ЛЕВИАФАН
2014, Россия, 141 мин.
Жанр: драма
Режиссер: Андрей Звягинцев
В ролях: Алексей Серебряков, Елена Лядова, Владимир Вдовиченков, Роман Мадянов

МНЕНИЕ "ЗА"

Мало какой отечественный фильм за последнее время наводил шухер, сопоставимый с Новой Работой Главной и Постоянной надежды российского кино Андрея Звягинцева. Был еще «Трудно быть Богом», но там вступали в силу свои уважительные причины, и помимо всего прочего, он снимался долгие пятнадцать лет. В остальном, «Левиафан» также с триумфом прошел на Западе, взял каннское золото за сценарий, но до отечественного проката дойдет чуть ли не самым последним, да еще и в урезанным виде: виноват очередной идиотский закон о запрете мата на большом экране и продюсер картины, Александр Роднянский, казалось бы, специально выжидающий момента, когда его детище своруют и выложат в интернет.

Достоин ли «Левиафан» столь жарких диспутов в свой адрес, развернувшихся в социальных сетях и закончившимися выливанием ведер с помоями лично в адрес режиссера, вопрос спорный. Одно можно сказать наверняка – радикально настроенный зритель не прав практически наверняка, будь то присвоение ленте статуса шедевра XXI века или обвинение в синдроме мыльного пузыря. Да, как ни крути, «Левиафан» съеживается в свете софитов и ощутимо не дотягивает до того же «Возвращения» - скорее здесь вспоминается обличительный пафос «Елены» и её же линейная повествовательная структура. Разве что фильм не так привязан к своему культурному контексту. Звягинцев на этот раз – и патриот, и интернационалист.

Патриот в том смысле слова, что он не перевирает факты, как тот же Быков в своем «Дураке», наполняя экранную действительность живыми, уязвимыми людьми, и в этом его принципиальное отличие от манипулятивной чернушной нетленки, пользующейся огромной популярностью у современного массового зрителя, обожающего рассуждать о том же «Грузе 200» в манере «А ведь у нас с вами там всё так и было…». И по злой иронии судьбы Алексей Серебряков играет того же самого провинциального алкаша, упертого и чуть более наивного, чем ему полагается по статусу.

Так получилось, что его дом встал костью в горле у вконец охамевшего мэра. Решившего, не долго думая, Николая выселить, снести уродливую постройку и отгрохать очередной дворец – все нужные люди подмазаны, все суды выиграны. Но тут приезжает Дмитрий, армейский друг Николая, московский адвокат с большими связями и полной папкой компромата на этого самого мэра. И забрезжит надежда… чтобы обернуться еще большей катастрофой для главного героя. По другому и быть не могло.

Не потому что, если это фильм Звягинцева, значит, он не может закончиться на позитивной ноте – просто режиссер в очередной раз выступает в жанре трагедии, разворачивающейся на фоне классической коллизии, сталкивающей индивида с системой, где все – от дежурного в районном отделении полиции, до губернатора, повязаны. И всегда окажется кто-то еще выше, отрубишь одну голову, на её месте тут же вырастут две другие: настоящий левиафан, уродливый, многоголовый, пожирающий самого себя изнутри до самого основания.

Знаменателен и тот факт, что Звягинцев сглаживать углы и идти на компромисс вовсе не собирается. Успокаивать себя и зрителя надеждой на чудо, например, что один человек способен вычистить все эти авгиевы конюшни и организовать рай хотя бы на отдельно взятом клочке земли, он тоже не намерен. Звягинцеву явно не слишком импонируют своего рода борцы за справедливость, вроде героя Серебрякова, но даже такие «люди с подвохом», как персонаж Владимира Вдовиченкова, при всей своей самоотверженности добьются в лучшем случае пули в лоб.

