МАМОЧКА (MOMMY)
2014, Канада, 139 мин.
Жанр: трагикомедия
Режиссер: Ксавье Долан
В ролях: Энни Дорвал, Антуан-Оливье Пилон, Сюзанн Клеман

МНЕНИЕ "ЗА":

Практически любое упоминание Ксавье Долана так или иначе не может обойтись без декларирования набивших оскомину фактов о его возрасте, ориентации и полученных наградах. От ярлыка "канадского вундеркинда", судя по всему, молодому режиссёру открестится предстоит ещё очень не скоро. Да он, судя по всему, и не возражает, продолжая выдавать каждый год по новому фильму, непременно оказывающемуся в программе какого-нибудь европейского фестиваля. Долан, как и многие его коллеги по материку, мог бы начать с Сандэнса, но предпочёл Европу, отправив свою первую картину сразу в Канны, где она была отмечена наградой, так же как и "Мамочка" в этом году.

Вновь за тему взяты непростые отношения матери и сына. Диана (Энни Дорвал) вынуждена забрать своего шестнадцатилетнего отпрыска из интерната, в котором ему так и не смогли помочь перебороть свои психологические проблемы, к себе домой. Стив (Антуан-Оливье Пилон) не всегда может контролировать свою агрессию, а потому, зачастую, становится опасным для окружающих. То, что мать вынуждена воспитывать сына одна, понятное дело, нисколько не упрощает ситуацию, тем более, что Диана ещё ощущает себя в душе молодой и не готова поставить крест на своей собственной жизни. И вот эта двойственность, в которой инстинктивное самопожертвование, заложенное в человеке природой, встречается с рациональным эгоизмом ("часто одной любви оказывается недостаточно") показана здесь превосходно. Причём, режиссёру хватило элегантности, чтобы не ударяться в морализаторство и уж тем более навязывать зрителю какую-то определённую точку зрения по этому вопросу. Этот нейтралитет позволяет фильму выглядеть естественно и вызывать доверие, даже несмотря на то, что Долан, зачастую, находится в опасной близости от того момента, когда изящество скатывается в самолюбование.

К примеру, есть здесь эстетические "клиповые" вставки со слоу-мо под музыку, но это воспринимается чуть ли не как пародия на типичное инди. Да к тому же Долан знатный любитель цитат, заимствований и отсылок (тут под прицел странным образом попал даже "Один дома"). Но, в любом случае, получившийся результат резоннее рассматривать не с технической стороны, а с эмоциональной – и с этим здесь полный порядок. Отношения между героями полны взлётов и падений, и неподдельная экранная химия главного дуэта усиливает эмоциональный резонанс до предела. Несмотря на внушительный хронометраж, фильм уверенно держит до самого конца. Причём, атмосфера вполне комфортная, невзирая на мрачный подтекст. Равномерно рассредоточенный юмор и тяга к надежде здесь ненавязчиво отвлекают от той безысходности, которой на самом деле насквозь пронизана история. Но вся фатальность – она где-то в глубине, а на поверхности – бытовуха, иногда весьма забавная. Даже карикатурность многих скандалов играет фильму на руку, позволяя ему до какого-то момента казаться проще, чем он есть.

Но главный удар под дых ожидает зрителя даже не в кульминации, а в событиях, ей предшествующих. А что до финала – он просто неизбежен и даже выходит за рамки отношений матери и сына, становясь скромной попыткой понять, какое же место надежда занимает в нашей жизни вообще. Ну и параллельно с этим присутствует избитое "кто виноват и что делать?", на которое однозначных ответов дать невозможно. Только режиссёру, к счастью, хватает такта вывести эти вопросы за рамки социальных аспектов, и взглянуть на вещи в перспективе.

Василий Марин

---

МНЕНИЕ "ПРОТИВ":

2018 год, Канада. В силу вступил сомнительный законопроект, благодаря которому измотанные родители имеют право сдать нерадивое дитя в соответствующее заведение, скинув с себя тем самым непосильную ношу. Ноша Дианы, как выясняется с самого начала, непосильна настолько, что ее – шестнадцатилетнего, неуравновешенного жлоба – взваливают на нее обратно. В противном случае – небо в клеточку. Разумеется, как всякая любящая мать, она смиренно ставит закорючку в нужном месте и забирает сына домой. Но оказавшемкся на свободе подростку начисто срывает голову. Однако бунтует он не против системы, и даже не против единственного близкого человека, которого и правда любит: очень быстро выясняется, что его главный враг – в зеркале.

