Цензура появилась давно: в Афинах в 480-410 до н.э. были сожжены книги философа Протагора о богах. Мы в такие дебри вдаваться не будем, благо наша история помнит и более свежие примеры.
Как подсказывает справочник: "Цензура – это контроль власти за содержанием и распространением информации, печатной продукции, музыкальных и сценических произведений, бла-бла-бла, включая кино, с целью ограничения либо недопущения распространения идей и сведений, признаваемых этой властью нежелательными".
Участники:
Константин Большаков, редактор
Игорь Талалаев, главный редактор
Егор Пичугов, Великий инквизитор
Сергей Фоменко, автор
Ярик Ленциус, автор
Константин Большаков:
Впервые с цензурой я столкнулся, когда по ТВ-ящику решили показать "Евротур". Достаточно фривольное кино, в некоторых сценах которого мелькает обнаженная грудь. Естественно, руководствуясь тем, что кино показывают в дневное время, подобные сцены были купированы. Вопрос: зачем было вообще показывать ленту в это время, если она теряет известную долю пикантности? В общем, это мне не понравилось, но детская травма, затянулась бы достаточно быстро, не будь других подкрепляющих стимулов.
А когда с "цензурой" столкнулись вы? И где вы встретились с ней раньше: в киноманской среде или обычной жизни?
Игорь Талалаев:
Если честно, не могу вспомнить, когда в первый раз столкнулся с цензурой в кино. Знаю, что в советском прокате некоторые западные ленты выходили купированными по идеологическим соображениям (и, наверное, прокат "кастратов" все-таки был меньшим злом, нежели полный запрет или игнор). Впрочем, не только западные, но и отечественные картины тоже страдали от линии Партии. Помните ведь эйзенштейновского "Ивана Грозного": за первый фильм режиссер получил Сталинскую премию I степени, а вот второй Центральный Комитет ВКП(б) осудил за "невежество в изображении исторических фактов". Якобы, опричники недостаточно прогрессивно выглядели, а сам Иван – недостаточно грозно. Зрители смогли оценить режиссерский замысел лишь 12 лет спустя.
Но то история, это вообще очень сложная материя, а в России к ней относятся с особым трепетом – за отклонение от генеральной линии взглядов на, например, Великую Отечественную войну, можно получить не только обвинение в работе на Госдеп США, но даже штраф или тюремный срок.
А если обращаться к свежим примерам, нельзя не вспомнить недавнюю трансляцию "Брата" на канале «TV 1000 русское кино». В частности, из фильма Балабанова пропала культовая сцена в трамвае, где Данила принуждал двух мужчин заплатить за проезд, говоря знаменитую фразу: "Не брат ты мне, гнида черножопая". Зрители подобное проигнорировать не могли, тысячи не проявили должной толерантности и довольно резко высказали свое мнение по этому вопросу.
Если же об обычной жизни говорить, то с цензурой еще не сталкивался. Слышал, что в Штатах из "Приключений Тома Сойера" вырезали слово "негр", но книгу эту я читал давно, и у меня она все равно дома в старой редакции, так что лично меня пока это не коснулось.
Константин Большаков:
Игорь, попробуй купить оригинальный детектив Агаты Кристи "Десять негритят". Сейчас он издается под названием "И никого не стало", а негритята в известной считалочке превратились в морячков.
Игорь Талалаев:
Вот ты сказал, и я вспомнил – слышал об этой истории. Но т.к. Агатой Кристи не увлекаюсь – это меня пока не касается, опять же.
Наверное, в тему будет известное высказывание Мартина Нимёллера: "Когда они пришли за коммунистами, я молчал – я не был коммунистом. Когда они пришли за социал-демократами, я молчал – я не был социал-демократом. Когда они пришли за профсоюзными активистами, я молчал – я не был членом профсоюза. А когда за мной не пришли – я обиделся". Впрочем, последнее предложение, для тех, кто в теме, – тоже пример цензуры.
Егор Пичугов:
Я, как и Костя, познакомился с цензурой при помощи телевидения. Из трансляций первых "Американского пирога" и "Очень страшного кино" вырезали, можно сказать, самый смак, что очень расстраивало 12-летнего меня. Благо, выручали видеокассеты с полными версиями фильмов. И, да, я из тех, кто действительно считает, что картины подобного рода на самом деле идут на "ура" в куда более низкой возрастной категории, чем в той, для которой они предназначены. Ибо сейчас, в мои 20, пошловатые комедии прельщают только лишь за счет ностальгии.