Интереснее обстоят дела с библейскими аллюзиями и осуждением напускной духовности, которая у нас, в России, повсюду – в ней вязнешь, ошибочно принимая церковных иерархов за рабов Господних. «Всякая власть от Бога!» – потрясает седой бородой суровый батюшка, наставляя испуганного мэра-коррупционера на путь истинный. Или вот эпизод у продуктового магазина – поп, встретив убитого горем Николая, цитирует ему Библию, кусок из жизни Иова. Тот парирует - «Сказка что ли?», не понимая, а возможно, просто не принимая тот факт, что с Иовом сравнивают как раз его самого, предлагая смиренно принять свою участь. А нет - «Будет знать, на кого залупаться». Всё одно к одному. Храм, чей фундамент встал на крови – мощный, диссидентский символ, такой же, как и портрет Путина, нависающего над Мадяновым с ехидной улыбочкой.

Финал в этом смысле вызывающе прямолинеен, но от того ни менее эффектен. Кажется, во что-то еще верят только подростки, у которых своя собственная церковь – воздвигнутая на руинах – и среди них сын Николая, не сумевший простить мачехе, так и не заменившей ему матери, предательства. Вот он мечется взад-вперед, и набредает на полуразрушенный скелет кита – живое (вернее – уже мертвое) олицетворение России, выброшенной на берег и стремительно обглоданной стервятниками.

При всем при том - это Фильм Андрея Звягинцева, со всеми вытекающими отсюда последствиями. То есть картинка обязательно испещрена знакомой до боли символикой, едва ли не всё самое важное происходит за кадром, атмосфера выдержана в депрессивных тонах, а актеры являются частью одного космогонического механизма, если хотите, единой концепции. Кричман выше всяких похвал, как никогда раньше уместен Гласс в игровом кино – вступление вообще напоминает отрывок из условного Годфри Реджио – тут даже страдают все очень красиво, высокохудожественно. Когда в кадр входит Елена Лядова, забывшая надеть трусы, начинаешь вспоминать, как показывали обнаженную женскую натуру в 70-х годах прошлого столетия.

Само собой, не обошлось и без сгущения красок российской действительности – стакан водки здесь фигурирует в качестве едва ли не двигателя сюжета, да и по окончанию чуть более чем двухчасового действия, рука сама так и тянется к рюмке. А разболтанная мелодраматическая линия никак не способствует улучшению гнетущего настроения, которое фильм оставляет после себя: дело не в том, что такой союз едва ли был бы возможен. В него элементарно не веришь, по крайней мере, во всё, что происходит после пикника – наверное, просто потому, что герои слабо замотивированы, не говоря уже о том, что это очерняет собирательный образ человека из глубинки. То же можно сказать и о товарищах, дающих показания против убитого горем мужа, друга семьи на протяжении долгих лет. А о поведении последнего в финальные минут двадцать вообще лучше не вспоминать – при таком раскладе его судьба была бы предрешена в любой цивилизованной стране, не говоря уже о той, которой Звягинцев выносит приговор.

Вернее, он не выносит. Просто констатирует. «Во всём никто не виноват. Каждый виноват в чем-то своем. Во всём виноваты все» уверенно чеканит Вдовиченков. Если честно, это наилучшим образом характеризует «Левиафана» - и никого не жалко, никого, как говорили в другом известном фильме с тем же самым актером в главной роли…

Можно еще упомянуть о любви Звягинцева оставлять незаполненными ниши – в «Возвращении» это, например, имя отца, «Изгнание» само по себе один большой вопрос, даже в выверенной «Елене» хватает недоговоренностей. Здесь же степень художественной условности способна смутить и завзятого любителя разгадывать кроссворды – убийство, или все-таки суицид? Любит – не любит? Почему Дмитрий делает то, что делает? Подобная свобода трактовок определенно сводит на нет какую-то часть сценарной логики, той самой, что касается характеров – а не критики административной системы в целом – а отсюда уже начинает прихрамывать хваленая драматургия, сюжет сыпится, в зрителе просыпается только было мирно задремавшая мнительность.

С другой стороны, не касаясь частностей, кино у Звягинцева получилось идеологически смелое, снятое по как минимум общеевропейским стандартом и рассказанное широким слогом. Возможно, это сюжетное ответвление нужно как раз для того, чтобы еще раз подчеркнуть, что левиафан произрастает изо всех нас, а маленькая ложь всегда тянет за собой большую. Другое дело, что жизнь Николая, сложилась бы так, а не иначе, и в отрыве от магистрали, через которую пролегает путинская вертикаль: в своем намерении дойти до конца Звягинцев не оставил вообще никому хотя бы призрачной надежды, шанса на искупление. Разве что художнику, широкими мазками ваяющему свое полотно - то есть самому себе.

