ТРОПЫ СЛАВЫ (PATHS OG GLORY)
Жанр: драма, криминал, военный
1957, США, 87 минут
Режиссер: Стэнли Кубрик.
В ролях: Кирк Дуглас, Ральф Микер, Адольф Менжу, Джордж Макреди, Уэйн Моррис, Кем Диббс и др.

Война – столь привычное состояние человечества, перестала быть чем-то удивительным и из ряда вон выходящим. Ее отображение в кинематографе во многих случаях сводится либо к патриотическому воспеванию собственных побед, либо развенчанию устоявшихся пропагандистских мифов. Но есть особые режиссеры, играющие по своим собственным правилам. Эти люди видят войну через кинокамеру не по установленным канонам, диктуемым сверху или укоренившихся со временем и воспринимаемых как единственно верных. В советском кинематографе из таких уникумов можно назвать Алексея Германа-ст. и Элема Климова, в зарубежном Сэма Фуллера. Ну и конечно, одно имя следует упомянуть особо. Стэнли Кубрик. Впрочем, к какой бы теме не обращался в своем творчестве американец, все выходило ярко авторским окрашенным и ни на что не похожим.

«Тропы славы» 1957 года – картина, с которой фактически начался классический Кубрик. Во-первых – фильм снят по мотивам одноименного романа Хэмфри Кобба (Кубрик всегда питал слабость к литературным источникам). Во-вторых, присутствие бескомпромиссного взгляда на вещи, сопровождаемое порой фирменными сарказмом и цинизмом. В-третьих, умение режиссера увидеть суть происходящего, откинув массу шелухи. В-четвертых, тема насилия, которая будет исследоваться мастером всю творческую жизнь. Ну и в-пятых, фильм стал первым в антивоенной трилогии режиссера (далее последуют искрометная черная комедия «Доктор Стрейнджлав» и практически документальная «Цельнометаллическая оболочка»). Кстати, «Тропы славы» вышли на экраны всего лишь через неделю после выпуска эпического полотна Дэвида Лина «Мост через реку Квай». Обе ленты продолжили традиции фильма Льюиса Майлстоуна «Все спокойно на Западном фронте» (1930) и картин неистового Сэма Фуллера, став яркими обвинительными актами военщине. Четвертая работа Кубрика была фактически запрещена в Европе. Особенно возмущались Франция и Бельгия. Став одной из лучших картин мастера, «Тропы» не получили ни одной номинации на премию Оскар, однако в 1992 году фильм был внесен в фонд Библиотеки Конгресса.

1916 год. Первая мировая война. Гордая, но растерявшая остатки былого величия Франция третий год подряд сражается с Германией. Чтобы, наконец, прорвать стабилизировавшийся со временем фронт, военным руководством французов принимается решение об атаке на высоту 110 («Муравьиный холм»), являющуюся ключом ко всем германским позициям. Только этот штурм, по сути, практически не имеет шансов на успех. Сюжет ленты основан на реальном шестимесячном кровопролитии 1916 года в Верденском сражении за французский форт Дуамон, в итоге занятый немцами. Тогда погибло 315 тыс. французских солдат.

Война предстает у Кубрика как две не пересекающиеся плоскости. Существует война для высоких генеральных чинов и война для простых солдат. Обе они имеют очень мало точек соприкосновения. Для генералов – есть задача победить любой ценой, для солдат – задача эту победу любой ценой оплатить. Пресловутые «тропы славы» для каждых свои. Для генералитета они ведут к почестям и новым должностям и проходят через горы трупов тысяч безымянных воинов. Для обычных рядовых солдат главное выжить и вернуться домой. Чины для них не важны. «Тропы славы» демонстрируют ту громадную пропасть между теми, кто отдает порой безумные приказы, распивая дорогое вино в роскошных апартаментах и теми, кто послушно воюет в грязных окопах под непрекращающийся свист пуль. И между ними, словно песчинка нестандартного размера в огромных песочных часах всепожирающего времени, затерялся смелый полковник Дакс, для которого солдаты еще не перестали иметь значение, прежде всего как люди, а не расходный материал. Герой трагический, которому в этой войне достается больше всего, ввиду его идеализма и честности.

Лента Кубрика, прежде всего не столько о войне (она показана вскользь), сколько о несправедливости, творящейся в военной системе, в которой любой офицер предпочтет защититься спиной подчиненного. И каждый вышестоящий чин давит на нижестоящего, дабы перешагнуть на следующий уровень «троп славы». Выстраиваемая режиссером цепочка уходит с самого верха – командующий корпусом генерал Джордж Брулар играет на тщеславии и честолюбии командира дивизии генерала Поля Миро, предлагая последнему пост командующего 12-го корпуса. После красивых общих фраз – «Я отвечаю за жизни восьми тысяч солдат. Жизнь одного из моих людей значит для меня больше, чем все награды и почести», Миро выдает истинную свою личину – «Ничто не сломит их боевой дух. Мы сделаем это!». Интересно и то, что Поль лишь недавно командует теми, кем легко согласился пожертвовать ради авантюрной и преступной идеи.