Но даже тогда это "культурное обрезание" было скорее забавным феноменом (как уже озвучил Костя, зачем вообще показывать это раньше полуночи?). Сейчас же цензура стала назойливой помехой.
Сергей Фоменко:
Что касается моего первого столкновения с цензурой, то им стала экранизация романа (да отчасти и сам роман) Стивена Кинга "Способный ученик", снятый будущим творцом "Людей Икс" Брайаном Сингером в конце 90-х. Любопытно то, что русскому читателю эта книга известна по сокращенному варианту, исключающему большинство сцен с рассказами главного злодея – сбежавшего в США нациста – о его прошлом. Зато в американской экранизации все эти истории возвращены, но полностью исключены критические описания американского настоящего. А жесткая, трагическая развязка заменена вполне американским хэппи-эндом. Это лишний раз заставляет задуматься об особенностях цензуры, присущих разным странам.
Ярик Ленциус:
Вот я послушал вас и призадумался, а не получилось ли так, что подсмотренный мною "Американский пирог" в третьем классе на самом деле был надруган цензорами? И что "та самая сцена с пирогом" была не понята мною исключительно из-за пагубных действий отечественного телевидения?
Шутка, конечно, но факт – с цензурой по телевидению в сознательном возрасте я, если и сталкивался, то припомнить не могу. А в обычной жизни примеров масса: начиная с тем-табу о сексе и заканчивая запретом на произношение нейтральных "сука" и "хер" (последнее, если кто не знает, это "х" в кириллице, как выразился на уроке математики в 11 классе один человек).
И что интересно, я сам, бывало, задавался вопросом о полезности цензуры на сцены секса в фильмах. А точнее, так ли они пагубны для детей, как их привыкли считать? Помню, лет эдак в 8 я впервые столкнулся с "Криминальным чтивом". Как назло, по телевизору шел эпизод "Золотые часы", где в одной из сцен черного дядечку "прут" сзади совсем, как белую шлюшечку. В общем, все помнят, о чем речь. Так вот, как и в случае с "Американским пирогом", я банально не понял, что вообще произошло и почему он так странно стонал. Но это так, мысли вслух.
Егор Пичугов:
Чисто условная полезность все-таки есть. Наверное, все помнят то чувство, когда во время совместного семейного просмотра вдруг начинается эротическая сцена и всем присутствующим тотчас становится некомфортно по разным причинам. Но ведь можно просто пускать такие фильмы в эфир, когда младшие члены семьи уже спят, или просто предупреждать о наличии таковых сцен дисклеймерами. И там уже каждый родитель сам для себя решает. А вообще мне видится познание принципов продолжение рода подобным способом куда лучшей альтернативой неловким разговорам с родителями о пестиках и тычинках.
Ярик Ленциус:
Однозначно лучше! А предупреждения... Наверно, имело бы смысл. Вот только сцены эти могут быть обставлены по-разному. В одном фильме это может быть переполненное романтическими чувствами соитие двух родственных душ. А в другом – звериный и жесткий трах, напоминающий борьбу, с воплями кайфа в постели. Хотя от чувства неловкости не спасет ни первый вариант, ни второй тем более. И насчет познания... Пока сам не попробуешь – не важно сколько фильмов с эротическими сценами ты смотрел. Что так, что эдак сознание клинит.
Егор Пичугов:
Просто, когда вырезают сцены секса, оставляя при этом кровавые убийства, ширяния в вену и попойки, становится немного непонятно, почему совокупляющиеся люди могут негативно сказаться на неокрепшем разуме, а все далее описанное – нет. Тогда кроме сцен следовало бы вырезать еще и все намекающие шуточки, да и просто упоминания о половом сношении, чтобы наверняка огородить свое чадо.
Американцы (а может не только они) зашли чуть дальше в этом плане. Они запретили показывать процесс курения в фильмах/сериалах. Упал ли резко процент новоявленных курильщиков? Официальными данными не располагаю, но очень сомневаюсь. Если и упал, дело тут в том, что дымоходить уже не модно и не круто. Вместо этого имеем очень каноничного Константина из одноименного сериала, который не курит в кадре. Не знаю, может ли кто-то из вас оценить масштаб сей трагедии, но поверьте, это ужасно. Лично для меня сигареты – это зло, я крайне негативно отношусь к этой пагубной привычке. Но они просто идеальны для кино, согласитесь. Брутальные персонажи смотрятся еще брутальнее, закуривая на горе поверженных враготрупов. И разглядывать в этом какую-то пропаганду, как по мне, крайне сомнительная затея. На нашем телевидении я как-то заметил практически повсеместные заставки, предупреждающие о вреде курения. Мне это кажется более правильным ходом (пусть и бесполезным абсолютно) нежели вообще избегать демонстрации этого на экране. На крайний случай, избегая пресловутой рекламы табачных изделий, всегда же можно наградить персонажа-курильщика раком легких или вообще завести традицию убивать второстепенных героев с вредными привычками. Как ребят с красными футболками в «Звездном пути» или недевственниц в ужастиках.
