Четвёртая часть часть рассказа о съёмках веб-сериала «Смотри в оба»: форс-мажоры, мороз, подземный марафон.


Первый съёмочный день был освещен достаточно подробно просто в силу того, что был первым, а вовсе не потому, что оказался самым интересным. Рассказ обо всех остальных съёмках, которые планировалось завершить до наступления зимы, поместится в этой статье. Кстати, до зимы мы уложились, но от мороза нас это не спасло – ноябрь выдался весьма холодным, так что спасались мы кострами и чаем/кофе в термосах.

Итак, весь первый съёмочный день вылетел в трубу из-за снега, но оказался отличной тренировкой. Поэтому логично, что продолжились съёмки с этой же сцены, раз уж актёры помнили что и как нужно делать, а заодно успели основательно выучить текст, которого там было немало. Процесс пошёл быстрее, мы даже уложились за один день.

Снимать дальше в прямой хронологической последовательности оказалось нецелесообразно – главным образом нужно было подстраиваться под график Константина Ежкова, который должен был в скором времени уехать в командировку, а потому в первую очередь были отсняты все сцены, в которых он принимал участие.

Самым большим вызовом оказался его последний день в Самаре, когда мы кровь из носу должны были отснять все «пещерные» сцены. Для этого мы выехали из города ещё до рассвета, а весь съёмочный день, прошедший буквально нон-стопом, занял аж 13 часов! Наверное, примерно так же снимаются и блокбастеры: счёт идет на секунды, каждая минута потерянного времени грозит огромными убытками (в нашем случае – многодневными задержками). Получилось так, что мы приехали к Сокским штольням, когда солнце еще не взошло, спустились под землю (к счастью, в пещерах теплее, чем на улице!) и вышли оттуда, когда солнце уже село, т.о. света в тот день не видели вообще.

Предыдущая попытка съёмок в штольнях окончилась фейлом из-за нехватки энергии для освещения. Поэтому в тот день режиссер подготовился основательно – захватил побольше бензина для генератора, 250 метров кабелей и несчётное количество разнообразных ламп и светильников, забив машину до отказа (актёра Леонида Доценко пришлось везти в бардачке). Рассказывая о первом съёмочном дне автор вспоминал свой опыт в раскопках, почему-то не упомянув о однофамильце-генерале, который в фильме «ДМБ» раздавал бойцам сапёрные лопатки. На этот раз сценаристу предстояло протягивать кабели для освещения подземных локаций, а в следующий раз – вбивать в заледеневшую землю мягкие аллюминиевые штыри-маркеры для обозначения виртуального объекта, которые потом дорисуют на компьютере... Воистину, съёмочная группа должна быть в два раза больше – нам нужны грузчики, осветитель, повар, пара дополнительных операторов, гримёр, реквизитор и специальный человек с лопатой... По счастью, актёры оказались достаточно опытные и спокойно накладывали себе грим самостоятельно. Ну а дополнительные краски в кадр добавятся уже на стадии постпродакшена.

Снимать 13 часов подряд, к тому же под землёй – та ещё задачка. Под конец нервы Громова стали сдавать, а потому с ним предпочитали не спорить, лишь бы скорее выбраться наружу. А скорее не получалось. Любая смена ракурса влекла многочисленные перестановки осветительных приборов, в результате чего подготовка к дублю занимала больше времени, чем сама съёмка, хотя мы и старались передвигаться по-минимуму, пользуясь тем, что пещера – она и есть пещера: подсвети одну и ту же стену чуть иначе, и она уже выглядит другой стеной. Хотя углубиться всё же пришлось. Повезло ещё, что нас не беспокоили туристы. И что мы не сожгли одного из актёров, когда снимали эпизод с бензином. Полыхнуло так хорошо, что герой, по сюжету лежащий без чувств, вскочил с несвойственной персонажу прытью. Кстати, не повторяйте этот трюк, друзья! По-хорошему это должны делать каскадеры, а в идеале – не делать вообще, т.к. под землей нельзя разжигать огонь.

А беда пришла откуда не ждали. Во время одного из дублей Алексей Артюхин решил ковырнуть ножом доски подвесного моста, главной достопримечательности Сокских штолен. Нож был эффектный и куплен специально для съёмок. И его ещё предстояло снимать крупным планом. Но в момент удара об деревяшку, кончик ножа отломился. Естественно, на реквизит мы не столь богаты, чтобы иметь дубликат такого тесака, поэтому в дальнейшем пришлось выкручиваться, устраивая дополнительные подсъёмки на фоне зеленого экрана (а Артюхин затем имел мужской разговор с продавцом недешёвого ножа). Это, впрочем, был не единственный эпизод, когда пришлось снимать «лишнего».

В другой съёмочный день, когда по плану была лишь пара небольших диалогов и проходки персонажей на природе, забыли снять буквально один кадр – с платком, на котором видна кровь. Казалось бы, всего один кадр, но он сразу рушил если и не сюжетную линию, то завязку на неё. Один из персонажей периодически кашлял в кадре (иногда в платок), а в определённый момент зрителю показывалась кровь на платке, чтобы можно было оценить серьёзность болезни героя. А без крови фильм определённо терял в драматизме: вместо фактически обречённого персонажа появлялся просто простуженный актёр – именно так бы воспринял зритель периодический кашель. Что ж, снова подсъёмка и снова выручает зелёный экран.

