2017 год вновь всколыхнул волну интереса к персоне финского «последнего романтика» Аки Каурисмяки – лента «По ту сторону надежды» получила серебряного медведя в Берлине за лучшую режиссуру.


М. ПЛАХОВ, Е. ПЛАХОВА. «АКИ КАУРИСМЯКИ. ПОСЛЕДНИЙ РОМАНТИК»
Новое литературное обозрение, 2006



Серьёзный приз, если не оглядываться на прежние подвиги Каурисмяки, выпавшие на 90-е и начало 00-х. Гран-при и особые упоминания экуменического (христианского) жюри, приз международной ассоциации кинокритиков, номинации на Золотую пальмовую ветвь, «Сезар» и «Оскар», – вот далеко не полный перечень былых заслуг режиссёра. И этого более чем достаточно, чтобы занести Каурисмяки в культовые фигуры финского кинематографа (в этом месте мы сделаем вид, что вы как будто наслышаны о других представителях данного сегмента мирового киноцеха). Для любителей лаконичности и общих фраз КиноПоиск подготовил пару заметок с мыслями и цитатами режиссёра. Тем же, кто хочет чуть плотнее познакомиться с творчеством и личностью, посоветуем разыскать книгу Андрея и Елены Плаховых «Аки Каурисмяки. Последний романтик» из серии «Кинотексты», вышедшую в 2006 году.

Добро пожаловать в Финляндию, которой больше никогда не будет. Край болот постепенно тонет в Лете с его «Летними сказками», «Божественным штормом» и «Вальсом сирот». Его место на кинокарте займет индустриальный юнец, воспевающий пролетарские драмы и сочувствующий собакам. Кино в Финляндии было и до Каурисмяки, но то кино хранило уютные сельские традиции единения человека и природы. Однако, начиная с 80-х годов, молодое поколение финских режиссёров захватывает сцену, заполняя ее социальной критикой и экзистенциальными сюжетами. Выходцы с «бумажных фабрик» с жадностью впитывали в себя главные тенденции американского кинопроизводства. Америка с ее вестернами и роуд-муви была законодателем мод. Но финский кинематограф строился не на подражании или слепом копировании, а на своеобразном синтезе. Здесь ещё оставались небольшие нетронутые островки исконной природы, а города ещё не превратились в умопомрачительных монстров, крадущих человеческие души. Да и кто сказал, что монополия на метафоричный смысл дороги принадлежит Соединенным Штатам? Именно с такими мыслями авторы подводят нас к началу творческого пути Каурисмяки.

Творчество Каурисмяки дискретно. Это добавляет определенное удобство в систематизацию исследования его фильмов. Главы «Чёрная трилогия», «Трилогия лузеров», «Трилогия в стиле рок», «Таинственная трилогия» и «Финская трилогия», с их «прекрасными аппендиксами» (лентами, выпадающими из понятия трилогия, но концептуально продолжающие идейно-сюжетные ветки), в полной мере охватывает всю фильмографию Каурисмяки (с поправкой на год выхода книжки). Плаховы аккуратно проводят нас по основным ключевым точкам в карьере финского постановщика. Отчётливо видна эволюция его мировоззрения, переход от почти монти-пайтоновского абсурда «Союза Каламари» к грустной улыбке «Человека без прошлого». Стены спичечной фабрики растворяются в бесконечных одинаковых дорогах Америки, где «привыкли слушать всякое дерьмо». Но как бы они ни петляли, конец один – на городских окраинах, где выброшенные и забытые большим городом маленькие люди пытаются построить свой уютный мирок. Скупой на внешнее проявление чувств, но очень выразительный в глубине уставшей финской души.

Скупость и минимализм становятся фирменным почерком Каурисмяки. Его актёры, следующие за ним из фильма в фильм способны сыграть сотни эмоций одним лишь выражением глаз. Кати Оутинен (за чьим постепенным увяданием мы наблюдаем от фильма к фильму), «грустная крыса» (так его описал сам режиссёр) Матти Пеллонпяя, «ленинградский ковбой» Мато Валгонен, Кирси Тюккюляйнен, «человек без прошлого» Маркку Пелтола. Они глядят на читателя с чёрно-белых кадров щедро рассыпанных по книге, они беседуют с ним через интервью, делясь своими мыслями и взглядами. Из этих имен и состоит Каурисмяки-лэнд, неприветливое место, где последние романтики прожигают свои дни за очередной чашкой кофе или рюмкой финской водки. Они – проводники по этим диковинным окраинам, где неспешно течёт настоящая жизнь в противовес бесконечной городской скуке, буднично растёкшейся по фабрикам и кафешкам.

Сам Каурисмяки оказывается не менее интересен, чем его экранные работы. Интервью с ним пропитаны иронией и желчным сарказмом. Он очень не любит Сильвестора Сталлоне и даже снял клип-пародию под названием «Рокки-6». Он достаточно резок в высказываниях на счёт России и её президентов, но сам добавляет, что питает тёплые чувства к людям этой страны, сохраняющим лицо в таких условиях. Хотя порция критики достается и Соединенным Штатам, и Европе. Он рад, что есть возможность держать свой кинотеатр, и крутить там свои любимые фильмы. Слово «успех» не имеет в финском языке рода. В этом оно близко, по мнению режиссёра, к дерьму. Он считает свои фильмы неуспешными и бестолковыми и пожимает плечами, когда ему достаётся очередной приз. Кажется, он с большей радостью махал бы транспарантом на демонстрации, но вместо этого снимает кино, к которому испытывает искреннюю любовь.

Кроме рецензий на творчество Каурисмяки и отрывков из интервью, в книгу вошли два сценария – «Я нанял убийцу» и «Человек без прошлого». Сценарии, по заверениям самого Каурисмяки, он предпочитает писать в барах в перерывах между съёмками. Конечно, продюсерам проще работать с готовым скриптом, но держать себя в тесных рамках не нравится уже самому режиссёру. Он даёт возможность своим актёрам прожить новую жизнь, внести в неё свои интонации. Например, в «Человеке без прошлого» главный герой с усмешкой собирает свой небогатый урожай из восьми картофелин, сетуя на суровость погоды и, скорее всего, городские корни. Этот же диалог в сценарии имеет совсем иной эмоциональный окрас. Восемь клубней в бесплодной земле указывали на предрасположенность к землеводству. И из таких интонационных нюансов, потерянных при дублировании складывается очаровательная ирония Каурисмяки.

Если по каким-то не зависящим от вас причинам, вы случайно прошли мимо финского кинематографа, знайте – сейчас самое время навёрстывать упущенное. А книга «Аки Каурисмяки. Последний романтик» будет неплохим путеводителем на первое время. Поверьте, вы обязательно полюбите эти неторопливые, в чём-то скупые на проявления чувств ленты. Не зря же, рассказывая о Каурисмяки, почти всегда добавляют: «Он вернул звуковому кино чистоту и невинность Великого Немого». И пусть здесь более странно, чем в раю, но эта экскурсия запомнится вам надолго.

Константин Большаков