Сигареты только половина беды. Но, согласен, этим атрибутом крутизны в свое время брали герои любого нуарного детектива. Но я о другом роде цензуры. Перевод. Если разобраться, истинное удовольствие от фильмов Квентина Тарантино и Гая Ричи я начал получать лишь, когда посмотрел их в переводе Пучкова. Конечно, в оригинале там и, простите, в штаны на радостях можно кончить. Но фак остается фактом – каждый заложенный речевой оборот в матерном исполнении оригинала теряет большую часть своего очарования, когда добирается до отечественных студий дубляжа. Пучков, конечно, в этом плане – Че Гевара от мира кинематографа.
А еще на памяти игра Mafia 2. Хочется верить, что о ней слышали все присутствующие. Так вот, не сказать, чтобы оригинал озвучки пестрил крутыми диалогами или особым шармом. Но матерные слова там примешивали, не стесняясь, вполне в духе мафиози, о которых идет речь в игре. В общем, хватало, чтобы уши переводчиков свернулись в трубочку. И когда я услышал перевод, то ошалел. На всю игру 1 (!) мат, и произнесено это "Блядь!" с таким постыдством, словно это слова актера озвучки, которого застали в туалете за мастурбацией. И смею заметить, рейтинг у игры вполне взрослый "17+"
Что уж говорить о фильмах...
Егор Пичугов:
Ребята из Lostfilm тоже стесняются материться. Тут, правда, вряд ли дело в цензуре, просто культурные. Официальным же студиям бубляжа давно веры нет и не только по части матюков в переводе. Хотя меня изрядно порадовала версия без купюр первого "Пипца" – намного живее кинцо смотрелось. И то единичный случай.
Константин Большаков:
Вот кстати мат – животрепещущая тема. Насколько он уместен в принципе? Выросший в интеллигентной семье (папа-мама инженеры, правда, курящие), мне не было диким слышать коронные выражения Дольфа Лунгрена гнусавым голосом "Отсюда, мать вашу, выход только через крышу". А вот фраза "Наглухо, сукин сын, все заводы заморозил" в сказах Бажова показалось вопиющим. Вроде бы, и в контекст вписывалась, и не такая уж сильная экспрессивная окраска, но как-то диссонировала. Вообще же это должно быть на совести автора. Если авторская задумка предполагает забористые выражения из которых печатными словами были бы только "в" и "на" – они должно остаться, а не запикиваться, даже если это было использовано для эпатажа. Другое дело – время показа сей поделки. Естественно, прокат такого кино идет в строго отведенная время. Дети любят запоминать гадости, такова уж их особенность.
А против запрета на мат выступал (нет, не Шнуров), а Никита Сергеевич Михалков. Выходит, даже баре матькаются.
Хорошо мат, секс, курение – основные темы для запретов. Почему именно они? Есть еще вещи, о которых "в приличном обществе не говорят"?
Игорь Талалаев:
Бытие определяет сознание – знаете же такую поговорку? За другие страны говорить не могу, но у нас в России все объясняется очень просто.
Во-первых, секс. Есть Русская Православная церковь, чьи позиции в обществе весьма сильны, особенно среди людей старшего поколения. А для всех христиан, секс – это табу. Совершенно запретная тема для обсуждения с детьми. И чтобы ограничить невинное дитя, христиане готовы даже самих себя лишить сексуальных сцен в кино.
Во-вторых, курение. Не секрет, что большинство популярных в России сигарет принадлежат американским компаниям. А процент курильщиков у нас, если не ошибаюсь, рекордно высокий в мире. И наши власти стараются в первую очередь не нацию оздоровить, а лишить "конкурирующую фирму" доходов. Может, я несколько цинично рассуждаю, но почему-то мне кажется, что будь все сигареты в табачных киосках исключительно российских марок, борьба с пропагандой курения в кино была бы не столь острой.
