ДРАЙВ (DRIVE)

Жанр: Racing-drama
2011, США, 100 мин.
Режиссер: Николас Виндинг Рефн
В ролях: Райан Гослинг, Кэри Маллиган, Брайан Крэнстон, Альберт Брукс, Кристина Хендрикс, Рон Перлман

ОЦЕНКА: 4

Фильм, начинающийся и заканчивающийся колесами. Запахом жженой резины, разлитого в атмосфере неона и дурацких титров цвета фуксии. Безостановочное, бессмысленное перемещение из точки А в точку Б. Игра в кино днем, и игра в жизнь по ночам. Игра по выходным во «вроде-как-семью» с женщиной живущей по соседству, как способ прервать тягостную моторику будней. Блюз перестал быть настроением одиночества, сменившись электроникой и сладким диско. Невротичный город NY сменился жизнерадостным L.A.: темные, сумрачные улицы залились радикально яркими цветами. Скорсезовский таксист перекрутил скорости, но меланхолия осталось. Она в лицах чужаков, в пролетающих картинках-кадрах за окном, в твоем собственном отражении в зеркале… Супергерои остались только в мультиках. Жизнь вытянулась в линию и стала стремительней, твой интернет быстрей, Богарт умер, вечная сигарета в зубах сменилась на зубочистку, шляпа на кепку, а длинные пальто на пижонскую, блестящую куртку со скорпионом. Но во всем мелькают признаки пост-неонуара, формальное совершенство и китчеватость, которого режет глаза, бьет по ушам и затягивает происходящим. Утренний холод и ночная неприкаянность, растерянная полуулыбка женщины-ребенка и влажные расцветы. Грязные, мерцающие навязшим в колонках ритмом улицы, как эпицентр безнадеги, и где-то в этой системе координат затерялся главный герой.

Поиски героя нашего времени – это вообще то, чем, похоже, занимается в своем творчестве датский режиссер Николас Виндинг Рёфн, в этом году получивший режиссерский приз Канн за свой медитативный фильм о скоростях. В то время как остальные рефлексировали, стремились скорее стать взрослыми, модными и выдать что-то новое в области собственного стиля, Рёфн, копируя то Херцога, то Мельвиля, как маленький ребенок искал ролевую модель, образец для подражания, который хочется примерить к себе, влезть в его шкуру. Почти невозможное сегодня кино, ставшее нынче больше полем для жанрового кинематографа – фильмы про настоящих мужиков, героев, способных на поступки в безгероическое время.

Как ни странно именно это детское эпигонство стало и своим стилем и свидетельством собственной состоятельности. Его персонажи преодолевают препятствия, по акульи цепляются зубами за жизнь, чтобы мучительно выдрать свой кусок из нее или затихнуть, обреченно разбившись о берег. Даже оставаясь мелкими, они в этом желании удержатся на поверхности и животной, внечеловеческой свободе кажутся почти великими – крутыми, нездешними воинами, по злому капризу сброшенными с небес на землю. И они вовсе не Гамлеты, в том смысле, что Рёфна интересует не столько вопрос «быть или не быть» (они и так крутятся шестеренками в колесах бытия), сколько так же что толкает нас на поступки? Тот неуловимый душевный разлом, когда ты всегда в один и в одиночку совершаешь восхождение, а может сползание в глубину. Хочется спросить, ради чего?

Возможно ради момента священного безумия, ежесекундного ощущения необходимости действия, когда кажется, что легче сорваться в бездну на полной скорости, чем медлить у края? Возможно потому что, как и во всех нуарах «женщины – зло», но Она действительно лучшее, что с ним случилось за последнее время? Может это ради своеобразно понимаемых законов справедливости и самой натуре архаичных хищников - акул? Но по большому счету это тоже все не важно. Важна тут ирония, с которой датский автор перекраивает и превращает в магию поэтического кошмара китчеватую эстетику фильмов 80-х и своего собственного творчества. Невротический, но уравновешенный стиль, само ощущение в точках зыбкости реальности пространства - тонкого, как лед под ногами. Когда, кажется, что чуть тронешь и забурлит. Обыденность, рутина, кристальная ясность, абсолютная узнаваемость каждой детали чужого, американского быта, но вдруг из-за соседней двери полыхнет адским огнем, и грянет издевательски сладкая, бодрая музыка, и завертится клубок насилия. Насилие как инерциальная точка отсчета, а другой и нет. Или скушаешь ты, или тебя. Скорость, как его бесполезное средство борьбы с энтропией, выдергивающее тебя из бытия и не возвращающее обратно.

Останется только щемящая сердце красота, одиночество и режущие отражения в блеске фар и зрачков. Ведь, как и в прошлом фильме Рёфна – «Вальгалле», где Америка, к чьим берегам ныне пристал режиссер, так же маячила адскими огнями, координаты этого путешествия заданы заранее – фильм о мертвеце. Человеке, обреченном с самого начала, Человеке без будущего и прошлого, оставившего в настоящем след, как надпись яркими буквами на пожелтевшей временем открытке из чужой страны. А, может, его и не было вовсе?