Новинки проката как-то совершенно незаметно превращаются в ретро. Вспомним, что крутили в кинотеатрах 5, 10, 15... 100 лет назад в это же самое время и повздыхаем: как же быстро летит время...


В этой рубрике мы предаемся ностальгическим воспоминаниям, которые делят наших читателей на три категории. Первая категория заметит, что мы рассматриваем какое-то старье (пфф, школоте не понять, – прим. ред.). Вторая категория не поверит, что прошло уже столько лет, ведь мы смотрели эти фильмы впервые еще буквально вчера. Ну а третья философски заметит, что данные ленты, кажется, были с нами всегда. И всегда будут. Ну тут мы уже загнули, конечно – никто не обещает, что рассматриваться будут сплошь легендарные премьеры, на которые нужно молиться.

В конце концов, и 5, и 10, и 50 лет назад в кинотеатрах запросто крутили такую же откровенную муть, что и сегодня.

---

О высокой художественной ценности блокбастеров рассуждать не приходится как минимум со старта форсажно-трансформерно-комиксного марафона. Хорошо, если очередная многомиллионная штамповка запомнится хотя бы каскадом первоклассных трюков, очарованием глянцевой картинки и симпатичными мордашками молодых ребят на главных ролях. «Иллюзия обмана», или точнее «Теперь меня видно», как ни странно, честное кино, хотя бы по той причине, что одним только заглавием настраивает на развлекательный лад. Сочетание лучших идей из «Одиннадцати друзей Оушена», «Престижа» и «Иллюзиониста» в пёстрой упаковке с умеренно закрученным детективом и добротной динамикой действа вывело на свет наивный ленту-проказницу. Она как порция праздничной мишуры, без которой вроде бы легко можно обойтись, а вечеру для помпы сразу будет чего-то не хватать. Да и признаемся честно: многие ли из нас не любят фокусы? Тем более с техникой исполнения, выведенной на невиданный уровень мошенничества.

Четвёрка парящих в свободном полете иллюзионистов по мановению чьей-то невидимой, но без сомнения очень могущественной руки получает ресурсы и возможности для выступлений, от которых истекают возбуждением зрители и скалит зубы полиция. Дотянуться до фокусников несложно, а «пришить» нечего: магия-с, господа. А где её нет – талант изворотливой мысли, заботливо разжеванной для не слишком продвинутых умов штатным разоблачителем Морганом Фриманом. Так и соревнуются обманщики с правозащитниками под хитрющим приглядом чернокожего мудреца, у которого, как водится, собственный интерес. Сказать, что фильм рушит все барьеры разумности в погоне за эффектом подачи – было бы преувеличением, и для роли законодателя мод картине не хватает «мяса» и солидности, но так и не ради просветительных лекций люди посещают шоу Дэвида Копперфильда, Ури Геллера сотоварищи. Мест в пантеоне мистификаторской славы имени Гудини персонажи «Иллюзии обмана» не заняли, по дороге к недавнему сиквелу где-то потеряли Айлу Фишер, попытавшись заменить её соблазнительные ноги небритой физиономией Гарри Поттера, и попали впросак. История вышла всё же одноразовая, и соприкоснуться с её сверкающими достоинствами тем, кто пропустил картину пять лет назад - самое время.

---

В обличии зелёного гамма-монстра, сокрушающего всё вокруг и вопящего громогласные лозунги, уже сложно представить кого-то, помимо Марка Руффало. Но застенчивый по натуре актёр с добродушной улыбкой на открытом лице не всегда был Халком, пробовались и другие. Максимально мрачный вариант истории свирепого чудовища, в роли которого был занят Эрик Бана, не пришёлся по вкусу ни массовому зрителю, ни придирчивому критику. Версия июня 2008-го также вызвала смешанные впечатления, что выглядело особенно контрастно на фоне с восторгом принятого «Железного человека» месяцем ранее. Причин тому несколько, и, наверное, главная – кандидатура ведущего исполнителя. Безусловно, Эдвард Нортон – актёр выдающегося таланта, способный на многое, и блестящее отыгрывание несвойственного худощавому интеллигенту амплуа в том числе. Вот только известный своим невыносимым характером, сделавшим его ночным кошмаром для продюсеров, он изначально не подходил для долгоиграющего кино-сериала, каким стала в итоге Кинематографическая вселенная Марвел. Прицепом шли и очевидные недостатки самого фильма, полторы сотни миллионов бюджета, которые не сделали его интригующим и прорывным, как в случае с тем самым «ЖЧ».