Наверное, еще не скоро в связи с выходом нового фильма канадского вундеркинда Ксавье Долана критики (а с ними и зрители) научатся абстрагироваться от паспортных данных и вспомнят о реальном уровне его способностей. Представитель модного нынче жанра, «фестивального европейского арт-хауса», Долан начал снимать действительно рано – в девятнадцать он поставил «Я убил свою маму» (чьим вольным ремейком, как можно было догадаться, является «Мамочка»), а в двадцать пять уже делил один приз на двоих с Жаном-Люком Годаром. С чьих фильмов (больше только у Трюффо) позаимствовал немало. Вообще все его нынешнее творчество – одна большая компиляция из французской, да и просто общемировой классики. Предпоследний фильм, который принято считать самым сдержанным и самым взрослым, является чем-то вроде переосмысления извечного хичкоквского мотива «блондинка в опасности», с всенепременной оглядкой на Шаброля. Или вот «Выдуманная любовь» - трудно так сразу понять, откуда наворовано больше: из шестидесятитнической «новой волны» или все-таки у Бертолуччи. Можно списать его блуждание в трех соснах на тот факт, что хочет он того, или нет, но это все еще в каком-то смысле ученические, ближе к студенческим (но заметно дороже), работы, поиск собственного почерка, выработка индивидуального стиля.

Но на сегодня уже стало очевидно, что его стиль – это в первую очередь постмодернисткие игрища. Возможно, он думает, что хорош в этом – ладно. Где-то его выкрутасы и правда срабатывали, но все же символично, что лучший его фильм, «И все же Лоранс», страдает от чудовищно растянутой на три часа сюжетной линии. Прямо как "Мамочка". То есть, годы его не то, чтобы чему-то учат, но спрашивать уже можно (и нужно), как со взрослого - и вычурную манеру, в коей он ведет свое повествование, уже не списать на общую некомпетентность в вопросах, затрагивающих тонкости кинобукваря.

Да, скорее всего, он наконец осознал, как отвратительно выглядят его попытки на экране реализовать себя в актерском амплуа: на сей раз, каст очень точен. К Энни Дорвал вообще не может быть никаких вопросов, к Пилону - наверное, но, кажется, именно таким и прописан его персонаж: инфантилом на грани придурковатости, эмоциональным хамелеоном и просто без конца фонтанирующим источником раздражения, как для экранных героев, типа не очень-то здесь нужной Сюзанн Клеман, так и для зрителя. Имеет право на существование и сама история, пусть мотив уже и обыгран ранее в десяти тысячах различных вариациях. Проблема Долана, как это ни парадоксально, все еще в том, что у него ветер в голове – на серьезные темы он рассуждает по-ребячески беззаботно, но эта не тот мальчишеский задор, который сопровождал нас даже в самых легковесных фильмах у позднего Блие. А скорее мораль, насаждаемая зрителю с позиции юношеского максимализма: ненавидишь – бей, любишь – целуй, боишься… впрочем, не будем. И без того выходит манифест, достойный питекантропа.

Ведь в центре – простая и доступная зрителю история о влечении матери к сыну, и наоборот. Со всеми недомолвками, пронзительными взглядами, кривлянием, отдаленно похожим на танцы, бесконечными наездами камеры на прелести уже немолодой Дорвал. Однако, Ксавье, и без того достаточно прямолинейный, предпочитает разряжать эротическое напряжение поразительно неловким моментом нежности, смотрящимся настолько неуклюже, будто его по ошибке не вырезали в монтажной. В этом же духе можно отозваться о доброй половине разговорных сцен, раздутых порой до неприличия. Когда юному хипстеру нечего сказать, он пускает элементарно сбивающие ритм слоу-мо проходы под красивую музыку, когда кажется, что намеки на нечто более солидное обернутся не пустым обещанием, – обходится экспериментами с форматом, идентичному тому самому, годовой давности, только теперь не вдоль, а поперек.

В конечном итоге, это не самое худшее из того, что он успел поставить (просто потому, что в принципе снять что-то хуже «Выдуманной любви» - это надо очень постараться). Но Долан по-прежнему не умеет работать с актерами: наверное, под его началом в кадре болтался бы без дела даже молодой Депардье. Не понимает разницы между вульгарной мелодрамой и трагедией шекспировского размаха, бестактно орет во всю глотку там, где коллеги постарше постеснялись бы говорить шепотом, мешает без особого смысла жанры и не имеет понятия об ответственности. Банально, но проще всего в этом случае провести параллель с едва вставшим на ноги карапузом, чьих фортелей хватает, дай бог, на три минуты интереса со стороны взрослого человека. И все бы ничего – да вот только он требует тридцать. В случае Долана – целых два с половиной часа.

Александр Гофман