Но «зелёнка» может выручить не всегда. Однажды, уже под конец съёмочного дня, режиссёр с ужасом обнаружил, что на Алексее Артюхине красуется экстравагантного вида шапка. И что его снимали в этой шапке весь день! С одной стороны – непонятно, куда смотрел Громов, но его можно оправдать: очередная бессонная ночь перед съёмкой, «глаз замылился». А вот зачем принёс в кадр шапку Артюхин - неясно совершенно. Тем более, что ещё перед съёмочным периодом, когда утверждался реквизит, речь об этой шапке шла. Артюхин хотел её использовать, но она не нравилась всем остальным. Кроме Ежкова, который даже знал, как она называется и что она из Афганистана. Но это ладно, образованные люди и всё-таки старшее поколение. Большинство же зрителей, необразованные и молодые (извините, но автор самокритично относит к этой бесславной категории и себя) видят лишь весьма нелепого вида головной убор, который к российским реалиям отношения не имеет совершенно никакого.

Чтобы не вызывать недоумения или неуместных смешков у зрителя от подобного аксессуара было решено отказаться. И вот нате вам – целый съёмочный день с этой шапкой. При том, что в предыдущих кадрах её, разумеется, не было и появиться волшебным образом ни с того ни с сего на голове героя она не могла – это было бы уж слишком странно. Ну не переснимать же несколько часов! Пришлось дописывать сценарий и добавлять кадр, в котором герой надевает шапку и объясняет её происхождения. Учитывая, что режиссёр и сценарист старались по-максимуму избавить скрипт от ненужных эпизодов, решение не самое лучшее. Но, повторимся, единственно верное на тот момент. Да и в итоге мы все к этой шапке как-то привыкли и в кадре она, кажется, смотрелась достойно.

Кстати, о переписываниях сценария. Во время съёмок это совершенно обычное дело. Если во время препродакшена сценарист защищает каждую строчку, как лев, то в полевых условиях сдаётся почти сразу. Во-первых, время - деньги. Во-вторых, на улице холодно. Шутка, конечно. Главная и единственная причина – текст на бумаге и текст в устах актёров это «две большие разницы». Почти всегда всё получается, но иногда у актера возникают проблемы с произношением и построением фразы. Порой это сугубо личное, порой – суровые реалии жизни, когда актёр точно знает, что его персонаж бы не сказал то или иное слово. И сценарист соглашается. Порой выражения менялись на синонимы, но однажды вместо культурной фразы вышла экспрессивная матная – и это очень понравилось всем присутствующим, ибо вот она, правда жизни. Ну а иногда сценарий на съёмках сокращается просто потому, что становится видно: лишние комментарии или пояснения не нужны – всё и так показано понятно. Процесс переписывания и адаптации продолжался каждый съёмочный день, и это абсолютно нормально.

Ещё одним вызовом на съёмках стала работа с автомобилями проекта «Битва Машин», которые уже были законсервированы на зиму, и в эстремальных условиях (напомним, было очень холодно) долго «реанимировались», а затем могли заглохнуть в любой момент. Съёмки с автомобилями были совмещены с работой массовки, и это были непрофессиональные актёры, к которым был нужен совсем другой подход. К сожалению, мы снова действовали в режиме жёсткой нехватки времени (несмотря на работу сразу тремя камерами!), но сняли всё тютелька в тютельку – солнце уходило очень быстро, тени меняли своё положение и нам пришлось закруглиться, когда было ещё относительно светло. Можно было бы сделать ещё пару дублей, да один дополнительный ракурс, но в целом работа была сделана. Кстати, не обошлось без накладок и в этот день. Например, за руль одного из авто посадили почему-то именно того актёра, у которого не было водительских прав. В итоге обошлось всё-таки без аварий, хотя режиссёру и пришлось понервничать (в основном за свою личную машину).

В общем, снимать было тяжело, но интересно. Холодно, но приятно. Это был полезный опыт для всей группы, в результате чего в профессиональном плане выросли все присутствующие. Несмотря на множество переносов и срывов съёмок в последний момент из-за погодных условий или графиков актёров, мы сделали всё, что было запланировано. Лишь использование камеры на квадрокоптере пришлось отложить аж на 3 месяца, а в итоге на момент написания этого текста воздушная съёмка так и осталась под вопросом. В общем, мир не без добрых людей, что показали наши съёмки, но на всякий случай рассчитывать лучше всё-таки только на себя – поэтому все необходимые планы были отсняты с земли.

Но как известно, фильм рождается три раза: в сценарии, на съёмках и при монтаже. В конечном итоге именно монтаж, цветокоррекция, саундтрек, специальные эффекты и озвучка будут определять отношение зрителя к фильму. Но об этой интересной работе мы поговорим в следующий раз.

Игорь Талалаев