На сегодняшний день "Левиафана" успели назвать "лучшим нашим за последние лет десять", самого режиссера поставить в один ряд с Муратовой, Германом и Тарковским, а в адрес Серебрякова, Лядовой и Мадянова употребить эпитеты, самый скромный из которых - "роль всей жизни". Все выразившие свое "фи" подверглись нещадной критики тех, кто в свое время выдохнул "WOW!". И в том, и в другом случае - крайность. Есть отличные эпизоды, вроде пьяного выступления мэра и вот этого "Власть надо знать в лицо!", но неизменно раздражают театральные паузы, ни к месту затесавшиеся между диалогами, назидательность, без которой Звягинцев - не Звягинцев, переизбыток вычурности не отмеченная только ленивым отстраненность. Больше всего он напоминает угрожающую скороговорку, сродни той, что зачитывала беспристрастная судья, вынося раз за разом обвинительный приговор - говорят много и быстро, но так, будто подавились рыбой. Слишком крупной для постановщика, так и не снявшего ничего лучше своего дебюта, но по факту остающимся одним из немногим российских творцов, за чьей судьбой наблюдаешь с живым интересом - да и конкуренты не способны такой рыбой не то, что подавиться - даже подцепить на крючок. И для последователей романного звягинцевского стиля "Левиафан", скорее всего, так и останется чем-то непостижимым - не иначе, как кинематографическим Моби Диком.

Александр Гофман

---

МНЕНИЕ "ЕЩЕ БОЛЕЕ ЗА"

Позиция выше довольно подробно разбирает и плюсы "Левиафана", и его минусы, поэтому не будем повторяться, заостряя на них особое внимание. Сконцентрируемся на месседже. Том самом, который разбил зрителей картины на два непримиримых лагеря. Звягинцев высказался и о России, и о ее власти, и о ее несчастном народе, и даже о религии. Даже одного из этих пунктов было бы достаточно для долгой и оживленной дискуссии, а тут все сразу. Естественно, нашлись люди, которым показанное на экране люто не понравилось. Причем, подавляющее большинство претензий касается сюжета: к технической стороне ленты придирались только самые отъявленные перфекционисты.

Одним не по душе повальная коррупция, другим – беспросветное существование низведенного до стадного состояния народа, третьим – наезды в сторону церкви (хотя Звягинцев постарался очень аккуратно обставить все мезансцены со священниками таким образом, чтобы в отрыве от общей канвы повествования их речи звучали исключительно положительно, но все равно возмутил РПЦ). Такой массированный удар по болевым точкам указывает на то, что здесь вообще нет реальных людей, сплошной символизм. От мухи, бьющейся в окно, когда адвокат пытается решить проблемы цивилизованным способом, и камней, падающих в воду и оставляющей на ее поверхности круги, до церкви, построенной в буквальном смысле на крови. Причем, построенной неизвестно для кого. Души взрослого населения уже давно отравлены, к священнослужителям они приходят либо для галочки по праздникам, либо попав в неприятную ситуацию, но никогда – по велению сердца. Подрастающему же поколению эта церковь нужна, как телеге пятое колесо – оно не знает, что со старой-то делать, в этом памятнике зодчества с обваленными стенами теперь горит костер и по кругу передается бутылка.