«Невероятный Халк» стал первой ласточкой в веренице марвеловских сольников, которые насколько удачно представляют очередную комиксную икону, настолько же шаблонно это делают. Просто в 2008-м эти лекала ещё не резали так глаз своей предсказуемостью, как, например, недавняя «Чёрная пантера». Фильмы смотрелись свежо и ново, известным актёрам шли непривычные роли, а графическая тщательность постановки не переставала приятно удивлять. Оглядываясь назад, ловишь себя на мысли, что Нортон в роли Халка – далеко не худшее, что знал мир экранизаций. Сильный исполнитель прекрасно изобразил своего персонажа, заставил буквально на собственной шкуре ощутить, каково это – быть неуправляемым монстром, который превращает тебя в мишень для недалеких солдафонов и угрозу для любимой женщины. В этой роли, кстати, отметилась очаровательная Лив Тайлер, а злодейские эполеты примерил любимец Тарантино, народный доктор Лайтман – Тим Рот, из которого вышла запоминающаяся Мерзость. Словом, внимания, несмотря на хорошо знакомые любому поклоннику мейнстримного кино клише и стереотипы, лента заслуживает. А уж персональным почитателям Халка или Нортона, если по каким-то причинам «пролетели» десять лет назад, просмотр обязателен.

---

Вспоминая этот фильм, прокручивая в голове то трёхчасовое помрачение, которые было вызвано бездушной схематичностью и неподдельным мороком человеческого безумия – понимаешь, что, как ни относись к Ларсу фон Триеру, а деятель этот не из последних. Мягко говоря. Эксцентричный датчанин в определённом смысле переиграл сам себя, поскольку его «Догвилль» – не что иное, как соревнование с собственными представлениями об идеальном фильме и его особой эстетике, роднящей его по эффекту с жутковатыми пьесами Бертольта Брехта. Соревнование, заметим, успешное, поскольку не устаревает такое кино чуть ли не по определению, относи его к правдоподобным иллюстрациям характерной американской действительности, или нет. С «Догвилля» фактически окончательно оформилась картина мира в том псевдохристианском виде, какой мил господину Триеру, и это не в ущерб разумности восприятия, какой могут похвастаться далеко не все картины скандального режиссёра.

Что же такое «Собачье село»? Вариантов, как это обычно бывает в отношении классного артхауса, множество. Здесь вам и сатира на общество прогнившего капитализма, и дань уважения классической английской литературе с её торжественностью, и меловый эксперимент, пришедший на смену декорациям, и, наконец, готовый философский постулат по теме прикладной социологии. Триер если и старался найти чёткие ответы на собственные вопросы, то в ходе работы над картиной предпочёл многозначительное многоточие. Да и фильм ли это вообще? Есть определённые сомнения, особенно если удаётся хоть ненадолго вырваться из душноватых объятий специфического стиля. Лента смотрится очень непросто, её ритм и настроение нарастают с каждой последующей кино-главой, события которой в оригинале озвучиваются легендарным Джоном Хёртом. А всегда собранная, сдержанно-аристократичная Николь Кидман выдала один из самых психологически сложных и глубоких образов в карьере. Хорошему кукловоду нитки ни к чему, а сам «Догвилль» с теми или иными допущениями мог быть поставлен на театральной сцене, и в этом случае мог отметиться ещё более жутко-натуралистическими сценами изнасилования. Но и в кинематографическом виде фон Триер зажёг кострище, одурманивающий запах которого разнёсся далеко за пределы родного Копенгагена, а отдельные всполохи можно вдохнуть носом и поныне. Фильм и пятнадцать лет спустя способен вызвать такой же столбняк – это ли не признание его исключительности?