Наглядный и очень смешной – или очень грустный, я еще не определился – пример: первая серия сериала "Больница Никербокер" Стивена Содерберга (который, кстати, всем рекомендую). В самом начале возникает предупреждающая надпись, что в фильме содержатся сцены с курением. Но самый смак в том, что уже через минуту мы оказываемся в каком-то притоне с голыми проститутками. Еще через минуту главный герой (хирург) вкалывает себе кокаин между пальцами ног, потому что вены на руках уже забиты. А еще через минуту на экране крупным планом показывают кесарево сечение с последующей гибелью матери и младенца. Но разве о проституции, наркомании и литрах (я не преувеличиваю, там стояли натуральные заполненные стеклянные банки) крови нужно беспокоиться? Главное – курение!
В-третьих, мат. Вот тут натуральная борьба с ветряными мельницами, не объяснимая ни с точки зрения культуры, ни с точки зрения политики. Все взрослые люди матерятся время от времени. Матерные слова – такая же часть русского языка, как и нематерные. Лично я даже горжусь русским матом. Вот что там в английском языке есть? Едва ли десяток неприличных слов вспомнится, и то, если напрячься. А в русском я могу только с одним всем известным корнем из букв «е» и «б» составить около сотни шикарнейших выражений на все случаи жизни. Так что ограничивать нужно исключительно детей, ну так в мультики никто ругательства и не вставлял никогда. И заниматься этим ограничением должны в первую очередь родители. Если отец каждый день изъясняется дома исключительно с помощью детородного органа для связки слов в предложении, а затем сын посмотрит по телевизору фильм о Второй мировой, где солдату оторвало ноги, и солдат по этому поводу сказал «Блин!», то вряд ли это будет полезным для воспитания молодежи.
Константин Большаков:
А разве табу на секс исходит не из "политики партии". В конечном итоге в Союзе не так уж и сильна была православная церковь, однако про секс тоже не говорили. Более того, если и мелькала обнаженная грудь (например в советско-польском "Дознании пилота Пиркса"), то это обязательно символизировало "загнивающий развратный Запад".
Игорь Талалаев:
В СССР была своя "религия" – построение коммунизма/социализма и создание "советского человека" из всего, что попадется под руку. Партии просто не нужны были конкуренты.
Сравни 90-е годы, когда РПЦ "вставала с колен" (не удержался, потрясающая фраза для всего на свете!), и нулевые, когда уже поднакопила жирок. Но в целом я с тобой согласен, хотя XX век в целом куда целомудреннее будет смотреться, чем XXI. Религию от политики в РФ сейчас разделить невозможно. Собственно, так было и до революции, когда церковь являлась чем-то вроде министерства, только тогда было честнее – церковные чины отчитывались перед императором официально. А сейчас говорят о якобы независимости, хотя все мы прекрасно понимаем... Но это тема уже для отдельного разговора.
Сергей Фоменко:
Мне тут вспомнилась фраза Оруэлла об "идеальной цензуре". О цензуре мы узнаем только по ее просчётам; если бы "идеальная цензура" существовала, то мы никогда не узнали бы о ее существовании. Потому мне кажется, что привлечение скандального внимания к очевидным вещам – это в то же время и уловка, призванная отвлечь внимания от того, что запрещается на самом деле.
Вспоминается фильм "Невыносимая легкость бытия" Филиппа Кауфмана (1988 г.). В России его впервые показывали на Московском кинофестивале в рамках темы "Секс в кинематографе", и по сей день большинство дискуссий об этой картине связаны с обсуждением сцен провокационной эротики. Зато все, что касается "революционного духа 68-го" и событий Пражской весны, которым реально этот фильм посвящён (и который весьма неблаговидно трактует в них роль России) прошло в общем незамеченным.
Одним словом, как в старой шутке про экологических активисток, которые в голом виде пикетировали против истребления животных для изготовления одежды: "Пресса не заметила, что активистки выступали за животных; пресса заметила, что они были голыми". Проще говоря, тема секса в СССР и отчасти в современной России служила неким отвлекающим маячком от разбора других подцензурных вопросов.
Константин Большаков:
Тогда давайте представим мир без цензуры. Будет ли это однозначно хорошо? Или есть свои минусы?
Игорь Талалаев:
С трудом могу себе такое представить, очень похоже на утопию. Или любая утопия – это хорошо замаскированная антиутопия? В таком случае цензура просто либо незаметна, либо настолько привычна, что ее не видят в упор.
Но если представить, что ее вдруг на самом деле нет, то хочется верить в высокие моральные качества общества. Сейчас функцию морализатора на себя берет государство, но нельзя сказать, чтобы оно справлялось с этим идеально, ибо подвержено конъюнктуре и само не обладает необходимыми моральными качествами.
