Корреспондент "25-го кадра" посетил мастер-класс одного из самых известных итальянских режиссеров современности – Маттео Гарроне, почувствовал себя натурально просветленным и теперь делится свалившимися на него мудрыми мыслями.


В начале апреля в рамках фестиваля нового итальянского кино N.I.C.E. в Москве и Санкт-Петербурге прошла ретроперспектива Маттео Гарроне. Открывал XIX фестиваль N.I.C.E. "Страшные сказки", фильм, в прошлом году номинированный на главный приз Каннского фестиваля, а потому успевший не только хорошо себя зарекомендовать в кругу киногурманов, но и заинтересовать массового зрителя. Помимо "Сказок", посетители фестиваля могли увидеть на большом экране и другие, уже успевшие стать культовыми ленты, – "Таксидермиста", "Гоморру" и "Реальность", причем представлял работы сам режиссер. Также 7 апреля в Московской Школе Кино прошел мастер-класс, во время которого маэстро раскрыл секреты профессии, рассказал о разнице подходов к съемкам различных картин и ответил на вопросы зрителей.

Гарроне привез с собой практически бесценную подборку бэкстейджа со съемок своих фильмов и во время просмотра постоянно просил поставить запись на паузу, чтобы поподробнее рассказать о некоторых аспектах работы режиссера. Так, например, он сообщил о том, что не видит разницы между профессиональными и непрофессиональными актерами, но при этом всегда стремится очень чутко выбирать для них способ "погружения в образ". В зависимости от актера, его темперамента и способа адаптации к роли, методы варьируются: некоторым лучше давать читать сценарий целиком, для того, чтобы полностью прочувствовать персонажа, другим же лучше ничего не знать о судьбе героя до момента самих съемок, чтобы ярче проявлять себя в каждом отдельно взятом эпизоде. В "Гоморре", например, исполнители главных ролей до самого последнего момента не знали о судьбе своих персонажей – Гарроне давал им ровно тот кусочек сценария, который был необходим в конкретный съемочный день. Привело это к тому, что в один из таких дней ребята были в настоящем шоке и умоляли его изменить концовку.

Складывается впечатление, что на съемках "Гоморры" вообще происходило немало казусов, как забавных, так и не очень. Так, например, в кадре появлялись настоящие члены неаполитанской мафии. Засветить собственные лица в эпизодах с убийствами им не разрешили, но архивные записи хранят кадры, на которых рослые ребята рассказывают, как правильно разбирать и собирать пистолеты и о разных калибрах оружия, которое они привыкли использовать в реальной жизни. По словам Гарроне, настоящим мафиози вообще не чужда страсть к кино, они видят в нем большой соблазн и искушение. Остановив видео в очередной раз, Гарроне о рассказывает о том, что, по его мнению, криминальные авторитеты черпают вдохновение из мира кино, а не наоборот. За примерами далеко ходить не надо: он тут же указывает на запечатленную на записи настоящую виллу, чей дизайн практически полностью скопирован из "Лица со шрамом".

На вопрос, почему он предпочел работать с таким трудным и даже опасным материалом, Маттео пожимает плечами и отвечает, что его зацепила тематика произведения (роман, по которому была поставлена "Гоморра" написал Роберто Савиано, и именно из-за этой книги вся мафия объявила на него настоящую охоту). Режиссер заинтересовался книгой как посвящением человеческим проблемам, а выбор киноязыка (формально фильм использует язык документальных фильмов), как пояснил он сам, это – всего лишь один из радикальных методов, к которым Гарроне обратился для того, чтобы достоверно изобразить реальность, показать криминальный мир во всех его правдоподобных деталях.

Другая картина Гарроне, "Реальность", также тесно связана с криминальной тематикой, правда, скорее косвенно. Начать хотя бы с того, что ведущий актер сидел в тюрьме с пожизненным приговором (на момент начала съемок, он провел в исправительном учреждении уже 23 года). Однако Маттео, который видел спектакли с его участием еще мальчишкой (отец будучи театральным критиком часто брал сына с собой на вечерние представления), во чтобы то ни стало хотел заполучить Аньелло Арена в свою ленту и все-таки добился своего. Но были, конечно, и трудности: во время съемок на площадке часто присутствовали стражи правопорядка, а актера каждый вечер отвозили в тюрьму. "Нам пришлось искать для него не лучшую гостиницу в городе, как обычно делается, а лучшую в городе тюрьму", – шутит режиссер. Кончилось все хорошо: "Реальность" получил гран-при на Каннском фестивале 2012 года, а пожизненный срок Аньелло заменили на условный. На вопрос о том, поддерживает ли Маттео с ним связь, тот ответил, что Арена трудится в театре, а в свободное время подрабатывает на студии, недалеко от офиса самого режиссера.

