Мы созвонились с режиссёром «Пиковой дамы: Зазеркалье» и поговорили с ним о режиссёрском дебюте, творческих планах, злых продюсерах и супергероике.


– Александр, день добрый! Можно у вас в связи с выходом «Пиковой дамы: Зазеркалье» взять небольшое интервью?

– Добрый день! Да можно конечно, хотя что я могу ещё добавить – фильм же вы видели, и, по вашему мнению, он слабый [смеётся].

– Именно поэтому читателям «25-го кадра» было бы интересно узнать ваше видение ситуации. Какие у вас вообще эмоции от выхода своего первого полного метра? Волнение?

– Ужасные! Мне немного стыдно за фильм! Многое не получилось, что задумывалось, конечно, но спасибо за оценку в 3 балла. Это снисхождение для нашего отечественного кино! [смеётся]

– А почему выбор пал именно на «Пиковую даму»? Подгаевский же снимал оригинальный фильм в 2015-м, это был сознательный выбор использовать этот мотив повторно?

– Мне предложили её после съёмок короткого метра («Пустите детей»). Предложили ещё несколько сценариев, но «Дама» была интереснее всего! Сейчас очень много плохих сценариев, бессвязных. Было приятно, что после короткометражки позвали хоть что-то снимать! И я очень долго думал, но в итоге согласился.

– Не страшно было, что начнут сравнивать с оригинальным фильмом?

– Нет, не страшно. Мне сразу сказали продюсеры, что это будет отдельное кино, не сиквел. Я был в поиске того, что хочу снимать. И как раз нашёл историю о брошенной в аэропорту собаке. Пока шли переговоры, появилась идея «Пиковой дамы: Зазеркалье», к тому же я хотел потренироваться перед началом съёмок самого важного для меня фильма.

– Речь идет о «Пальме», релиз которой намечен на 2020 год?

– Да.

– «Пальма», я так понимаю, это семейная драма. Чего стоит ждать зрителю?

– Там есть немного драмы, там есть и приключения. Я не могу назвать это в полной мере даже сказкой, хотя я люблю сказки. Наверное, всякое наивное кино – это сказка. Вот «Пальма» в меру наивная, в меру драматическая.

– Сценарий «Пальмы», как и «Пиковой Дамы: Зазеркалье» писали вы?

– Изначальный сценарий «Пиковой дамы» принадлежит кинокомпании Vольgа и мы над ним работали вместе с Иваном Капитоновым, Колей Митропольским и Анной Наседкиной. От того сценария, который мы написали изначально, мало что осталось, он был урезан во время съёмок. Первоначальный вариант был другой вообще, в итоге во время съёмок он купировался и ужался.

– Это, вероятно, была инициатива продюсеров?

– Ну конечно, да. Это было необходимо, чтобы мы придерживались каких-то рамок. В этом, наверное, главная ошибка – не видеть границ.

– После просмотра фильма понимаешь, что некоторые сюжетные линии будто бы не получили завершения.

– Там [в сценарии] были очень хорошие идеи про Валентину (директриса школы-интернат, которую сыграла Дарья Белоусова). У нас даже была снята специальная сцена с Валентиной в стиле пост-титровых сцен Marvel, где она общается в графиней (Пиковая Дама) через разбитое зеркало, после чего зритель понял бы, что они были в сговоре. Но её продюсеры не стали вставлять в фильм.

– Я подозревал!

– Мы не хотели, конечно, давать лишние поводы нас ругать, какие-то вещи в ходе работы над картиной просто не вышли, вот и все. Но кто бы что ни говорил, мы старались.

– В среднем «25-й кадр» выставляет отечественным хоррорам оценку заметно ниже, чем вашему, так что верим. До этого вы сняли короткометражку «Пустите детей» по рассказу Стивена Кинга, и вот сейчас «Пиковая дама». Вы, я так понимаю, фанат жанра хоррор?

