Главный шедевр белорусского арт-хауса ушедшего года окончательно убеждает всех сомневающихся в том, что русские и белорусы – братья. И позволяет поразмышлять, почему белорусские психопаты нам роднее американских.


БЕЛОРУССКИЙ ПСИХОПАТ
2015, Белоруссия, 62 мин.
Жанр: «просто игровой фильм» (вроде бы)
Режиссер: Никита Лаврецкий
В ролях: Никита Лаврецкий, три девушки и два друга

Ну, кого сейчас удивишь тем, что Белоруссия – страна контрастов, даже не поминая расхожие анекдоты «про Батьку»? Вот вроде и православный социализм люди строят, и традиционные ценности укрепляют, а с другой стороны – и художественные выставки у них про Чикатило, и авангардное кино про партизан с их похождениями (далеко-далеко ушедшими от советской классики), и предмет национальной гордости – собственный жанр трэша («бульба-трэш»).

А под завязку достопримечательность: самая первая однополая семья колхозных механизаторов, вызывающая зависть всех русских Иванов Дулиных вместе взятых (это, конечно, уже не про кино, но в порыве эмоций не поделиться мы не могли).

На этом колоритном культурном фоне рядовых белорусов вряд ли удивит фестивальный успех такой картины, как «Белорусский психопат». Чего не скажешь об остальном человечестве, отдельные представители которого посмотрели это творение на YouTube и, думается, до сих пытаются им проникнуться. Фильм, который не попал даже в базу КиноПоиска, но зато оказался на престижном культурном кинофестивале «Лiстопад», где взял номинацию «Лучшее игровое кино».

Действительно: режиссёр картины, молодой и харизматичный преподаватель математики Никита Лаврецкий, проявил чудеса мастерства, сняв не только кино, в котором из экономии снялся в главной роли, но и собственноручно нарисовал к нему афишу (которую также собственноручно перевешивал на каждой площадке показа фильма). Более того, сам фильм оказался снят c помощью одной камеры, двух диктофонов, всего лишь за два дня и за бюджет, потраченный только на главное – обеды для съёмочной группы. А остальное - наличие таланта (или психопатии?) и отсутствие традиционного взгляда на кинематограф.

Речь в фильме идет про одного белорусского хлапца (а это тоже самое, что и хлопец, но на белорусском), который, многого достигнув в жизни (по собственному мнению), задался целью осуществить самое главное. К своему 22-летию потерять девственность. Что тут скажешь: вполне себе благородная, можно даже сказать, американская мечта, на пути к реализации которой герой сумел пригласить на свой день рождения, на уединенную дачу, аж трёх девчонок!

Но вот дальше всё пошло как-то совсем по-белорусски. «Перспективный фотограф и видеограф», как скромный именинник себя именует, решительно не зная, что делать дальше, совершает все ошибки в отношениях с противоположным полом, какие только можно. Словом, страшно тупит, недаром, что психопат.

В предельной простоте Лаврецкий идёт даже дальше памятного бульба-трэша, названного белорусами в честь народного украинского героя (чему украинцы не слишком рады). Своё кино он снимает буквально на коленке, самым топорным образом, подгоняя его из деталей-эпизодов. Видеоряд составлен из любительской съемки дрожащей камерой, переписки ВКонтакте, слайд-шоу фотографий, цветного компьютерного видео (что контрастирует с общей чёрно-белой расцветкой картины). Фильм-коллаж, распадающийся на различные информационные срезы, слои реальности главных героев. При этом сам, комичный по сути, сюжет развивается в диссонансе с мрачной атмосферой фильма, словно бы ориентированной (в угоду названию) на психологический триллер. Герой Лаврецкого испытывает вовсе не весёлые душевные мучения, неоднозначен и поворот развязки. Будет даже кровь, хоть и совсем не так и не там, где ожидает зритель.

Всему миру уже знакомы американский «Психопат» Норман Бейтс, и «Американский психопат» Патрик Бейтман. «Белорусский психопат» Лаврецкого (а, может быть, и сам Лаврецкий), на первый взгляд, должен бы следовать их проторенной дороге. Как и у маменькиного сынка Бейтса, у нашего белорусского героя проблемы с девушками; как и у Бейтмана, у него есть внешние признаки успеха и признание в искусстве (по его словам). Но на самом деле этого мало, чтобы построить даже примерный психологический портрет именинника, не говоря уж о второстепенных персонажах - девушках и появляющихся/исчезающих друзьях. Герои ускользают и от психоаналитического прочтения, и от художественной интерпретации. Режиссёр заигрывает со зрителем: всё это слишком просто, чтобы не иметь какого-нибудь потаенного скрытого смысла. Но выявить его не так уж и легко.

А может, для понимания не стоит ничего интерпретировать, а просто отдаться скольжению по образам фильма? Как и сделала большая часть молодёжной аудитории, посмеиваясь над танцем-перформансом, которым герой пытается соблазнить понравившуюся девушку. Потому что важность этого фильма не в глубине, а в самом наслоении информационных пространств (видеоблог, Вконтакте, любительская съёмка и т.д.). Сосуществование которых размывает единство реальности героев и объясняет «психопатию» разрушением чёткого пространства коммуникации персонажей («Что мешает нам просто с тобой сейчас поцеловаться?»).

Проблема не в маме и не в давящей, хоть и престижной работе, как у Бейтса и Бейтмана. Об этом ничего не говорится. Зато, как писал когда-то Мишель Фуко (в приложении к истории Пьера Ривьера) не существует единого субъекта, есть наложение слоёв - прочитанных книг и разговоров, ценностей и сомнений, смеха и слез, которые его образуют. Их противоречие может вызвать расщепление личности, но «психопатия» наступает и тогда, когда этих слоев оказывается слишком много. И вовсе неудивительно, что на фоне вышеописанной – весьма контрастной – белорусской действительности герой Никиты Лаврецкого оказывается вполне типичен.

…По мнению, пожалуй, всех критиков в этом фильме всё же есть один по-настоящему страшный эпизод. На чердаке, когда камера неуклюже снимает героев, словно бы сцена показана глазами еще какого-то персонажа. Но по сюжету за камерой в этой сцене никто не стоит. Субъективный взгляд здесь лишён субъекта. И, возможно, об опасности этой утраты – утраты субъекта – в современном информационном обществе (уже не обязательно белорусском) и говорит эта необычная картина.

P.S.: Ну а для особо любопытствующих добавим, что с личной жизнью у Никиты Лаврецкого, в отличие от его героя, всё хорошо, и об этом его новое кино: «Несколько сцен с моей девушкой Олечкой Ковалёвой». Так что наличие награды наличия девушки всё же не отменяет. Да и кино посмотреть стоит: все-таки красивых белорусских девушек видеть гораздо приятнее, чем всяких там психопатов. И с этим не поспоришь.

Сергей Фоменко