«Эксперимент» Оливера Хиршбигеля («Бункер» 2004, «Вторжение» 2007) вышел в мировой прокат в 2000 году. Затронутая тема исследования человеческого поведения в стрессовых ситуациях, интересный сюжет (частично основанный на реальных событиях) и внутреннее напряжение стали ключом успеха картины.




Огромными кассовыми сборами фильм не похвастает, всего около 11,5 млн. долларов. Зато может побряцать целой россыпью европейских кинопремий. Три национальных киноприза «Лола»: за главную и второплановую мужские роли и за работу художников. А также премию немецкой публики за лучший фильм, приз «Немецкая камера» за монтаж, премию за режиссуру на МКФ в Монреале, приз за сценарий на МКФ в Порту и премия публики на МКФ в Стамбуле. Плюс три номинации на премии Европейской киноакадемии (лучший фильм, приз зрительских симпатий за лучшую мужскую роль и приз зрительских симпатий за лучшую работу режиссера). Добавим к этому хорошие рейтинги (около 8/10) на самых известных киносайтах мира. Из этого и вытекают выводы об успешности. Вполне естественно, что такая удача независимой европейской ленты не могла пройти мимо Лос-анджелесских холмов. И проекту голливудского ремейка дали зеленый свет. Пол Шойринг (с единственной малоизвестной режиссерской работой «36К» 2000) при помощи звезд: Эдриана Броуди («Пианист» 2002, «Таинственный лес» 2004, «Кинг Конг» 2005) и Форреста Уитакера («Пес-призрак. Путь самурая» 1999, «Последний король Шотландии» 2006) переснял фильм Хиршбигеля и даже никак не изменил название.

Помимо явных заимствований, копирования отдельно взятых сцен и идеи, есть отличия. Но смог ли режиссер внести свои поправки так, чтобы превзойти фильм десятилетней давности? Насколько Шойрингу удалось уйти от немецкого постановщика? И в чью пользу будут сравнения простых зрителей и критиков? На последний вопрос ответ очевиден. Сложно представить, что голливудский ремейк может прийтись больше по душе любителям кино.

Начать разбор полетов можно с ключевых героев и исполнителей их ролей. В фильме Хиршбигеля, Тарик Фад, или просто №77 (Моритц Бляйбтрой) – журналист. Для него, поведенческий эксперимент и его создатели – тема для статьи и возможность отвлечься от насущных проблем. Его непростые отношения с любимой девушкой раскрываются по ходу действия неторопливыми флешбеками. Деньги его тоже интересуют, но больше – гонорар за статью, чем обещанное за испытания вознаграждение. Оттого он и не ввязывается в конфликты, а старается плыть по течению, не нарушая заданного ритма и порядка вещей. Лишь когда события полностью выходят из-под контроля он берет на себя бремя лидерства.

Герой Эдриана Броуди, Тревис – убежденный пацифист и хиппи что, учитывая, время и место действия = неудачник. Сокращенный с места работы в доме престарелых, он пытается найти деньги на то, чтобы уехать в Индию со своей новой знакомой. И потому ввязывается в психологический эксперимент. Шойринг первыми эпизодами попытался придать еще более острую социальную окраску фильму. Волна сокращений по всей стране и мирные демонстрации, направленные против военных действий. Все это просто лишнее, хотя стычка на митинге не просто сводит вместе двух людей, но и отчасти должна приоткрыть характер главного героя. Он не поддастся эмоциям и не ударит человека. Пока. А уж начальные кадры человеческого насилия и хроника насилия животного, явно намекают, на то, что должно было постепенно раскрываться по ходу фильма. Очень-очень по-американски. Как и втиснутое оправдание того, почему вдруг Тревис) решился именно таким образом заработать денег.