– Я просто фанат кино. Я всегда любил жанровое кино, а хоррор априори жанровый, даже если у нас он считается мейстримным. Жанр хоррора достаточно дешевый для работы, этакий low-budget, поэтому в Штатах сейчас особая мода пошла на «грошовые хорроры». Когда за небольшие деньги можно экспериментировать как угодно. Вдруг какие-то твои идеи зайдут лучше, чем идеи Джеймса Вана. Мы в нашей стране, к сожалению, таким путём пойти не можем. Пока, по крайней мере. Потому что их маленькие бюджеты не сопоставимы с нашими. Для них low-budget это до миллиона долларов.

– Согласен с вами, Александр. И, наверное, отсюда вытекает следующий вопрос. Как вы считаете, какая самая большая проблема в отечественном кинематографе, что наши фильмы встречают такой негатив со стороны зрителей?

– Честно говоря, я вижу больше положительных вещей в нашем кино.

– Каких, например?

– Я вижу, что кино растёт. Честно, мне нравится Badcomedian! Я любил его смотреть, когда ещё сам не был кинематографистом, не снимал, очень его поддерживал. Сейчас, когда я снял свой первый фильм, понимаю, что, скорее всего, попаду к нему на разбор [смеётся], но тут точно есть за что ругать. В любом случае, правильным путём идём или не правильным – мы растём. Я надеюсь, что зрители и кинематографисты, мы все, перестанем относиться друг к другу хуже. Мне бы хотелось, чтобы наше кино зрители любили. У нас в последнее время даже рост зрителей в русском кино вырос. Это видно, все статистики об этом говорят.

Хорошо это или плохо? Я считаю, что это хорошо. Мы учимся, мы ищем схемы. Вот за то, что мы ищем схемы, нас и ненавидят. Я, конечно, так обобщил, как будто я заядлый кинематографист. Но я понимаю ошибки фильма, который я снял. Я очень боялся обо**аться, как и любой дилетант. Все боятся. Когда ты приходишь с авторским сценарием, тебе кажется, что бояться нечего, это твоя история. Ты ее сам написал, сам продумал, сам пошел и снял за 20-25 миллионов рублей. Ведь ты имеешь на это полное право, как режиссер, который получил соответствующее образование.

Если ты пошёл в жанровое кино, где играют роль деньги и кассовые сборы, то, начинаешь, конечно, волноваться. Поэтому пытаешься найти проверенную схему. Наверное все ищут хорошие шаблоны, по которой можно снять тот же хоррор, который будет однозначно удачным. Ты приходишь к продюсеру и должен убедить его, что сцена, которую ты придумал, точно сработает. Доводы должны быть серьёзные. И денег на реализацию сцены он тебе даст только, если будет уверен, что она беспроигрышна.

В каком-то интервью недавно я признался, что соскучился по короткому метру. И понимаю, что лучше экспериментировать именно в коротком метре. То есть когда взял камеру, взял друзей, пошёл, отснял материал, показал продюсеру – работает или не работает. Поэтому, наше кино, я думаю, ругают больше за то, что кинематографисты ищут верные схемы.

К сожалению, мы отстаём в этом плане от запада на очень много лет. Они просто уже всё это прошли, пережевали и выплюнули, и идут дальше. У них сейчас есть съемочные модели, которые 100% работают. Это очень отточенные схемы. Вот, к примеру, студия Marvel доказала, как работают их проверенные схемы. Мне буквально на днях рассказали, что у них существует особое подразделение, которое занимается раскадровками и превизуализацией всего фильма. У нас сейчас тоже такое хотят создать. Только у них это есть уже давно и все работает слаженно. Создается превизуализация каждой сцены, со всеми эффектами, ритмом, взрывами, звукорежиссер накладывает звук, и ты можешь сразу понять, что работает хорошо, а что лучше изменить. Marvel – это корпорация, которая работает на всем, включая мерчендайз. А мы ещё очень далеко от этого, пытаемся только понять, на мой взгляд, какие схемы рабочие.

