Эксклюзивное интервью с Роландом Эммерихом.



После премьеры "2012" мы под предлогом интервью встретились с режиссером, напоили его, связали, отвезли в загородный дом и привязали к стулу, где и состоялась наша беседа. Церемониться уже было не обязательно, поэтому разговор прошел в непринужденной обстановке. Сам Эммерих был смущен и поначалу показался довольно скромным молчуном. Но потом мы вынули кляп и поговорили про неудачников, бабахи, штампы, демократию и актеров. А после включения паяльника, режиссер выдал нам и идею фильма. Но обо всем по порядку.

– Здравствуйте, Роланд. Главные герои ваших фильмов - всегда лузеры, не стал исключением и "2012". Кьюсак застрял в образе писателя-неудачника (ни жены с детьми, ни вменяемых тиражей) еще со времен "1408". Хотя правильнее было бы сказать, что это вы застряли в историях про неудачников, от которых уходят жены ("День независимости") или дети ("Послезавтра").
– Что поделать, большинству зрителей проще отождествлять себя с неудачником, а значит и сопереживать ему.
– Трудно во время начальных разрушений переживать за героев, которые почти наверняка доживут до финала. А в финале было торнадо штампов, и сопереживать не получалось опять. Хотя, когда Лос-Анджелес разваливался на пиксели, зрители даже забывали жевать попкорн - такое было напряжение.
– Надеюсь, это не скажется фатально на продажах попкорна. А вообще, разваливающийся, как пенопласт, асфальт в Лос-Анджелесе – один из моих любимых моментов. Я даже помню, как сам придумал эту фишку.
– И как же?
– Я подумал: если по всей планете будут сдвиги тектонических плит, то это значит, что и в городах тоже. А в городах асфальт. Значит, и асфальт будет трескаться!
– Не может быть!
– Точно тебе говорю!
– Невероятная история. А вот многие русские не поняли, что в этих трещинах ужасного – видят такие каждый день. Но почему асфальт вспучивается буквально в миллиметрах позади колес лимузина, на котором едут герои? И никогда не может вспучиться чуть раньше? Вы же водите зрителя за нос – швыряете комья саспенса в моментах, где прекрасно ясно – все закончится хорошо.
– Да, вожу за нос. Но только ничего не ясно. Понимаете, в такие моменты мозг зрителя выключается. А рот открывается.
– Фильм вышел настолько смачным в плане CGI-буйства, что самая осмысленная фраза, которую мы слышали в зале – "Охренеть!".
– Что ж, это лучший комментарий к фильму.
– А еще прозвучал вопрос: "Что такое дестабилизация?".
– Хм. Это слово в фильме было? Обещаю, в режиссерской версии мы его вырежем.
– Вас уважают во всем мире за вашу слабость – убийства американцев самыми лютыми способами. Это садизм? Или коммунизм?
– Это разнообразие. Мне скучно просто скидывать на них метеориты. Или просто топить. Или замораживать. Или сжигать. Или сбрасывать в пропасть. Или засыпать пеплом. Или взрывать. Лучше взорвать и сбросить в пропасть, по пути зажигая, а затем подкинуть пару метеоритов, чтобы все хорошенько затопить с целью заморозки. Зрителю такое не надоедает.
– У вас есть одна сцена, где волна накрывает туристический лайнер. Это дань уважения фильму "Посейдон"?
– Скорее, пинок "Посейдону". Там это был гвоздь всего фильма, после которого с сеанса можно было смело уходить. У нас – рядовой эпизод, один из многих.
– Раз уж у нас сложились такие доверительные отношения... руки не сильно жмет?.. то перейдем от уничтожения человечества к более гуманной, наверное, материи – американской демократии.
– Величие американской демократии олицетворяет фигура Дэнни Гловера, который на протяжении двадцати лет целых четыре раза олицетворял величие американского правосудия в сериале "Смертельное оружие". Кстати, в 2012 году предстанет в образе копа в пятый раз. Мне нравится Гловер, теперь он уже не тот безбашенный полицейский, а умудренный опытом отец нации.
– С первого взглядя на него становится ясно, что он обязательно совершит какую-нибудь благодетель в стиле самого известного средоточения афроамериканской мудрости и скорби - Моргана Фримэна. В ваших фильмах американский президент всегда являет собой идеал демократических ценностей и по традиции совершает героический поступок. Вам не надоело?
– Без героических поступков снимать было нельзя. Но президент – не единственный носитель демократии. Есть еще его дочь в исполнении Тэнди Ньютон, есть ученый... все время забываю его имя (читает по бумажке) Чиветел Эджиофор. Вот у этого парня точно большое будущее. Только с именем не повезло.
– Это случайно вышло, что все, кто ведет себя демократически - афроамериканцы? Или вы решили напомнить о победе черного пиара в 2008 году?
– Затрудняюсь ответить. Ученый получился негром как-то сам собой, ну а афроамериканская дочь у афроамериканского президента - это... это уже к генетикам, у меня в сценарии этот вопрос почему-то не освещен.
– Понятно. В фильме книги героя-писателя называли наивными. Но и сам фильм поразительно наивен - сначала нам показывают масштабнейший заговор, устранение всех неугодных, а в самый ответственный момент все разрешается демократическим голосованием на мостиках ковчегов, где представители силовых структур безропотно наблюдают за самоуправством какого-то ученого.
– Это не наивность, а оптимизм. Фильм о том, что самые лучшие человеческие качества не могут умереть, а если умрут, то не стоит и кино снимать. Но если не снимать, то и доллары не заработать, поэтому я буду снимать... то есть верить.



– Демократия в ваших фильмах вообще кажется непобедимой. Поясню на примере президента. Сначала он со сложным лицом спасается от пепельной метели, затем от землетрясения, потом выживает после падения прямо на голову стеллы Вашингтона, и пропадает из кадра лишь после удара чугунной палубой авианосца "Джон Кеннеди" по лбу.
– Да, тут мы позволили себе такую иронию. "Джон Кеннеди" разбивает Белый Дом... а вот президент остается жив, но это увидят зрители лишь в сериале "2013". Там мы покажем, как после удара авианосцем президент всплывает, хватается за какую-то проплывающую мимо атомную подводную лодку и плывет в Африку. К сожалению, от удара по голове он теряет память, и на протяжении всего первого сезона считает себя Никсоном.
– Очень оригинальная интрига.
– Да, когда мы ее придумали, отмечали три дня. Решили дальше сценарий даже не продумывать – сериал и так станет хитом!
– А почему у Дэнни Гловера весь фильм такое потерянное выражение лица?
– Я пообещал, что в одном из эпизодов он сыграет со своим старым напарником Гибсоном. Дэнни, видимо, искал его.
– А сами-то вы верите в конец света?
– Да это чушь собачья.
– И напоследок: сколько должен заработать фильм, по-вашему?
– Мне много не надо. И я вам ничего не говорил, если что. Вы же не опубликуете это интервью?
– Клянусь. Так сколько?
– Миллиард евро.