Я вообще считаю, что цензура в области искусства – это всегда плохо. Минусы отсутствия цензуры? Допустим, некоторое чувство вседозволенности, упадок морали и разврат. Нас ведь этим пугают? Насмотрятся люди на античные статуи с голыми людьми и пойдут сразу гаражи поджигать. Или члены к бюстам приклеивать, как в фильме «Сумасшедшая помощь». Часть лент, конечно, начнет заниматься эпатажем ради эпатажа, но ведь и сейчас можно "зацепить" публику если не крепким словом, то жестокой сценой – было бы желание. И если все вокруг начнут, допустим, ругаться матом, разве привлечет это зрителей? Это станет нормой, а значит, пропадет и желание прикоснуться к запретному плоду. Думаю, общество само оздоровится, помогать ему не нужно – только установить четкие рейтинги возрастного ограничения и соблюдать их.
Так что, если ты, Костя, предложил бы проголосовать, то я бы выбрал пункт "Да, однозначно хорошо". Вот такой идеалист, ага.
Егор Пичугов:
Конечно же, нет. Цензура, по сути, вещь полезная. Но не в той форме, в какой она существует сейчас. Если бы этим делом заправляли люди действительно разумные (например, как мы с вами), то все было бы отлично. Рамки необходимы любому обществу, иначе начнется анархия. Но ограничения эти должны быть адекватными и справедливыми: ну нельзя показывать содомию на детских каналах, путь даже она в мультяшной форме.
Сергей Фоменко:
Я – против цензуры, но ее полное исчезновение в утопическом обществе скорее всего похоронит и многие направления искусства – и концептуального, и массового, поскольку на сегодняшний день они нередко питаются от одного корня. Именно игра с цензурой, сознательная провокация скандала или балансирование на грани запрета, может быть как показателем злободневности темы, так и замечательной рекламой для художественного произведения.
Советский самиздат переживал самые жесткие цензурные ограничения, его уничтожила как раз ликвидация этих запретов в конце 80-х – начале 90-х. То же самое и с популярным кино. Пока наши режиссеры искали способы обхода цензуры, на Западе "сыграть под запрет" порой становилось последним шансом спасти картину от коммерческого краха.
Самый яркий и самый абсурдный пример последних лет, о котором я когда-то писал для "Искусства кино" – это фильм "Шоу уродов" 2008 года (реж. Дрю Белл). По сути – малоудачный ремейк легендарных "Freaks" Броунинга. Трудно сказать, изначальной ли была задумка режиссера или пришла к Беллу по ходу работы (когда он понял, что ремейк получается так себе), но премьера свелась к тому, чтобы фильм, как и его всемирно известный предшественник, был частично запрещен в зарубежном показе. И по сей день эта лента мелькает в прокате с гордой пометкой "Запрещено в 43 странах мира", что обеспечивает ей неизменное внимание у зрителей, а Дрю Беллу, ранее засветившемуся только актерской игрой в паре второсортных сериалов типа "Нэнси Дру" – славу авангардного и запретного режиссера.
В свете сказанного, на мой взгляд, главным признаком бесцензурной утопии может стать как расцвет искусств, так и их застой. Да, я полностью согласен с Игорем, что для настоящего художника цензура – это несомненный и лютый враг, с которым необходима постоянная борьба, но она же нередко задает и вектор развития его таланта. Как говорил один из героев романа Милана Кундеры "Невыносимая легкость бытия" (об экранизации которого говорилось выше): "Культура растворяется в несметном множестве продукции, в лавине букв, в безумии количества. Вот почему (...) одна запрещенная книга стоит несравнимо больше, чем миллиарды слов, которые изрыгают наши университеты".
Егор Пичугов:
Пока мы тут неторопливо беседуем, в Польше будто бы мою мысль услышали, но чрезмерно буквально приняли и… запретили Винни-Пуха. Он, видите ли, мало того, что без штанов ходит, так еще и без пиписьки нарисован! Срамота-то какая.
В общем, я передумал. В жопу цензуру, а самое главное – в жопу цензоров.
Игорь Талалаев:
Вот-вот, мы все за цензуру только когда цензорами выступают такие милые люди, как мы сами. А так не бывает. Получается, что "начальник – козел", всегда, везде, кем бы он ни был. И даже когда ты сам станешь начальником... ой.
Константин Большаков:
В жопу цензуру? Смело и нецензурно. Здорово, что мы взрослые и самодостаточные личности и вправе сами решать, что смотреть, а что нет!
Игорь Талалаев:
Это выражение цензоры "25-го кадра" обязательно вырежут.
Константин Большаков:
Но кто должен за цензуру отвечать (не только для нас, но для остальных)? Зритель, режиссер, государство?
