АФЕРА ПО-АМЕРИКАНСКИ (AMERICAN HUSTLE)
2013, США, 138 мин.
Жанр: драма, комедия
Режиссер: Дэвид О. Расселл
В ролях: Кристиан Бэйл, Брэдли Купер, Эми Адамс, Джереми Реннер, Дженнифер Лоуренс

---

Десять номинаций на «Оскар», три «Золотых глобуса», подавляющее число критиков, включающие фильм в свои всевозможные топы, стомиллионные сборы и, как правило, невероятный успех у зрителей: настолько теплый прием получает вот уже третья подряд лента перспективного режиссера Дэвида О. Рассела. Казалось бы, причины такой популярности лежат перед нами, как на ладони, но в случае «Американской суеты», переведенной у нас как «Афера по-американски, есть смысл копнуть глубже – в этом, надо сказать, вся прелесть шумного праздника «по старому стилю».

Тучной и плешивый мошенник Ирвинг Розенфельд, один из самых изворотливых в свое время, зарабатывает себе на жизнь махинациями с банковскими операциями и впариванием недалеким клиентам копий шедевров живописи. Дела по-настоящему пошли в гору после встречи с притягательной британкой, ставшей его партнером по «бизнесу» и любовницей, но в один прекрасный момент алчность столкнула их с амбициозным агентом ФБР, выставившем свое условие: свобода – в обмен на кидок четверых крупным политиканов, коррумпированных под самую завязку. Так, спецоперация вывела их на мэра Камдена, Кармайна Полито (безукоризненная партия Реннера), когда ставки в игре выросли многократно, а отношения в трио обострились до предела; в один прекрасный момент попросту перестаешь понимать, у кого на руках козыри.

Стандартизированный сюжет, заложенный в фундамент истории, в историях подобного толка к черту не пошлешь – да и никто не позволит – но О. Рассел, в определенный момент, всегда заставлявший клише работать на себя, здесь сделал еще лучше. Он не смеется над жанром, как делал это в «Бойце», не трансформирует ромком, как в «Мой парень – псих». А одним махом берет и превращает будничный фильм об аферистах в жанровую смесь, и речь не о трагикомическом ключе, в котором на редкость мастерски выражен нарратив, а о жонглировании несколькими компонентами тех элементов, из которых рождается понятие творческой свободы. Начальная заставка «Кое-что из этого действительно произошло» не то, что настраивает на легкость восприятия, но определенно снимает большую ответственность: скажем, никто тут, как Бен Аффлек, не пытается изобразить историческую достоверность, а почти все главные герои вызывающе гиперболизированы. Но наручники с легким побрякиванием мгновенно защелкиваются на зрителе, не успеет на экране большими буквами всплыть центральная заставка.

И дело тут, скорее, не в ретро-эстетике, тщательной стилизации под мошеннический рассказ в духе Джорджа Роя Хилла и не в обаянии самоуверенных фигляров, внешне зажатых в угол, но в уме уже просчитавших ходы на десять шагов вперед своих мучителей. Секрет кроется в лихорадочном, приподнятом даже на пару метров от земли изложении, когда не только каждый план точен, а диалоги (и какие диалоги!) стреляют по ушам пулеметной очередью – мимо только пара закадровых реплик, разжевывающие и так понятные на беспокойных лицах эмоции – но энергия, в кои-то веки, фонтанирует прямо пропорционально сюжету, наэлектризовывая его до такой степени, что в отдельные моменты кажется, будто статичное напряжение вот-вот замкнет и спалит всех участников быстро вышедшей из-под контроля схемы. Хотя, впрочем, схемам здесь не было место с самого начала.

К примеру, впервые за внушительный промежуток времени появилась возможность наблюдать за таким количеством перфомансов, где блещут решительно все: Бэйл с отвисшим животом, Купер с бараньими кудряшками, Лоуренс, трущая столы под рок-н-ролл, и Адамс, сбивающая с ног решительно во всех смыслах – и с точки зрения визуального восприятия, и с позиции того, что это самое мощное ее выступление за карьеру, где каждый год у нее по номинации на «Оскар». И пора бы в этот раз уже ее превратить в премию. А заводя речь о персонажах, и их характерах, постепенно можно раскрыть главную изюминку: речь, наверное, в первую очередь идет не об аферистах, а об артистах. Или, вернее, о людях, которым надоело притворяться – до того, как подойти к последней черте, за которой все билеты в лучшую жизнь уже проданы, и воры, и законники играли не свои роли. Ричи, думающий, что ему остался всего шаг до пропуска в высшую лигу, на самом деле, не подбирался к ней и близко: роман с окрутившей его Сидни, которой он говорил «Давай уже потрахаемся» чаще, чем здоровался, на самом деле, никогда не был романом, а умным он казался только самому себе. И Сидни с Ирвингом, не похожие на жертв, в один момент переворачивает все с ног на голову; жена последнего, думающая, что его любит, на самом деле просто жаждет внимания и в определенный момент его получает. Подумать только, чем могли обернуться множественные кульбиты в руках у голливудского ремесленника, не будь поданы эти повороты так спонтанно, и настолько же непосредственно!

Поэтому наиболее чувственные эпизоды, когда каждый из героев видит в зеркале напуганного одиночку, так ловко сочетаются с легкими, едва ли не доведенными до гротеска эпизодами, что тянет охарактеризовать «вечеринкой с душой». Явление редкое, как в быту, так и в кинематографе, а камера все продолжает скользить меж не то друзей, не то врагов, а универсальный триллер о выживании сильнейших то и дело сменяется мелодрамой, гарцующей от прозаичности в одном шаге. Лирика мешается с сатирой в фарсовом варианте, романтика кружит голову – надо видеть эпизод, где Бэйл и Адамс закружились в водовороте страстей в здании с зеркальным потолком, как бы приподнимаясь над всем сущим, не имеющим значения; и какое невероятное напряжение поддерживается во время встречи в ресторане (хорошее камео Де Ниро), где личные мотивы мешаются с профессиональной ловлей на живца. Ты смотришь один фильм, а на самом деле он может тут же притворится другим, прямо как по Розенфельду: люди верят в то, во что хотят верить. Бликующий, не редко играющий на животных инстинктах блокбастер, резко мечется от этики к эстетике, от реальности вымышленной – к настоящей, от Элтона Джона до The Bee Gees’а – в этом и его предназначение, в этом и выражена бесконечная суета по-американски.

Александр Гофман