Броуди актер более популярный, нежели Бляйбтрой, и может быть(!) даже более талантливый и разносторонний, но что касается исполнения конкретно взятой этой роли, при всем его старании, планки поставленной немецким актером, он не достиг. Эдриан использовал свой опыт работ в «Кислороде», «Пиджаке» и отчасти «Хищниках» для создания образа. В фальши, недостоверности эмоций его не упрекнешь, но Моритц буквально прожил свою маленькую жизнь в роли. Легко поверить, что актер именно таков, как его герой, а Броуди, мы знаем, он не такой как Тревис. Впрочем, вина это никак не Эдриана, а сценаристов и режиссера, не сумевших правильно разбавить сильный, волевой и спокойный характер Тарика новыми штрихами. И в итоге Броуди просто сыграл своего героя, изобразил его поведение и эмоции по сценарию, не создав цельного образа.

У главных антагонистов общего немало – оба они до поры до времени никак не проявляли темные стороны своего характера. Не отдавались звериной жажде насилия и упоения властью над другими людьми. Но Берус (Юстус фон Донаньи) просто держал в себе, глубоко внутри, агрессию (как многие современные представители человеческого общества), которая обязательно должна была выплеснуться, со временем. И позже без особых проблем он мог бы вернуться к прежней жизни и даже не нажить себе смертельных врагов. Беррис же (Форрест Уитакер) психопат, настолько неудовлетворенный своей жизнью и отмороженный, что появившиеся вдруг власть и сила напрочь сносят ему башню. Поверить в то, чем закончился фильм для него, непросто. Не только замкнутое пространство и окружение сделало его жестоким маньяком, все это уже было в нем и лишь ждало своей минуты. И вернуть все на свои места не кажется возможным.

В актерских воплощениях главгадов вполне можно поставить равенство. Условное. Юстус фон Донаньи брал надрывной игрой и злобной внешностью, Форрест Уитакер – харизмой. И прической. А вот когда облысел, интерес к его герою совсем угас.

Что касается менее значимых героев, то тут все довольно схоже. Выделяются на общем фоне только две личности. Сокамерники Тревиса. Вместо любопытной фигуры военного – профессионала, выполняющего свою тайную миссию (Стайнхофф, №38, актера Кристиана Беркеля), нервный бывший зэк (Никс, Клифтон Коллинз-мл.). И это притом, что на площадку эксперимента, отбывшие срок попасть никак не должны были, но «профессоры» всем поверили на слово. У второго, вместо непереносимости лактозы (Шутте, №82, Оливер Стоковски) вообще сахарный диабет и без инсулина он долго не протянет (Бенжи, Этан Кон), но догадаться, что воспользоваться личными вещами ему не дадут, он, конечно же, не мог.

Опять же для остросоциальности, Шойринг не смог обойтись без темы гомосексуализма, посчитав, что для американских тюрем (или их моделей) этот вопрос весьма животрепещущ. Однако сцены данного характера оказались совсем не к месту и из повествования просто-напросто выпали.

Что так же характерно для американского кино, учредители сего безобразного эксперимента (это не о самом фильме, хотя…) пообещав прекратить испытания, сразу по применению насилия, или отказа одного из участников (простимулировав такие требования словами о том, что прервется двухнедельный эксперимент, хоть часом раньше и денег не получит никто) на это дело нагло забили. Ладно, хоть обманули и в другом – несмотря на то, что эксперимент провалился задолго до завершения, испытуемым (тем, что выжили) заплатили.

В «Das Experiment» когда все пошло не по плану создатели всеми силами пытались остановить действо, во избежание жертв. Получилось не совсем то, и на момент выхода участников из здания полиция их уже поджидала. В «The Experiment» учредители, здраво рассудив, использовали опыт немецких коллег и отправили испытуемых подальше, в глушь. И вопреки обещаниям не сильно обращали внимание на свои мониторы камер слежения, потому американский беспредел продлился и вполне мог завершиться резней. Почти вовремя открытая дверь и свежий воздух глубинки всех вдруг резко охладил. Забыв о взаимной ненависти, они дружно расселись, кто, где и как стадо баранов дожидались…неизвестно чего. А к ответственности авторов сего попытались привлечь уже позднее, не поддавшись на взятки. Странно как при всем этом Тревис умудрился слинять в другую страну. Относительный хэппи-энд: почти все живы и почти здоровы, каждому свое (по крайней мере, (герою Броуди)) и справедливость, наверное, восторжествует, после титров. У оригинала более логичная концовка, заставляющая задуматься обо всем произошедшем и том, что будет дальше и как теперь нам всем с этим жить.