Егор Пичугов:
Как я уже говорил, это должны делать люди адекватные, желательно с медсправкой. Я бы самолично устроился на подобную работу, будь на такие места открытые вакансии (как и в случае с локализаторами названий иностранных фильмов). Но все это мечты, и все мы знаем, что никогда такого не будет. Хотя бывают, конечно, проблески: вот ранее упомянутому Константину из нового сериала на NBC все-таки разрешили курить в кадре (Hooray! И, да, он умирает от рака), а Слай признал, что PG-13 в "Неудержимых" – это дикий отстой, и больше так не будет. Этого противного вида цензуры (намеренное снижение возрастного рейтинга для большей окупаемости) мы, вроде, даже не коснулись, ну да ладно. Это все редкие светлые моменты, да и бывают они только там, за океаном. Так что спасение утопающего это сами-знаете-чье дело. Пусть каждый сам решает, что и как смотреть.
Игорь Талалаев:
Дожили, открытым текстом заявляем, что мы – взрослые и самодостаточные, но остальные – нет? Я тут компромиссы плодить не хочу. Хочется считать окружающих как минимум не глупее, а потому давать им те же права – смотреть фильмы без цензуры. От государства, конечно, многое зависит, от, скажем так, существующего политического строя. То, что в одной стране выглядит невинным, в другой – страшное святотатство (даже если и не в головах населения, то по официальному регламенту), и тут мы уже вступаем на зыбкую дорожку свободы слова и мысли не в кино, а вообще в жизни. Если уж люди не могут свободно выйти на улицу и высказать свой протест (я сейчас об абстрактном человеке говорю – не о гражданине РФ), то как можно надеяться на то, что можно будет свободно высказываться в фильмах?
Егор, медицинская справка покажет, что человек – не шизофреник. Но при этом он может оказаться мудаком – это доктора пока что не научились обозначать. Впрочем, "наука творит чудеса". Например, длина микросателлита RS3 возле гена вазопрессинового рецептора V1 влияет на показатели "доброты". Наверняка есть какие-то участки мозга, отвечающие именно за "мудачество", но делать такие тонкие тесты в ближайшей поликлинике точно не будут.
Еще хотелось бы заметить, что стоит строго разделять самоцензуру и цензуру внешнюю. Одно дело, когда правки в произведение вносит сам автор, а другое – когда посторонние дяди. Причем, здесь тоже есть важные нюансы.
Если автор сознательно вносит редактирует свое произведение, зная, что так его фильм получит более "мягкий" рейтинг, то он просто рассчитывает на популярность. Ничего страшного тут нет, хотя мы как киноманы (подчеркну, совершеннолетние киноманы) можем такую позицию презирать. Но бывают правки и под давлением студии, критиков или государства. Так Дэвиду Финчеру не давали толком снимать третьего "Чужого", но это Голливуд – хочешь деньги, прогибайся. Бывают и курьезы, например, появление у Бэтмена и Робина в комиксах подружек, лишних в сюжете, но доказывающих американской общественности, что эти герои – не геи. Или можно вспомнить Стэнли Кубрика, которому после съемок "Заводного апельсина" угрожали убийством, в результате чего он вовсе снял фильм с проката в Великобритании, но все-таки принял это решение сам, да и во многих других странах ленту спокойно крутили.
Внешняя же цензура – а мы, кажется, именно ее в основном и разбираем – штука гораздо неприятнее и тоже по большому счету делится на две категории: моментальная и отсроченная. На всякий случай поясню. Под моментальной я подразумеваю тот случай, когда режиссеру незнакомые дяди из правительства/студии/психушки говорят: "Вырежи вот это и вот это, иначе твой фильм никто никогда не увидит". Это еще ладно, можно надеяться, что через какое-то время нравы смягчатся и выйдет диск с режиссерской версией. Так что отсроченная цензура, о которой выше говорилось ("Брат", "12 негритят" и "Винни-Пух"), видится мне куда более опасной штукой. Как правило, такие правки вносятся с инициативы самых высоких инстанций, бороться с которыми бесполезно. И цензурируются уже полностью готовые (и полюбившиеся зрителям) произведения, нарушается их целостность и авторский замысел. Тут совершенно некорректно сравнивать с тем давлением, которое оказывается продюсерами и студией на постановщика во время съемок, ведь он хоть как-то может выкрутиться, где-то пойти на компромисс, где-то передать свои идеи зрителю иным способом в иной сцене. А тут какой может быть компромисс? Творец может быть давно в могиле. Почикали ножницами – и все. Чистой воды политика.
