ЛЮБОВЬ (LOVE)
2015, Франция-Бельгия, 135 мин.
Жанр: драма, мелодрама
Режиссер: Гаспар Ноэ
В ролях: Карл Глусман, Аоми Муйок, Клара Кристин, Хуан Сааведра



Уже по вступительной сцене, демонстрирующей молодую пару, занимающуюся взаимной мастурбацией, можно определить рамки дозволенного, которые обозначил для себя Гаспар Ноэ в последней режиссерской работе. Статичная камера беспристрастно фиксирует весь процесс, включая финальную эякуляцию главного героя. Даже порнография не обходится без формальной прелюдии к действию – но здесь режиссер решил не церемониться, показывая, что на компромиссы идти не собирается. После такого своеобразного пролога следует завязка: Мерфи просыпается новогодним утром в сквернейшем расположении духа: суть происходящего в двух словах можно сформулировать фразой "how did we end up here?". Благодаря безвольному закадровому голосу мы можем слышать мысли главного героя и его отношение к ситуации. Скверное утро становится еще более скверным, когда, прослушивая голосовую почту, он узнает о том, что его бывшая возлюбленная давно не выходит на связь. И, параллельно с отвращением к нынешней сожительнице, с которой Мерфи воспитывает крохотного сына, на парня накатывает волна ностальгии. Ее звали Электра - и это было навсегда...

Флэшбэки в красках не заставят себя ждать, причем Ноэ в них придерживается структуры реверсивного повествования, которую он успешно реализовал в "Необратимости": сначала мы видим самые свежие воспоминания о времени, когда пара уже находится на грани разрыва, и постепенно, по мере развития сюжета, продвигаемся вспять все дальше к отправной точке – к знакомству возлюбленных. У предлагаемой концепции заметен один любопытный эффект: именно таким способом можно ни сколько даже показать, сколько дать зрителю прочувствовать, как люди постепенно отдаляются друг от друга. Ведь в начале мы ничего не знаем об этой паре, они для нас чужие и не вызывают сопереживания, и при таком невыразительном эмоциональном фоне зритель видит уже крах отношений, отстраненность и невозможность найти общий язык. Но по мере постепенного отката событий вспять, мы можем узнавать о героях, их чувствах и мотивациях больше и быть с ними "на одной волне", в то время как сами они знают о себе все меньше. Из этого как бы следует, что самым эмоционально-насыщенным временем в отношениях является период, когда у пары есть общая страсть друг к другу и еще не начало формироваться древо взаимных претензий – по сути, это та же фабула "время убивает все", только не в столь хардкорном исполнении, как в упомянутой "Необратимости". Впрочем, этот тезис здесь является, скорее, побочным эффектом: на деле же все получается гораздо примитивнее - просто диву даешься столь ограниченному взгляду на всеобъемлющий термин, выбранный для названия.

Вместо того, чтобы использовать чистые естественные эмоции как подспорье для более глубинного анализа, Ноэ слишком явно переводит все в плоскость физиологии, уделяя психологии отношений незаслуженно мизерное внимание. То есть, чуть ли не половина хронометража картины потрачена на демонстрацию объемных интимных сцен, кстати говоря, весьма однообразных. Даже предполагаемые проявления "спонтанности" лишены страсти: они выглядят обязательной функцией, и, почему-то, ничем не удивляют. Поход в клуб свинегров да жалкая попытка опыта с трансом – вот и все незамысловатые "эксперименты". Чего там говорить, если самая главная фантазия возлюбленной главного героя, сводится к пресловутому "сексу втроем". Причем в качестве третьего выступает лицо женского пола, благодаря чему Мерфи не имеет ничего против воплощения этой фантазии в жизнь. Можно, конечно, предположить, что это все лишь внешний декор для набора каких-то глубоких авторских откровений, но по части оных здесь все довольно банально: в конечном итоге все сводится к эгоистичному нытью на тему того, как же сложно бывает расставаться с привычной зоной комфорта и лишать себя регулярных порций удовольствия. Ведь сам сюжетный костяк представляет собой самую заурядную мелодраму: главный герой вынужден был расстаться с возлюбленной, поскольку заделал ребенка другой девушке (и это совсем не спойлер, так как мы все знаем с самого начала, благодаря манере "обратного" повествования).

Ноэ, как всегда, использует интересные кинематографические приемы: например, фрагментарность воспоминаний подчеркивается монотонными темными фэйдами, создающими ощущение особой статики. И это ощущение многократно усиливает закадровый шум дождя, который здесь сопровождает героя как в настоящем, так и в прошлом. Но в какой то момент режиссер, похоже, сам устал от своего эстетически-пустого поиска черных кошек в темных комнатах и взялся объяснять нам, зачем он вообще снимал фильм и что хотел показать прямым текстом, вложив эту информацию в уста героя, который здесь тоже (сюрприз) кинорежиссер. Ну а финальная истерика так вообще выглядит смешной - "сам себя не пожалеешь - никто не пожалеет", как говорится. И эгоцентризм здесь действительно зашкаливает – не случайно в откровенных сценах основное внимание уделяется отполированному прибору главного героя, а не небритым женским гениталиям. Вся история транслируется однобоко, лишь с одного ракурса ¬– с точки зрения Мерфи. Или, если выразиться точнее, в разрезе его субъективных эмоциональных переживаний. То есть фильм не рассматривает "любовь" как нечто взаимное, как обоюдную двухстороннюю эмоцию, а транслирует ее в сугубо одностороннем порядке. Получается, любви в смысле "взаимодействия" и "обоюдных отношений" здесь нет, есть только физиологическое влечение и эмоциональные страдания главного героя. Возможно, именно по этой причине, отношения нашей любовной пары напрочь лишены какой-либо экранной химии, если не причислять к оной механическое стремление довести партнера до оргазма.

Василий Марин