Моложавый и предельно успешный конгрессмен Дэвид Норрис буквально перед выборами в сенат блистает своей голой задницей на первых полосах New York Times. Облажавшись и потеряв надежду на обеление задницы, политикан собирается толкнуть оправдывающую речь. Однако перед актом выступления по нужде он забредает в публичный мужской туалет, где знакомится с танцовщицей, тырящей с его банкета дорогое шампанское. Поцелуй в сортире, как и речь перед обывателями, удается, но через некоторое время, когда случай сведет парочку вместе снова, на пороге появятся презентабельные мужчины в шляпах, которые настоятельно рекомендуют политику завязать с романом и стать истинным трудоголиком.

Экранизация, а на деле соотношение фабулы к рассказу галлюциногенного Филипа К. Дика, кажется делом вовсе бесполезным, чем нужным, а иногда совсем необязательным. В оригинале "Бюро корректировки" - небольшая зарисовка знаменитого фантаста, неопределенное и познавательное FAQ по написанию фантастических повестей, настолько преломленное собственным восприятием, что говорящие собаки (в фильме эту функцию выполняет наполненный картонный стакан с кофе) как-то отказываются соотносится с взрослым кино. Режиссер Джордж Нолфи, бывший сценарист всех Борнов, от болтающих животных отказался (еще забавнее бы тут звучало телепатическое взаимодействие корректировщиков с питомцами, хотя оно было бы небезосновательным), сменил жизненное занятие героя со скучного агента по недвижимости на такого же скучного политика, а искреннее бюрократичное самоуправление по контролю за реальностью совсем обезличил, сведя все к костюмам и шляпам. Оно, наверное, к лучшему, ведь как еще зрителю в лице железно-бетонного и упрямого Мэтта Мэймона объяснить всю никчемность существования рода людского. Кому, как не пионеру власти и оказанию влияния на распределение власти опьяняюще забавно объяснять простые вещи о фашизме, мировых войнах и тяжести крестовых походов. В такие моменты, будь они почаще на экранах, сам фильм, кажется, не столь нужен, как и сама повесть Дика. Элементарные чудеса озарения. Все другие 100 минут очумелые шляпники галопом носится за главгероем и всячески саботируют его идеалы. Причем всем ясно, что политика тут, как и балет (причем тут балет?), - дело десятое - с таким же успехом герой мог бы быть полицейским или обычным гастарбайтером на стройке. Ведь, как там было у Дика, совсем неважно, кто ты по профессии, важнее - кто ты есть, и чем можешь стать.



Пророчества, которые написал Дик на годы вперед, несомненно будут подвергаться целлулоидной обработке. Но пока произведения гуру трансцедентальной медитации - не самостоятельные произведения для киношников, а безлимитный ворох идей. И, честно говоря, вряд ли ситуация изменится. Если только вдруг репликанты в далеком будущем не начнут снимать кино.
Совсем скоро мировые издатели собираются выпустить "Экзегику" - двухтомное изложение Диком впечатлений от наркотических видений.

По непроверенным слухам прибрать к себе "Убика" намерен Мишель Гондри. Но что ему делать в мире-загадке (а по-другому у Дика бывает редко, в начале его творчества) - непонятка. Как лягушатник намерен нагромождать экзистенциальную мысль фантаста, ведь делать это при все той же детской непосредственности, коей он строил крепкую мужскую дружбу или сомнительные чувства к женщине, несостоятельно.

Особняком стоит "Помутнение" (подробно о "Помутнении - в блоге Константина Большакова).



Не смотрели?

Тогда бюро корректировки уже стучится в дверь. Тук-тук!




В следующем выпуске поговорим о вселенной культовой манги "Ганц", обзаведшейся совсем недавно экранизацией.