Фичуретки "Страшных сказок" отчетливо показывают насколько сильно отличалась работа над громким проектом от его более ранних картин. Гарроне рассказал, что обычно он выстраивает работу в удобном для себя ключе: старается снимать по возможности в хронологическом порядке и при этом любит ставить много сцен подряд, чтобы помочь актерам, особенно непрофессиональным, "пройти путь персонажа" и заодно понять, какие детали стоит изменить в сценарии, если вообще стоит. "Речь идет именно о деталях, – подчеркивает Гарроне, – конечно же, я никогда не сомневаюсь в общем концепте, проекте в целом". Но именно переоценка деталей, по словам режиссера, изменение раскадровки или внесение каких-либо правок, может помочь сделать картину более целостной и насыщенной.

В случае же со "Сказками" такой подход был не совсем оправдан и даже мало возможен: гонорары актеров вынуждали его четко распланировать съемки, а сложный процесс создания спецэффектов не давал "поиграть" с ракурсами и постановкой сцен. Была и другая проблема: те же самые спецэффекты лишили Гарроне возможности самому стоять за камерой. Для режиссера, для которого основная идея работы состоит в погружении зрителя в воссозданный перед камерой мир, причудливую и уникальную авторскую сверхреальность, такой расклад оказался довольно болезненным. Четко структурированный порядок съемочного процесса и выверенность главных образов, по словам Гарроне, практически не давали ему возможности поймать какой-либо уникальный, неожиданный момент, способный раскрыть суть всей истории или же просто показать актера/персонажа с помощью его глаз (адекватной заменой которым обычно как раз служит объектив камеры), в конце концов, "не потерять жизнь в кадре". Нервничал режиссер и потому, что работа над картиной была технически сложной и практически никто не знал, как будет выглядеть финальный результат.

Однако, в итоге он получил возможность поймать необходимый ему момент, что сделало его по-настоящему счастливым. И, в общем-то, несмотря на множество непривычных составляющих (это первая картина Гарроне на английском языке, на съемочной площадке всегда было множество людей, в фильме приняли участие звезды первой величины, не говоря уже о сложности монтажа и создания спецэффектов), Гарроне в очередной раз сумел провернуть свой фирменный фокус. На этот раз – перенеся дух сказок Базиле в иное измерение и снабдив необычную историю (а скорее даже истории) не менее витиеватым и богатым визуальным рядом. Отчасти ему снова помогло художественное образование, отчасти – уникальный авторский взгляд на мир. В списке художественных отсылок, которыми буквально дышит его последнее кинополотно – образы, созданные Боттичелли, Караваджо и вообще практически всем цветом итальянской живописи семнадцатого века. Но одной из ключевых фигур Гарроне все же называет Франциско Гойю, в чьих работах разглядел саму суть сказок Базиле. Гарроне также говорит о том, что, по его мнению, живопись представляет собой историю, рассказанную в рамках одного условного кадра и для него такой переход от живописи к кино, был вполне естественным.

Говоря об искусстве в целом, Гарроне затрагивает не только тему живописи, немалое количество времени уделяет он и театру. Призывая обратить более пристальное внимание на истоки кинематографа, в частности, на немое кино, он тут же показывает одну из своих самых любимых сцен - из "Шерлока Младшего" (1924). Тут же мельком упоминает и о "Андрее Рублеве" Тарковского, а также о влиянии его работы на собственное становление.

Гарроне говорит о том, что именно истоки искусства всегда влияют на выбор языка и сюжета. Напоследок, он дает совет начинающим режиссерам: найти свой собственный способ рассказывать истории и не придерживаться шаблонов. В таком случае риски не только оправдываются, но и позволяют открывать или даже изобретать новые пространства. Важно обращать внимание на интерпретацию сюжета, важна попытка создать уникальный визуальный ряд, фантастические и в то же время оригинальные образы. Работа над восприятием – вот главная задача любого рассказчика, а в особенности – режиссера, потому что язык повествования зачастую оказывается важнее самого сюжета.

Фестиваль N.I.C.E. в конце апреля также будет проходить в Казахстане, Астрахани и Новосибирске. Подробное расписание смотрите на сайте coolconnections.ru

Анна Ентякова