Поэтому нас и ругают за копирование. Не ругают только тех, кто, либо очень хорош в своем деле, или же пытается соединить авторское кино с такими вот проверенными шаблонами жанров. У нас, слава Богу, есть такие авторские режиссеры, которым в принципе все равно, что о них говорят, потому что они говорят через кино о важных вещах. Такие, как например Быков, или Звягинцев. Их можно любить, можно не любить. Я люблю и того, и другого и понимаю их обоих прекрасно. Они говорят что-то такое, что только для них важно. Им не нужны эти жанровые элементы. Эти шаблоны успешного кино, мне кажется, могут только загнать их в ненужные рамки и негативно сказаться на их работе.

– Часто те, кто снимает мистическое кино, жалуются на то, что на съемках так же хватает чертовщины. Происходило ли на съемках «Пиковой дамы: Зазеркалье» что-то загадочное или необъяснимое?

– У нас ничего такого не было. Я как-то недавно отвечал уже на этот вопрос. По правде, если у меня получится продолжать режиссёрскую карьеру в будущем, мне бы хотелось, чтобы у меня вышел такой хоррор, где все настолько поверят в происходящее на съемочной площадке, что придется вызывать священника, чтобы эту площадку освятить. Я слышал, такое бывало на съёмках картин Джеймса Вана. То есть, представляете, какая должна быть степень веры во всё происходящее, что тебе должно быть страшно за последствия? У нас во всё это просто никто не верил, как и в саму Пиковую Даму. Я сам лично её никогда не вызывал и вообще смутно представляю, откуда пошла эта легенда. Может быть, это какая-то наша вариация легенды о Кровавой Мэри – не знаю. К Пушкину эта вещь не имеет никакого отношения. На самом деле, легенда, на которую мы опирались в работе над нашим фильмом, была придумана еще Святославом Подгаевским – это его выдуманная история, за которую мы зацепились в «Зазеркалье».

Я поверил бы в экзорцизм, во все, что связано с верой, демонами. Если поизучать эту тему, там очень много интересных моментов. Из кино мы много знаем о католических обрядах экзорцизма, но о православных ритуалах – почти ничего. У нас нельзя об этом говорить, все как-то боятся. Но я уверен, что в православии тоже есть что-то такое, что дало бы пищу для интересного сюжета.

– Особняк, в котором вы снимали – что это вообще за место?

– Это наша подмосковная усадьба в Одинцовском районе.

– То есть с ней никаких легенд не связано?

– Никаких легенд не было, там сейчас санаторий Герцена, туда можно приехать на восстановление, сердце поправить, погулять, речка рядом красивая. Сейчас она красиво выглядит, но есть фотография, как она выглядела заброшенной. Её 10 лет назад восстановили, до этого она выглядела очень мрачно. Когда мы приехали для осмотра места съемок, там нашлись очень отзывчивые люди, они дали нам эту больницу перекрасить, она была белого цвета. Мы её перекрасили. Я, на самом деле, не хотел там снимать, у меня была на примете другая усадьба – Быково, недалеко от города Жуковский. Она в стиле модерн. Меня модерн в нашей действительности, честно говоря, больше пугает. И в готике наш интернат я не очень хорошо себе представлял. Но там, где я хотел снимать, это было очень накладно. А здесь, в санатории Герцена, это было реально. Нам дали перекрасить холл из белого цвета в тёмно-зелёный. Это было нереально! Очень трудоёмкий процесс… И как только мы утвердили эту локацию, пришлось менять всю концепцию, которая у меня была изначально.