Я не думаю, что кто-то из присутствующих на полном серьезе способен защищать внешнюю цензуру, особенно отсроченную. Или ошибаюсь?
Константин Большаков:
Итак, цензура зло. Но как же оградить наших чад от просмотра всего-любого, пока их детская психика не до конца сформировалась? Есть, конечно, рейтинговые возрастные ограничения. Насколько они являются адекватной заменой художественно-политической "кастрации" лент? Обращаете ли вы внимание на рейтинг когда тащите младшего брата-сестричку в кинотеатр?
Просто не раз наблюдал картинку, когда родители тащили семилетних детей, например, на "Пираний 3DD". К слову сказать, мальчишки были в восторге от фильма, поскольку увидели такое обилие титек на большом экране. Родители плевались (но не вышли, как-никак 300 кровных рублей выбрасывать не хотелось). Или же молодая мамаша тянет дочку на ленту "Третий лишний", ведь там такой забавный медвежонок. Мамаша, кстати, просидела весь фильм в айфоне, периодически хищно озираясь, во время очередного мата в зале. То, что матерился медведь на экране до нее, похоже, так и не дошло.
Игорь Талалаев:
Как оградить? Немного включать голову. Ну хотя бы трейлер посмотреть перед тем, как тащить детей в кино. Чтобы отличить уси-пуси комедию от жесткого слэшера, если уж название ни о чем не говорит. Мне трудно судить, т.к. детей пока нет и в кино соответственно водить некого. Поэтому проблема – вообще мимо. С племянником изредка в кино ходили, но только на блокбастеры, а они давно уже детские.
И само собой, лучше написать на экране "лицам до 18 смотреть запрещено", чем резать фильм по живому ради гипотетического несовершеннолетнего, которого и в зале-то может не быть вовсе.
На рейтинги не смотрю. И билетеры не смотрят, вот что главное. Кинотеатру нужна прибыль. Прогонять потенциального клиента не будут. Но вообще рейтинги – хорошая и культурная штука. Адекватная альтернатива цензуре. А вот точность этих самых рейтингов – тема для отдельного разговора. А то получается, что крокодил Гена – плохой, потому что курит, а синий от наколок Тимати – хороший, потому что иди в жопу.
Сергей Фоменко:
Да, в вопросе о детях я согласен с Игорем. Запрещать фильм – или тем более резать – ради сохранения душевного здоровья и невинности детей, в целом, бессмысленно. Тем более, что запреты, скорее всего, наоборот привлекут их детское и, как показывает моя давняя педагогическая практика, далеко не невинное внимание. Как в актуальной ныне шутке: "Фильмы для взрослых отмечены знаком 18+. И теперь дети точно будут знать, какие фильмы самые интересные".
Но мне кажется, что государству или общественным активистам можно было бы пойти по обратному пути. Не запрещать, а наоборот составлять списки фильмов для несовершеннолетних, желательных к просмотру, и привлекать к ним большее внимание – скажем, через школьную среду. Не в том духе, что "Министерство Правды настоятельно рекомендует...", а в игровой форме. К примеру, мы в школе, составляли стенгазету, в которой писали шуточные анонсы на популярные премьеры. Согласовывали, конечно, с педсоставом, о чем писать, но, в целом, была свобода творчества. В результате, "Зеленый слоник" и "Лики смерти" в газету, естественно, не попали (кассеты с ними гуляли по рукам только среди старшеклассников). А каждый, посмотревший фильм и предъявивший билет, получал баллы, которые в конце сезона использовали в голосовании за выбор лучшего фильма четверти.
Еще один вариант – это создание детских кинотеатров. Если у нас есть театры для детей, кабельные каналы для детей, почему не создавать аналогичные кинотеатры? И показывать там старые детские фильмы и современные сказки Диснея. Тогда напрягаться с вопросом, на какой фильм вести ребенка, не придется.
Игорь Талалаев:
Да родители и не напрягаются с выбором. Они идут туда, куда сами хотят по большому счету. Взрослый всегда может перехитрить ребенка и убедить его пойти на то, что будет самому взрослому интересно.
Т.е. тут целиком и полностью проблема в родителях. Это они должны воспитывать детей, а не кто-то там. Но многие считают, что им "должны". Например, возмущаются, что в школе не способны выучить читать, хотя на одного ребенка нужно потратить несколько недель, а то и месяцев (в особо запущенных случаях). Учитель физически не способен столько времени уделить одному ученику. Это тот процесс, который должны контролировать дома.