Возможно, в планы экспериментаторов фильма Шойринга изначально входило насилие и жертвы – ведь так, им, американцам интереснее. Даже если сказали, что нельзя, а очень хочется, то – можно. Потому и дело пошло по другой колее, но тогда тут явный просчет – вряд ли создатели рассчитывали попасть под следствие за свои проделки.

Фильм должен был в идеале заставить зрителей задуматься о человеческой жестокости, о ее причинах, о последствиях неожиданной власти и уверенности в том, что наказания не последствует. Полной свободы личности и воли (здесь – в отдельно взятом, замкнутом мирке). Но получилось не то, особых эмоций кино не породило, даже Никс привел в сравнение с людьми обезьян, хотя напрашивалось бы иное сравнение, на которое намекали начальные кадры. Зебры и львы в одном вольере, например. Или львы и другие львы, в шкуре зебр, позднее проявляющие свою сущность. Ну, или просто любые представители звериных одного рода, не поделившее нечто (но тут явно не самок). Выходит, что животные-то и вовсе лучше людей, людям тут сражаться изначально было не за что, бились потом вроде как за свободы с одной стороны и за удовлетворение садистских наклонностей – с другой, но в итоге, послушаем Никса и скажем, что речь шла просто о стае мартышек.

Детально содрано множество сцен, о самых ярких из которых нужно сказать подробнее. Это, во-первых, эпизоды с поначалу растерянными новообращенными охранниками-надзирателями, собирающимися, чтобы решить, что же делать с бунтарями. В обоих случаях хорошо продуманные диалоги и озвученные мысли. Поведение героев кажется очень правдоподобным, хотя в случае с ремейком все выглядит упрощенным.

Во-вторых, потихоньку расходившийся главный антагонист. Поначалу спокойный Форрест Уитакер, в котором не угадывалось лидерских задатков, постепенно превращался в диктатора Амина. С героем Юстуса было почти то же, правда Берус для начала видоизменения пережил несколько унизительных инцидентов, что и стало толчком к действиям. Уитакеру же власть ударила в голову, его лично никто не трогал. По крайней мере, здесь. Юношеские унижения и гонения со стороны матери (да-да, Беррис в сорок два все еще не оперился и не вылетел из гнезда) вынесем за скобки.

В-третьих, обряд пометки своей территории – послание новоявленным зэкам о том, кто тут на самом деле главный. Куда помимо обривания героев Бляйбтроя и Броуди вошло и собственно помечивание…или помечание. Почти как собаки, львы и леопарды. Только животные оставляют следы своего присутствия на всех попадающихся неподвижных и выступающих над уровнем земли предметах, а не на себе подобных. Эпизоды не из приятных глазу, но цепляющие своей напряженностью.

В-предпоследних, черно-белая хроника укороченных собеседований с кандидатами, флешбеками разбавляющая повествование. Они здорово упрощают полное знакомство с героями – помимо раскрытия характера в стрессовых ситуациях, зрителям дается представление и о том, какими они себя видят сами. И тут немцы впереди их ролики-вставки были куда как забавнее.

В-последних, одна из самых запоминающихся сцен, ближе к финалу, с использованием ножа и ладони не то в роли щита, не то, в роли ножен. Эпизод детально перенесен из фильма в фильм, от первого движения – удара, до выражения вытаращенных, в прострации осознания сделанного, глаз злодея. При сравнении эмоций при просмотре симпатии вновь на стороне оригинала и дело не только в первенстве.

В итоге, несмотря на явное копирование, достичь той атмосферы тихого ужаса, от изменения повадок персонажей, фильму Шойринга не удалось. Даже не близко. Равно как и заставить блистать свежими красками и гранями старую историю с новыми подробностями. Да и до стильности картинки Шойрингу до Хиршбигеля далеко.

Ренат Гарипов