Честно говоря, нас за дело ругают, что мы выбрали санаторий Герцена в чуждой для России готике. В быковскую усадьбу поверили бы больше, она нам по стилю ближе, такая заброшенная усадьба на территории России есть. Но у нас были такие условия, и мы попытались выжать все возможное из этого архитектурного стиля. Мы даже специально в сценарии обыгрывали то, как один из персонажей картины произносит фразу в духе «Ну, не Хогвартс, конечно, но мы стараемся». Это, правда, в фильм не вошло, зато мы придумали, что одного из героев будут звать Добби, это был наш сознательный референс в сторону Гарри Поттера.

– Да, я во время просмотра ждал шутки про носки, но её так и не последовало.

– Да-да, можно было бы! [смеётся]

– В визуальном плане я как зритель могу отметить ваш выдержанный с первой до последней минуты стиль.

– Это приятно. Мы боролись с оператором за эту привилегию.

– Скажите, пожалуйста, важно ли постановщику уметь ставить себя на место зрителя?

– А это очень сложно сделать. Раньше я думал, что это возможно, но потом убедился в обратном. Я очень мнительный человек, и чуть что начинаю сдавать. С «Пиковой дамой» так было, да и вообще постоянно. Читаю отзывы и вот соглашаюсь с большей частью критики. Если бы я был более опытным и у меня был более весомый голос в этой индустрии, я бы всё переделал, для меня сценарий в таком виде считался бы не готовым. Да ещё когда его порезали так… Я же был на съёмках, когда ко мне приехали и сказали, что, мол, Саш, вот этой сцены не будет, нужно подумать, на что её заменить. Я сам не понимаю до конца, как можно приступать к съёмкам, когда по ходу меняется сценарий. Но смирился с таким положением вещей.

Поэтому, что касается того, чтобы посмотреть на фильм глазами зрителей… Это вам надо попытаться что-то снять и представить, как это будет в готовом виде. Мне кажется, что рано или поздно вас всё равно увлечёт процесс съёмки, и вы будете в этот процесс так вовлечены, что возможности взглянуть со стороны просто не представится. Почему режиссёры становятся звёздами? Потому что они очень тонко ощущали аудиторию, очень точно понимали своё время и то, как на них будут реагировать. А ведь это очень сложно, понимать и чувствовать аудиторию. И, по необходимости, управлять её настроением.

– Расскажите о съёмках «Пустите детей». Что вообще побудило к такому дебюту? Почему именно с Кинга началось?

– Я учился на высших курсах сценаристов-режиссёров, когда понял, что хочу снять психологический триллер. Я очень люблю триллеры. И я написал любительский сценарий. Я очень долго пытался написать свой сценарий, у меня не получалось. Тогда я понял, что буду искать литературную основу, к которой смог бы привязаться, потому как своей истории у меня на тот момент не было. Вот я и нашёл Кинга, его рассказ «Детки в клетке». За два дня написал сценарий, хотя совершенно не знал, как это делать. Просто увидел шаблон, у меня лежали несколько сценариев, которые мне присылали как актёру. И я начал писать так, как мне казалось, что это будет правильно. Это я уже спустя много лет поступил на высшие курсы сценаристов-режиссёров, снимал рекламные ролики, и решил, что это могло бы стать моим дипломом. Так и случилось. В итоге я закончил курсы, снял дипломную работу и понял, что стоит начать свою режиссёрскую деятельность с мистического жанра, с хоррора. Мне очень нравится выстраивать кадры, операторская работа, выдумывать мизансцены. Нравится вообще всё, что связано с визуальной составляющей. Это побудило меня заняться режиссурой.

– Александр, вы актёр, режиссёр и сценарист. А всё-таки, что из этого ближе лично вам?

– Я бы очень хотел стать сценаристом, у меня это прямо мечта. Режиссером, конечно же, тоже, это главное, но кроме этого я хотел бы писать. Я очень много книг перелопатил по сценарному ремеслу, вроде бы знаю теорию, понимаю, что и как должно быть, но это безумно сложно. Написать историю сродни путешествию на другую планету.