А детские кинотеатры – штука нерентабельная, если уж даже обычные кинотеатры проиграли битву мультиплексам. Ведь старые фильмы можно спокойно смотреть дома, а среди новинок проката на полноценный репертуар для ребенка набрать не получится. Имею ввиду – не просто разрешенных фильмов для просмотра детям, а снятых с прицелом на детей. Просто фильмы с детским рейтингом тем более нет смысла выносить куда-то отдельно. Показывайте все под одной крышей, просто следите за возрастными рейтингами. А за ними-то и не следят. Вот такой замкнутый круг.
Так что вместо запретительства нужно просто больше рекламировать. Если уж родители не способны сами составить список просмотров для своего ребенка, этим может заняться условное Министерство Культуры или условный "25-й кадр". Правда, обсуждаемую проблему это не решит все равно, ведь цензуру в кино вводят не по "многочисленным просьбам трудящихся", а по инициативе каких-нибудь чиновников.
Но я был бы против цензуры даже в том случае, если эти товарищи, пекущиеся о моральном облике своего электората (сейчас я не только о российских чиновниках говорю, заграницей такая же ситуация), принимали бы законы "снизу", т.е. вместо создания списка запретных лент дали бы возможность простым людям голосовать и определять какие фильмы стоит редактировать, а какие – нет. И какие выставлять рейтинги. Не нравится – не смотри! Просто нужна альтернатива. А ее хватает.
Константин Большаков:
А что делать со старыми лентами, не удовлетворяющими сегодняшним нормам? Понятно, что время меняется и критерии дозволенности вместе с ними, но стоит ли заменять трубку Холмса или сигареты Исаева-Штирлица ромашкой?
Егор Пичугов:
Ровно никакого смысла в заменах/вырезаниях не вижу. Те, кто считает сие фильмцы негодными для современных психоделических тенденций, могут банально исключить картины из ТВ-трансляций и каких-нибудь общедоступных сервисов. Кому надо – тот найдет. Тут давеча читал историю, как на одном из каналов буквально недавно транслировали один из "Пунктов назначения" и каким-то образом замыливали сцены расчлененки. Т.е. весь гребанный фильм ценен только этим, а они это замазывают. Какой вообще, мать их, смысл тогда пускать это в эфир?
Игорь Талалаев:
Полностью поддерживаю. Если законотворцев чем-то не устраивают старые фильмы, они всегда могут снять новые (пропагандистские), а старые просто оставить в покое. А зритель уж сам разберется, что ему смотреть.
Боже, храни Интернет, позволяющий увидеть оригинальные версии практически всех фильмов на свете! Ой, это прозвучало как призыв к пиратству? Ну ничего, дядя майор эти строчки вырежет...
upd: Приношу извинения за предыдущий абзац. Я счастлив и полностью доволен законодательством и всеми мерами, ограничивающими свободу. Голосуйте за [censored]! "25-й кадр" за цензуру! Ура, товарищи, ура!
Сергей Фоменко:
Согласен со всем вышесказанным. Классика – вечна, неизменна, неподцензурна!
Ее уязвимость лишь в том, что о ней можно просто забыть. Поэтому единственный плюс в наступлении цензуры на старые фильмы заключен в напоминании нам об этих фильмах. Атмосфера скандала как-то освежает восприятие классических картин. Я вот – после слов Егора – пересмотрел "Пункт назначения", чего не делал уже очень давно.
Но и в этом случае резать и расчленять старое кино (даже, если оно само посвящено дикой расчлененке) бессмысленно. Время и Интернет все равно расставят все на круги своя.
Константин Большаков:
Ну что тут можно сказать? Цензура – вещь пагубная: хотите ограничить доступ особо чувствительных созданий (речь, естественно, о детях и беременных женщинах) к материалам, имеющим явную экспрессивно-сексуально-откровенную окраску – помещайте их на отдельные каналы или в отдельные архивы. Но разве подобная изоляция не будет проявлением той самой цензуры?
Может быть, просто нужно самому заниматься воспитанием своих детей, не предоставляя это дело на откуп государственным институтам? Объяснить им, что есть хорошо, а что плохо, и тогда они уже сами смогут решать по каким программам лазить и какие киношки смотреть.
Конечно же, редакция "25-го кадра" категорически против изменений в классическом кино. Курение в "Касабланке" не наставит человека на путь курильщика, а вот цветочек или размытость вызовут неподдельный интерес.
Но ведь мы не всегда можем сами себя оградить от тех или иных сцен в кино. В общем, мы за мягкие руки твердой и мудрой цензуры. Главное – чтобы у зрителя был осознанный
выбор что смотреть. И пусть каждый для себя решит, что должно быть на экране его тепловизора.
(0)
