Португальский классик Мануэл ди Оливейра как никто другой знает, что долголетие есть дар и у него есть истинная цена. Режиссер, который большинство ныне живущих патриархов кинематографа может запросто похлопать по плечу и отечески сказать: «сынок!». Шутка ли, но жизненное долголетие Мануэла ди Оливейры попало в удивительный резонанс с его творческим развитием. Свои главные творения он создал, уже в весьма зрелом возрасте. Он единственный, кому вручили два почетных Золотых Льва, и он все еще может весело сплясать чечетку на зависть молодым.

«Путешествие к началу времен» рассказывает, казалось бы, очень простую. Несколько членов съемочной группы, среди которых французский режиссер преклонных лет на имя Мануэл в исполнении умирающего Марчелло Мастрояни, актеры Афонсо, Жудит и всезнающий Дуарте, отправляются на съемки, которые проходят в Португалии. Для Мануэла – это страна его далекого детства, а для Афонсо – родина его погибшего отца, тоже Мануэла, и они оба ни слова не знают на португальском. И в этом кратком путешествии у каждого свои цели и задачи. Жудит и Дуарте очевидно португальцы, ибо хорошо знают язык и традиции.

На первый взгляд герой Мастрояни (играть режиссеров ему не впервой) эдакий альтер-эго Оливейры – имя, профессия, внешность и даже фирменная светлая шляпа, все указывает на это. Однако все оказывается немного сложнее, ибо кроме истории Мануэла-режиссера, в фильме незримо присутствует еще один Мануэл, отец Афонсо, покинувший родину еще в ранней юности. И в переплетении истории двух таких непохожих друг на друга Мануэлов где-то кроется разгадка кода жизни португальского классика.

По форме это непритязательное роуд-муви чем-то напоминает бергмановскую «Земляничную поляну», герой которой за один день также совершил путешествие длиной в собственную жизнь, к самым ее истокам. И хоть Оливейру лукаво можно заподозрить в переосмыслении классиков (а он этого, казалось бы, никогда и не отрицал), тот, кто видел хотя бы пару его фильмов, никогда не перепутают его ироничную стилистику с чем-то другим. Живости его ума можно только по-доброму позавидовать, ибо настолько адекватно реагировать на мир на девятом (!), десятом (!!) и одиннадцатом (!!!) десятке лет дано единицам.

Сквозь фильм красной ниткой проходит большая любовь к родной Португалии, которая и по нашим временам очень скромна на фоне остальной сытой Европы. Чувствуется боль и ностальгия за тем, что уже не вернуть, за тем, что упущено и совершенно искреннее любование страной. За неполные полтора часа нам покажут трогательную в своей беззащитности и неидеальности страну, которую покажут, нет, не с помощью туристических достопримечательностей, а вещами, которые тонко может подметить лишь искренний патриот. Страна раскрывается в тонких штрихах – вроде старого дерева, возле которого когда-то собиралась молодежь, разрушенного отеля, где когда-то обитали элитные проститутки, крутившие голову старым богачам и развлекавшиеся обществом молодых любовников, как памятник герою поневоле Педру Макао с тяжелой столетней ношей, потерявшийся где-то в глубинке, как золотая река Дуоро, утекшая вместе с детством. Но главная ценность Португалии ¬– ее люди. Добрые, простые, поначалу слегка недоверчивые, которые помнят важные страницы истории. Оливейра находит удивительно живые лица, которые говорят больше, чем страницы сценария. Бедная Португалия то и дело поставляет свои таланты в более богатые Францию и Испанию, получая взамен лишь уныние да нищету. Ее деревни пустеют и стремительно стареют, оставляя малочисленных жителей наедине со своими проблемами, холодом, голодом и прошлогодними новостями. Много говоря в начале путешествия, герой Мастрояни становится все более молчалив, вживаясь в роль немого созерцателя, замолкают и другие герои, проникаясь особым настроением и собственными мыслями.
Картина про детство, старость и поиск своих корней, и столь эпичное название отлично отображает его суть. Путешествие на родину – отнюдь не в географических координатах, оно происходит на тонких материях, и если душа еще не окончательно зачерствела, то ее невидимые струны обязательно сыграют в резонанс с местами и воспоминаниями детства. Твоего ли, твоих родных ли – не суть так важно. Тонкая ирония, присутствующая во всех фильмах Оливейры находит свое отражение в диалогах, которые настолько просты, насколько и остроумны.

Очень показательный момент, когда телевизионный актер Афонсо пытается найти общий язык с родной тетушкой, и та не только клянет дьявольское ТВ, но и искренне многократно недоумевает по поводу незнания племянником португальского. И даже три переводчика, готовых донести каждое их слово, обращенное друг к другу, не могут помочь, до тех пор, пока родные люди не осознают, что в их жилах течет одна кровь. И ближе к расставанию наступает момент, когда тетушка и племянник общаются, казалось бы, не замечая уже переводчиков.



Настроение фильма во многом формирует камера. Операторская работа ведущего европейского мастера Ренато Берта не просто играет дополнительную роль, но и становится одним из главных участников магии этого внешне очень простого фильма. Практически весь фильм камера фиксирует удаляющиеся пейзажи и героев на их фоне. Этот нехитрый, но очень точный прием будто фиксирует углубление в себя, отдаление от того, что так привычно, и лишь в самом конце камера оператора освобождает героев, отпуская вперед темно-синюю машину. Примечательно, что неприметную, но символичную роль водителя сыграл сам режиссер исполнив роль некоего проводника, ведущего своих пассажиров навстречу лавине памяти.

Эпиграф фильма выражен цитатой Ницше «Уметь укротить хаос в самом себе», который удачно перекликается с финальным аккордом, сообщая о том, что в нескольких душах все стало хоть чуточку, но спокойнее. Ведь иногда, чтобы немного двинуться вперед, надо пройти немало назад.