«Отряд самоубийц», «Дед Мороз. Битва магов» и «Моана» – что общего у этих трёх таких разных картин? Неожиданный ответ в нашей авторской рубрике.


Среди фильмов, которыми порадовал нас 2016 год, хочу выделить тройку с не самой новой, зато на сей раз приправленной героизмом идеей. Не так уж часто удаётся найти общий знаменатель, но вот так совпало, что все попавшиеся очень разные картины несут схожий моральный посыл. А именно – что любимый человек хорош по определению, и принять от него можно абсолютно всё, лишь бы ему было хорошо.

Один из самых ярких образов 2016 года – Харли Квинн, отказавшаяся от своей жизни ради того, чтобы стать подружкой Джокера. Её не колышет, что он – злодей и псих, вот полюбился сатана краше ясна сокола, и всё тут. Можно и другие подходящие случаю поговорки припомнить, и пусть умом все вменяемые люди понимают, что антисоциальность и саморазрушение не есть хорошо, однако тренд независимых женщин, выбирающих карьеру/любовь к себе, от пинка Харли затрещал. Порядком они поднадоели, тем более что носить Prada и всякое-прочее брендовое барахло не возбраняется и влюбленной дурочке, к тому ж его можно попросту с витрины скоммуниздить. И самодостаточная героиня «Алисы в зазеркалье» пусть себе занимает капитанский мостик, даже оттуда до рейтингов чокнутой суперзлодейки при всём желании не доплюнет.

Перейдем к хорошим девочкам и мальчикам на отечественную почву; хотя «Дед Мороз. Битва магов» колет глаза всевозможными заимствованиями, всё же новогоднее кинополотно с московскими видами поначалу привлекло народ в зимние кинотеатры. И вроде бы так себе сказка с хэппи-эндом. Но! Показателен ответ Маши, когда в конце Никита спрашивает ее, откуда она знала, что он избежит соблазна и выберет правильную сторону. «Да мне пофиг, я последую за тобой при любом выборе», – примерно таков ответ счастливой героини. Интересно, была бы она так довольна на развалинах? Как тут не напомнить об Амидале, матери Люка и Леи из «Звездных войн»! Почтенная супруга Энакина Скайуокера, как известно, померла с горя, когда он перешел на Тёмную сторону и превратился в Дарта Вейдера. А Марютка и «синеглазенький»? Но принципиальность ныне глубоко параллельна барышням, нашедшим свою любовь.

Казалось бы, особняком от всего этого романтического безобразия стоит «Моана» – классический диснеевский мультфильм без любовной линии, зато с чудесным гавайским антуражем. В случае Моаны речь идет о заведомо безусловной – родственной любви, хотя от неё близкие ждут многого и, как выясняется, разного. Главную героиню для решения архиважной задачи выбрал Океан собственной персоной, однако, на подвиги она решается далеко не сразу. Отец ей уплывать запрещает, а бабуля поддерживает, где-то подначивает, но никакой категоричности ее поучения не несут. И перед самым ответственным шагом в помощь отчаявшейся внучке от доброй старушки приходит буквально следующее заявление: «Хочешь – иди вперед, хочешь – возвращайся, я всегда буду с тобой». Ясно, что бабушка хочет её поддержать, и побуждает к верному выбору, но как сказано-то! Так и встают перед глазами Фродо с Сэмом, из последних сил ковыляющие-ползущие в пещеру Роковой горы в великом сознании своей ответственности во что бы то ни стало спасти мир.

А тут: деточка, как получится, главное – взвесь свои возможности. Можно ли считать такую позицию безнравственной? При желании – еще как! Со стороны интересов большинства, как ни крути, это вообще возмутительно. Каждая из трёх картин в ключевом моменте выбора допускает махровый эгоцентризм: мало ли что там будет со всякими-прочими, не напрягаться же ради этого, и уж тем более не отказываться от великой любви. Хотя – само по себе переживание за других и декларирование добрых намерений проблем не решает, конечно, и не делает никого героем. А вышеописанные девушки, каждая по-своему, но действуют в общих интересах. Однако нравственная оценка и последствия выбора во многом зависят от социального статуса героинь: антисоциального у Харли Квинн, пассивного у Маши и активно просоциального у Моаны. Из-за чего по ходу дела Харли разлучают с любимым, укрощают и заставляют поработать на добро из-под палки, Маша лавирует, напрашиваясь на задание, чтоб подставить Никите плечо, а Моана от души старается изо всех сил. Характерно, что больше всех достаётся Харли Квинн, принёсшей себя в жертву своей безумной любви.

Выходит, такое всепринятие, вопреки расхожему мнению, не обеспечивает комфортного существования и не исключает жертв! А что же оно дает? Тут уместно вспомнить, что большой популярностью в ушедшем году пользовались также картины с традиционным пониманием долга и подвига: от «28 панфиловцев» до «Изгоя Один»; и там, увы, почти все герои умерли. По-человечески понятно, что такой несправедливый итог не может не вызывать протеста, и уж конечно, всегда хочется счастливого конца.

Что важно, барышни, пропагандирующие с экрана безусловное принятие, и от подвигов не бегают, и своих шкурных целей достигают. Каждая обретает то, к чему стремится, впору порадоваться за них. Харли получает свободу, да ещё из рук своего ненаглядного, которого считала погибшим, Маша – любимого парня, праздник, плюс отца обратно, а Моана возвращается домой крутым авторитетом и возрождает мореходные традиции племени. Ни у кого не повернётся язык сказать, что это не стоило им никаких усилий. Для понимания причин хорошего результата важно осознавать цену безусловной любви. Харли Квинн и Маша (которые любят) – изгои, с психическими травмами, так что соединение в пару с подобными же долбанутыми мужчинами их возвышает. В случае с Моаной (которую любят) отсутствие жёсткого императивного указания идти до конца куда надо вовсе не означает неготовность героини поступать подобным образом.

Какой вывод следует отсюда? Сии произведения кинематографа содержат специфический урок, что миром правит любовь, а избавление любимых людей от внешних требований может привести к хорошему результату. Что же, такая жизненная философия имеет место быть. Однако можно ли принять ее в качестве приоритетного руководства к действию – это надо еще подумать.

Оксана Алмазова