как детектив о случайном преступлении. Как криминальную хронику раскрытия преступления. Как семейную трагедию, повлекшую преступление. Или же, как драму несчастливых людей, пытающихся разобраться в преступлении. Всё будет верно в деталях, но не станет правдой. Люди — рассказчики плохие: стремятся увидеть больше, чем им дано и упускают главное. «Главное» упускает и Нури Бильге Джейлан, но делает это сознательно. Определяя жанр последней работы турецкого неоклассика, возникает желание применять уничижительные оттенки: плохой детектив, размытая драма, невнятная притча. Так-то оно так, но ведь и любая отдельно взятая человеческая жизнь не имеет завершённости без домыслов, интерпретаций и оправданий. Искусство придумано, чтобы лгать окружающим о самих себе. Так приятнее и творцам, и обывателям. Не каждый художник примет себя как вакуум. Не каждому дан талант наполнить вакуум идеями и образами, сохранив самостийность вакуума.

Несколько машин в полутьме ездят по анатолийским холмам и равнинам в поисках чего-то или кого-то. Они ищут, нервничают, говорят о своём наболевшем или просто сотрясают воздух умничаньем и трёпом. Все хотят, чтобы вся эта канитель скорее завершилась, чтобы скорее все пошло по своему будничному кругу. Все равно эти злосчастные полдня никого не изменят и ничему не научат. Дело как дело. Убийство как убийство. Персонажи вовлечены в смысл происходящего настолько, насколько им позволяют их частные проблемы. Попытка найти героя — проводника авторской мысли в сонме сменяющих друг друга типажей сведётся к растерянному созерцанию игры с несуществующим теннисным мячиком, как в антониониевском «Blow Up». Прокурор, следователь, доктор, водитель, подозреваемый отбивают ладонями пустоту, создавая видимость коммуникации и азарта. Есть еще с десяток «подыгрывающих», но команды не получается. Сюжет теряет интригу, т. к. сопричастным к ней фигурантам она неинтересна. Все зациклены на личном, локальном, узком, лишённым перспективы.

Режиссёр создаёт уникальную ситуацию, при которой зритель ставится в одну рамку с персонажем. Правда, в отличие от, сходного по задачам, эффекта 3D, интроспекция не ради расширения ощущений от просмотра, а во имя их ограничения. Снятое практически на пустынной натуре общими планами, кино вызывает, чуть ли не клаустрофобию. Микромирки условных героев осязаемы и повсеместны. Реалистично прописаны и отменно сыграны. Им сопереживаешь. От них приходишь в раздражение. Человек в наручниках то и дело путающий показания немногим отличается от своих многочисленных конвоиров. Его судьба не трагичнее и не бессмысленнее остальных, запутавшихся в безвольной инертности обстоятельств. Заколдованный круг «невмешательства» периодически пробивает неожиданно возникающая истина в виде абсурдных деталей и отвлечённых реплик. И всегда круг расширяется, вбирая в себя несвоевременные внезапности. Когда же ход вещей не меняют и предфинальные выводы патологоанатома, впору расхохотаться мефистофельским смешком. Люди обречены лелеять свои надрывные, мятущиеся души в очерченных сосудах тихой вечности. И обречённость эта добровольная.

Жанры разрушали и выворачивали наизнанку и до Джейлана, но во имя создания новых жанров, новых концептов, порождающих дальнейшие инсинуации постмодернистского характера. Джейлан отказывается ставить запятую в череде создания новых форм. «Однажды в Анатолии» — это точка, долженствующая показать иллюзорность любого созидательного действия, как в сфере эстетических доктрин, так и в этических императивах социума. С точки зрения идеи — такие опыты были, но способ повествования знаменует уникальность стиля, в котором общий нигилизм и нарочитая отстранённость не загоняют в банальную идею духовного апокалипсиса и прочих экзистенциальных кошмаров. Фрагментарность монтажа придаёт обособленным сценам заявленную в названии эпичность. Чувствуется важность диалогов и немногочисленных поступков героев, но в сумме они не дают эпоса, не образуют логическую цельность собранной воедино мозаики. Являя самое настоящее кинематографическое «ничто», Джейлан не утверждает, что ничего нет, и никогда не было. Он всего лишь рассказывает историю, которая случилась однажды…скажем в Анатолии, а может где-то еще. Важна не сама история, а дистанция рассказчика, не желающего манипулировать эмоциями и предвосхищать озарения. Просчитанный автоматизм восприятия — и есть та самая бесплодная пустота, над которой даёт возможность подняться великолепный фильм «Однажды в Анатолии».