Бутылка, кстати, и вовсе видится краеугольным камнем истории. Здесь она и причина, и следствие, цель, и средство, и объект, и субъект. На любой возникающий вопрос у всех героев есть только один ответ: выпить. Да и понять, почему абсолютно все персонажи Звягинцева в этот раз оказались откровенными ублюдками, без поллитры не получится. Тут самое время вспомнить про «Дурака» Быкова, который, будто нарочно выпустил свой антикоррупционный фильм максимально близко к тому моменту, когда все вокруг заговорили о «Левиафане». Тематика лент настолько близка, что не сравнивает их только самый ленивый. Нам вот не лень, так заметим любопытную особенность: многие из тех, кто ругал Быкова за беспросветную «чернуху», «бытовуху» и отсутствие хотя бы проблеска надежды, старательно не замечают тех же элементов у Звягинцева. Претензии к Быкову строятся на позиции «Не может быть все так плохо», хотя главный герой, сантехник Никитин, с какой стороны ни посмотри, выглядит образцовым Человеком и Гражданином. В «Левиафане» же Граждан нет, только алкоголики, воры, жадные менты, да неверные жены. Но это же Звягинцев, ему можно…

Действительно, главная претензия к «Левиафану» – карикатурные образы главных героев. Актеры старательно добавляют им жизни, но обязательная попойка в следующей сцене во многом сводит их усилия на нет, заставляя воспринимать ленту, как некую притчу или, хуже того, попытку угодить западному зрителю с этими стереотипами о пьяных русских. Естественно, и зарубежом, и в России достаточно людей, которым подобный взгляд весьма импонирует, особенно в связи с обострением международной обстановки. Поэтому признание западных стран и даже вожделенный «Оскар» кажутся отнюдь не заслуженными и выстраданными, а скорее расчетливо спланированными. Впрочем, кто сказал, что подобное запрещено или аморально? Многие режиссеры всю жизнь стараются угодить критикам (у некоторых даже получается), но нет смысла их в этом винить.

Кино – это искусство. И обвинять фильм в «неправильном сигнале», наверное, все-таки не совсем корректно. Ведь Звягинцев не скрывает, что снимает авторское кино, пусть и с помощью государственной поддержки (министерство культуры уже в шоке от того, что из этого вышло). Так что возможный запрет отечественного проката – еще бы, ведь посягнул на Святое! – это очень, очень плохо. В конце концов, если вам не нравится, как изображает Россию конкретный режиссер, не запрещайте его видение. Снимите другой фильм, покажите иной взгляд, а уж зритель-то рассудит. Но нет, подобная дискуссия не интересна, не привыкла к ней наша власть. А ведь поругать Звягинцева действительно есть за что. Ведь изначально он собирался снимать картину о противостоянии американца Химейра, который из своей битвы с системой ушел победителем. Но затем перенес действие в Россию. Что ж, очень хорошо, ведь в тех самых краях, где проходили съемки «Левиафана», случилась история точь-в-точь, как в сюжете фильма: охамевший мэр против маленького человека. Кончилось это показательно: убийством мэра. Маленький человек победил. Но Звягинцеву такой подход не по душе, реальные события уже не кажутся ему интересными, в воображении его живут исключительно холопы, а они не должны побеждать господ. За подобный месседж фильм точно назовут экстремистским и запретят…

Если вы дочитали до этих строк, то у вас, возможно, возник вопрос: «За что же тогда выдавать столь высокую оценку? Неужели за то, что он половину страны зацепил за живое?» Разумеется, нет. Фильм действительно спланирован от и до. Грубо говоря, все те сцены, которые вызывают у нас столь яростное несогласие, эти бутылки в каждом кадре, эта концовка, символизирующая связку церкви с государством, все эти моменты и влияют на итоговое «послевкусие». Замените алкоголиков трезвенниками, например, и тут же начнутся причитания «Ой, в жизни все не так». А уж если вдруг закончить фильм на позитивной ноте, даже если сама история указывает нам на правомерность подобного варианта, это и вовсе будет воспринято как заигрывание с публикой и попытку «помирить» население с окружающей действительностью: все в порядке, товарищи, если сильно припечет, то все у вас наладится, так что не суетитесь, расходитесь по домам.

Вот и выходит, что если попытаться «улучшить» этот фильм, он станет только хуже. И за душу не возьмет, и острота пропадет. Так что пусть уж будет таким, какой есть. И в кинотеатрах крутится, и по телевидению, пусть в каждый дом зайдет. Как тот пьяный сосед, который в коридоре топчет, перегаром дышит и «бычки» по подъезду кидает. Наглядный пример: не надо таким быть.

Игорь Талалаев