---

Так и хочется по-стариковски воскликнуть: «Ведь были сериалы в наше время!» Настолько успешные, культовые и популярные, что они без проблем перековывались в полнометражный формат, какой и примерила на себя картина, в оригинале названная «Битвой с будущим». Оно, кстати, всё ещё не наступило, живём себе, радуемся или горюем, но как-то пока без зримого инопланетного участия. Тем не менее, двадцать лет назад двухчасовый вариант «Секретных материалов» способен был изрядно впечатлить достоверностью показанных заговоров и беспомощностью непокорных идеалистов, которые верили в необходимость огласки контактов правительства с внеземными цивилизациями. Агенты Малдер и Скалли продолжают верить, в наше время почти полностью скатившись в абсурд, а тогда, в 1998-м достигли апофеоза правоверной борьбы с инопланетной заразой. Официально оставленные не у дел фэбээровцы и в частном порядке докапываются до причин загадочного взрыва торгового центра. Это лишь ещё одно звено в цепи продуманных некими влиятельными силами событий, конечным этапом которых должна стать колонизация Земли.

Строго говоря, фильм представляет собой растянутый эпизод из общей мифологии, с теми же самыми персонажами, хронологически втиснутый между пятым и шестым сезонами. Это обстоятельство, впрочем, не мешает воспринимать кино как обособленное явление, если вы по каким-то причинам не знакомы с сериалом. «Борьба за будущее» обладает ровно теми же самыми достоинствами, даже усиленными, благодаря более качественному исполнению. Что до недостатков, то он, в сущности, один – лента на любителя, но поскольку их очень много даже сейчас, значит брать в расчет его необязательно. Расследования Малдера и Скалли, их крестовый поход за истиной были настоящим феноменом своего времени, поскольку базировались на естественной для большинства людей тяге ко всему необычному, загадочному и труднообъяснимому. Взаимоотношения агентов приятно удивляют человеческим началом и сейчас, к тому же полнометражный фильм ценен и раскрытием дремавших романтических чувств между давними коллегами. Не верь никому, как гласит один из главных слоганов «Секретных материалов», но старым воспоминаниям – можно, если среди них немалый пласт принадлежит ярчайшему творению своего времени, которое и в более серьёзном формате не обмануло ожиданий. Вторая попытка под названием «Хочу верить» вышла провальной, так что если уж наслаждаться «Икс-файлами» на большом экране, то только в «Борьбе за будущее».

---

Для Романа Полански фильм «Ребёнок Розмари» стал серьёзным событием в карьере, поскольку явил собой дебют режиссёра сразу по нескольким фронтам. После «Отвращения» и «Тупика», Голливуд попросту не смог пройти мимо польского таланта без предложения по экранизации. Однако перенос литературного произведения на экраны – дело тонкое, особенно если прежде этим заниматься не приходилось. Да и зритель Нового Света принципиально более требователен к качеству постановки. Словом, Полански взял на себя риск, сравнимый разве что со свиданием вслепую на окраине чужого города. Но и к поставленной задаче он подошёл с характерной для англичан скрупулезностью. По слухам, Полански бредил идеей дословной экранизацией настолько, что подчас выпытывал у автора романа Айры Левина такие тонкости деталей, о которых при написании тот наверняка и не задумывался. И эта сверхмерная дотошность, отнюдь, не играет в минус.

Наоборот, сюжет в «Ребёнке Розмари» мастерски сплетает вокруг более-менее очевидной истины большой клубок из интриг и полунамёков. И все переживания Мии Фэрроу в положении досконально улавливаются и передаются зрителю независимо от пола и возраста. Собственно, немалая доля успеха в кинопрокате была обусловлена личностью самой Мии Фэрроу. Актрисе было всего 23, природная подростковая угловатость и огромные сияющие глаза идеально вписывались в модный антураж того времени, а недавний развод с Фрэнком Синатрой лишь подогревал шарм желанной женщины на экране. Впрочем, и без этих нюансов «Ребёнок Розмари» имел небезосновательные шансы на успех. Ведь… ведь он был попросту хорош. Настолько хорош, что открыл целый поджанр фильмов с демоническим подтекстом. Так что, «Ребёнок Розмари» хоть во многом и был первым «блином» Полански, комом его не назвать при всём желании.