Что касается актёрства, то я не считаю себя актёром. Это просто не моё. Хотя когда-то мне это нравилось, но я мнительный человек. А актёр не может быть мнительным, он себя любить должен, должен развиваться, а я был не доволен тем, как играю, и это очень плохое качество для актёра, которое его тормозит. Мне хотелось бы верить, что я останусь на поприще режиссуры. Это моя мечта с детства. Я ещё в школе понял, что хочу снимать кино.

– А какие-то чётко сформированные творческие планы на ближайшее будущее уже имеются?

– Сейчас мой главный проект, который я бы хотел, чтобы у меня получился – это «Пальма», про мальчика и собаку. Так же есть две идеи, одна из них для короткометражного фильма. Я очень люблю короткий метр! Сейчас с этим большим кино, я себя немного загнал и понемногу начинаю терять то, с чем пришёл вообще в кинематограф. Знаете, с этим ощущением «а давайте жахнем что-нибудь своё», когда у тебя есть право на ошибку. Сейчас у меня такое ощущение, что этого права на ошибку я лишился, тут это нельзя, там – то. Вот с «Зазеркальем» что-то получилось, а что-то не получилось. И начинаю загоняться, как бы не обо**аться с новым фильмом. А короткий метр просто даёт тебе полную творческую свободу. Мне не хватает этого вдохновения. Я очень хочу вернуться к этому формату после съёмок «Пальмы». «Пальма» для меня сложный проект, в котором есть всё, что может просить душа режиссёра.

– А что-то подробнее о «Пальме» вы все-таки можете рассказать?

– Хочется, чтобы это было настоящее семейное кино. У меня любимый режиссёр – это Стивен Спилберг. Вот взять, например, его ранние фильмы, те же «Близкие контакты третьей степени». Это ведь семейная драма, завёрнутая в жанровую историю про инопланетян. Или «Инопланетянин»! Прекрасный фильм об одиноком мальчике без отца и инопланетянине, который делает этого мальчика особенным. Драматические мотивы есть в любом жанре – в хорроре, в приключенческом кино. Я сам большой поклонник Индианы Джонса, но вот там как раз кино, использующее проверенные кинематографические шаблоны, как теперь делает Marvel, когда перед зрителем крутое, яркое действие. И все равно зрителю хочется живых героев.

– Вы несколько раз за наш разговор упомянули Marvel. Как вы вообще к супергероике относитесь?

– Да я её люблю! Смотрел все фильмы Marvel в кинотеатре, очень жалею, что пропустил «Войну бесконечности» в кино. Помню, как я смотрел первого «Железного человека» Джона Фавро, первый мне особенно нравится. Там был хороший персонаж, его проблемы, становление, как героя. И я с тех пор смотрел вообще все фильмы Marvel. Помню, что какие-то мне не очень нравились в своё время, я уходил посреди сеанса на некоторых частях «Капитана Америки». Но вот когда я посмотрел её всю целиком, она мне очень понравилась. Это киносериал, который меня во многом вдохновил. Признаюсь, что я не очень понимаю DC и мне не понравился «Аквамен».

– Вы, наверное, в меньшинстве, потому что «Аквамен» получил неплохую кассу.

– Вот и я этого не понимаю при всей моей любви к Джеймсу Вану. Я поспорил с одним своим другом-режиссёром из-за этого, кстати. Он сказал: «Да вы ничего не понимаете, это же просто стёб!». А я думаю, а в чем стёб-то? Где герои просто всё проговаривают в кадре прямо зрителю в лоб? Всё это кажется каким-то картонным. Я этого не понял, честно. Зато я очень большой поклонник трилогии Кристофера Нолана о Бэтмене. В супергероике – это для меня образец. Marvel – это типа жвачки, при всех достоинствах этой киновселенной, но трилогия Нолана, даже со спорным «Возрождением легенды» для меня целостное произведение. При просмотре «Тёмного рыцаря» у меня буквально мурашки по коже бежали. У меня к этой части отдельная большая любовь. При том, что я рос на фильмах Тима Бёртона, у меня даже были кассеты с его фильмами о Бэтмене, которые я засмотрел, наверное, до дыр.