Миро в свою очередь давит на своего подчиненного полковника Дакса, сначала льстя ему, а потом резко формулируя задачу. Сарказм режиссера начинает зашкаливать. Генерал, недавно отстаивающий перед начальством своих солдат, теперь небрежно подсчитывает возможные проценты потерь от атаки. И пусть это половина личного состава, факт перестал быть важным. Главное, что получившаяся в итоге цифра вышла вполне оптимальной. Дакс в свою очередь вынужден отступить и согласиться. Ведь он лишь звено в цепочке и разорвать ее не в силах. «Патриотизм – последнее пристанище для негодяев», - резко цитирует Сэмюэля Джонсона Дакс, в ответ на призывы Миро. Последние звенья неразрывной цепи – солдаты. И среди них существуют пресловутые «тропы». Лейтенант Роджет, прикрывая свою трусость и пьянство, отвечает капралу Парису - «Вы когда-либо пробовали обвинить офицера? Мое слово против вашего. И кому из нас поверят?» Круг замкнут, и вырваться из него можно только нарвавшись на единственного неподкупного судью – вражескую пулю. Или пулю своих же соотечественников. Пафосная и надрывная «Марсельеза» своими аккордами раздается как громогласный погребальный колокол, благословляющий смертников в последний путь. Но для генералов он сладок и манящ, обещая след в истории и удовлетворение всех их амбиций.

Пропасть разрастается. Хмурые лица солдат, обреченных на верную погибель в ночь перед наступлением, прикидывающих от чего будет лучше всего умереть и тост генерала Миро в своем штабе «За Францию!». Показной патриотизм высших чинов и тот «патриотизм», за который простым людям придется проливать свою кровь. Куда бежать и зачем? Кого убивать и почему? Ведь там же те самые солдаты, воюющие за погоны своих генералов. Отражение в отражении. Смутные цели, неведомые обычным воинам выливаются в простую, как неприятельский выстрел задачу – захватить кусок земли, который по большому счету никому не нужен. И в таких случаях чаще всего срабатывает чувство самосохранения, заложенное в человека, куда раньше чем «патриотизм».

«Они боятся немецких пуль, получат французские». Словно германовский герой из «Проверок на дорогах» спасающие свою жизнь люди, превращаются во врагов своей страны. Кубрик показывает всю тщетность установления справедливости пусть даже в отдельных случаях. Чудом избежавшие смерти трое солдат снова находятся в смертельной опасности. Позади взрывы и впечатывающийся в мозг треск пулеметов. Но теперь смерть грозит уже от своих в виде показательного и отдающего фарсом трибунала. От прогнивших канцелярских крыс и чинуш, отсиживающихся в тылу.

Кубрик сразу расставляет все по своим местам. Сцена суда проходит в замке, пол которого напоминает шахматную доску. Такая своеобразная рокировка, когда, прикрывая главные фигуры, жертвуют пешками. Судебные лекала лишь подчеркивают трагизм и безысходность ситуации – «Обвинительный акт слишком длинный и нет никакого смысла в этом чтении». И уже после приговора, который не смог опротестовать еще Дакс, когда трое смертников в отчаянии дожидаются своей участи, режиссер снова одним кадром подчеркивает всю безнадежность простого солдата, угодившего в жернова истории. Средним планом показывается ползущий по столу таракан. Один из солдат с ненавистью заявляет: «Этот таракан имеет больше шансов добраться до моей жены и ребенка, чем я». Второй ладонью прихлопывает насекомое и отвечает – «Теперь нет». Все трое, как тараканы, раздавлены силами, более могущественными и влиятельными. Но кубриковская сатира разъедающая. Сцена расстрела, циничная в своей бесчеловечности отдается эхом в ушах тех, кому на этот раз повезло. Кубрик как философ безапелляционен – сегодня повезло вам, а завтра уже может не повезти.

Последние сцены как затишье перед притихшей на короткий отрезок времени бурей. Солдаты в час заслуженного отдыха пьют и веселятся. Перед столь близкой смертью надо основательно развлечься, на некоторое время позабыть о смерти своих товарищей. И появившаяся перед залом пленная немецкая девушка – «военный трофей» – только раззадоривает пьяную толпу. Но у Кубрика не повторяется шокирующая сцена из шолоховского «Тихого Дона». Грязные и оборванные солдаты зачарованно слушают балладу о любви и о войне «Преданный солдат», некоторые подпевают, некоторые плачут. В этот момент дом, любимые и родные люди становятся чуточку ближе. Чтобы через несколько мгновений снова уйти вглубь памяти, заглушаемые звуками барабанов и военной музыки. Чистое и светлое вновь уступает место бездушной военщине.

Кто из них всех большая жертва – неизвестно. Генерал Миро, которого уличили в предательстве, или генерал Брулар, скорее всего, выбравший нового козла отпущения из своих подчиненных. Полковник Дакс, отказавшийся от высокой должности, разругавшийся с начальством и предпочетший умереть рядом со своими солдатами. Или те самые солдаты, что еще способны на что-то человеческое, но лишь в короткий и почти неуловимый миг. А может те трое, кто встал под пули своих же сослуживцев. Вероятно, они все сразу. По крайней мере, фаталист Кубрик, словно смерть в одном новомодном молодежном ужастике, изначально пометивший будущих смертников всем готовит свою дорогу. Свою «тропу славы». Для кого-то она станет путем к новым орденам, для кого-то геройской смертью, кто-то вырвется из творящегося вокруг ада, чтобы на некоторые годы забыть ужас той войны уже перед лицом более беспощадной новой. И пройти по этим «тропам» суждено всем до конца. Как генералам, так и простым солдатам. История, которой по долгу службы необходимо все расставлять по своим местам, здесь будет бессильна. Все распределит лишь беспощадная судьба, проглядывающаяся сквозь черно-белую пленку великой картины гениального американского режиссера.

Сергей Сысойкин