---

Как показало время, француз Роберт Брессон относился к режиссёрам, чьи кинопроизведения хоть и не обрели широкой славы, но стали крепкой ступенькой для лестницы киноискусства. В июне 1943 года, который едва ли можно было назвать процветающим для Франции, на оккупированной территории Брессон впервые заявил о себе полнометражной кинолентой «Ангелы греха». На момент съёмок ему было за сорок. Возраст, когда ветру в голове места не остается и приходит полное понимание того, что и как нужно показывать.

И собственный почерк, ставший впоследствии визитной карточкой Брессона, просматривается в «Ангелах греха» практически во всем. Это и скрупулезность, которая вылилась в тщательном совмещении заметок драматурга Жана Жироду с реалистично воссозданным духовенством при консультации представителя доминиканской церкви. Это и тематический католицизм в сюжете (главная героиня – богачка, нашедшая призвание в монастыре), который непременно сводится к размышлениям о человеческой душе и способам её спасения (монастырь занимается реабилитацией осужденных женщин). Это и тотальный аскетизм в постановке с практически полным отсутствием музыки для подчёркивания атмосферы. Единственное, актёры в «Ангелах греха» были профессионалами. Впоследствии режиссёр предпочтет им работу с непрофессионалами, подгоняя их под типажи «моделей» персонажей.

Дебютный фильм, конечно, сложно причислять к высшей лиге с «Гражданином Кейном» на пьедестале, но переоценить его вклад в развитие кино как искусства ещё сложнее. Вы можете не знать о Роберте Брессоне, но практически наверняка знаете Андрея Тарковского, Джима Джармуша и Пола Шредера. По признаниям каждого из них творчество Брессона стало крепкой ступенькой, на которую можно опереться, чтобы забраться выше. Уж не это ли подлинный успех?

---

«Отец Сергий» был снят в непростую эпоху, но вместе с тем и в самое верно подгаданное время. К 1918 году кино в России существовало не только, как придаток к зарубежному. Правда, состояло оно преимущественно из киноадаптаций отечественных классиков. Тенденция не обошла стороной фильм Якова Протазанова. «Отец Сергий» создан по мотивам повести Льва Толстого. Понять причину такой странной моды просто, если вспомнить что кинематограф в царские времена считался делом низким, лишённым культурной ценности и понятия искусства. Доходило до того, что руководители наиболее престижных театров могли попросту запретить актёрам своих трупп сниматься в кино. А вот к киноадаптациям русской классики такие радикальные методы не относились. Вот они, двойные стандарты.

Впрочем, в случае с «Отцом Сергием» одного факта, что это экранизация было бы мало, поскольку Лев Толстой в своей повести вдоволь поиздевался над духовенством, а немалую участь в сюжете повести играл представитель царской семьи. А это, на минуточку, цензурный джекпот. В дореволюционные времена существовал запрет на показ как представителей церкви, так и царской семьи. Потому с момента анонса в 1916 году до непосредственно съёмок пришлось выждать пока «белых» не сменят «красные». Итог издевательски забавен: послереволюционный «Отец Сергий» по своей сути подвёл итог развитию дореволюционного русского кино. Режиссёр фильма Яков Протазанов сумел обуздать многословную повесть и интерпретировать её не словами, но эмоциями главного героя – князя в прошлом и отшельника в настоящем. Эпичность «Отца Сергия» поражала не масштабами, но детальностью внутренних переживаний. Не будет преувеличением сказать, что исполнитель главной роли, Иван Мозжухин – мастер-универсал, которому одинаково блестяще удавались и трагичные, и комичные герои. Разумеется, не без театрального переигрывания, но иначе передать смысловую нагрузку персонажей вряд ли получилось бы. А прямой выпад в сторону церкви со словами «бога нет» делает смелую картину такой же непреклонной и независимой от чужого одобрения, каким был сам автор повести.

Александр Колесников,
Ярик Ленциус