Вот Зака Снайдера я не понял, уж извините. Для меня его Супермен был скучным. Картинка очень красивая, просто катастрофически красивая, но в целом всё очень скучно. У Бёртона и Нолана в историях о Бэтмене была душа, были идеи, важный посыл. Особенно у Нолана – что значит быть героем, тема лидерства… Я не знаю, каким будет следующий проект Нолана, но я его уже очень жду.

– А сами идею супергеройского фильма не вынашиваете?

– Нет! [смеётся] Я думаю, что в России только один по-настоящему супергеройский фильм – это «Брат». Другого супергеройского кино даже представить себе не могу. Сейчас, слышал, планируют третью часть…

– А как же «Защитники» Сарика Андриасяна?

– Спасибо, но нет, это не моё кино. [смеётся] Я надеюсь, что «Пиковая дама: Зазеркалье» не находится на том же уровне.

– Скажите, а как отреагировала ваша семья на то, что вы решили в кино податься? Может быть, ваш папа какое-то напутствие вам дал? Какие-то полезные советы?

– Папа был не против, что я пошёл на режиссёра. К его сфере деятельности, к актёрству, она не относится. Все понимали, что это профессия взрослая, артист – очень зависимая профессия, а режиссёр – очень осознанная профессия. Всё, что я снимал с друзьями до этого, просто детский сад. Только со временем доказал, что иду к своей цели осознанно, что я действительно хочу заниматься режиссурой. Поэтому все меня, слава Богу, поддерживают. Хотя, самое главное, чтобы я сам себя поддерживал. Самый главный мой враг во всех начинаниях – я сам. Я ведь делал первые шаги в режиссуре благодаря бэкстейджам из дополнительных материалов к фильмам на DVD и Blu-Ray, я смотрел, как там снимают кино, видел эти счастливые лица в кадре. И думал, как же это круто! Вот это именно то, что я хочу. Мне казалось, что вот она моя мечта, моя профессия, то приключение, которое я хочу пережить. Но когда сам погружаешься в него с головой, всё уже не так радужно.

– А чем вы вообще занимаетесь в свободное от кино время, если бывает вообще таковое?

– К сожалению, в последнее время его почти нет. Я как приступил в сентябре 2017 года к «Пиковой даме», так у меня почти и не было выходных. А вообще в выходные люблю смотреть кино дома. К сожалению, давно никуда не ездил отдыхать, у меня был очень тяжёлый период съемок, потом у меня продюссеры отобрали право монтировать «Пиковую даму», я вообще очень расстроился из-за этого, думал, как быть, убирать своё имя из титров или оставить.

– И последний, немного странный вопрос. Вот ваш герой в «Ёлках» – этакий лыжник-экстремал. А сами вы как относитесь вообще к экстремальным видам спорта?

– Катаюсь на сноуборде, хотя давно уже не катался. Очень хотел бы съездить в этом году. В детстве катался на скейтборде. В школе очень плотно занимался скейтом. В итоге бросил, хотя, думаю, что надо было раньше бросать, глядишь, подался бы в режиссуру раньше. [смеётся] В итоге, всё, что я умею – это сноуборд. Это мне нравится.

– Александр, огромное спасибо за нашу беседу! Мы с вами уже раньше общались по поводу «Пустите детей»…

– Ааа, это были вы!..

– Да, и мне кажется, что за такими молодыми, амбициозными и умеющими смотреть по-новому на отечественное кино режиссёрами, будущее этого кино. Я вам желаю больших творческих успехов! Для полнометражного дебюта у вас всё получилось неплохо. Будем ждать «Пальму». И помните – «25-й кадр» на вашей стороне.

– Спасибо большое, это приятно!

Сергей Прудников