Продолжение открытой лекции известного продюсера Александра Роднянского и кинорежиссера Алексея Мизгирева, состоявшейся 27 августа в московском кинотеатре «Октябрь» и приуроченной ко Дню российского кино.



Вопрос из зала:
Вопрос к Александру Ефимовичу. Вы в принципе частично ответили на вопрос по поводу того, как сделать российское кино популярным, и мы, к сожалению, видим, что попытка заигрывать с жанрами, которые собирают кассу, не очень хорошо получается, как это делают «Enjoy Movies». Мне кажется, медведя с пулеметом только ленивый не затроллил в Интернете, и фильм, скорее всего, провалится. Как по вашему, в каких жанрах сейчас стоит работать тем людям, которые хотят снимать международное кино. И что это, по вашему, видение продюсера? То, что мы сейчас увидели, очень круто, ассоциации с «Шерлоком Холмса» Гая Ричи. Если говорить не о технологической составляющей, какие жанры поднимут российское кино и выведут его в кассовый международный прокат? И второй вопрос. Кассовый успех «Бен Гура» уже понятен, где ошибся ваш коллега Тимур Бекмамбетов?

Александр Роднянский:
Говорить про коллег – дурное дело. Про «Бен Гура» мне понятно, он провалился в Америке. Эту книгу во втором классе читают американцы, книга глубоко религиозной страны. По-моему, самая религиозная страна – не Саудовская Аравия, а Соединенные Штаты Америки. Сорок пять миллионов неоконсерваторов, голосующих за республиканцев, просто потому что они верят в пришествие мессии. История о явлении Христа, которой является «Бен Гур», получившая одиннадцать Оскаров в своей последней версии, трудно перевести на язык современного аттракциона, ограничившись гонками на колесницах. Со стороны легко говорить, у нас же все то же самое может случиться. Наверняка умные люди об этом думали. Я вас всех призываю, когда вы обсуждаете фильмы, особенно оглушительно провалившиеся, все-таки предполагать, что картины делают не самые глупые люди, и, конечно же, они учитывают риски. Думаю, этот риск учитывали, но, наверное, понадеялись на что-то. Я верю еще и в качество исполнения, в количество людей, химию.

Ну условно говоря, «Выживший» сработал бы, если бы не было Леонардо Ди Каприо и этой выдающейся мыльной оперы, получит он Оскар или нет? Может быть, он бы не так замечательно прошел. Всякие обстоятельства бывают, и маркетинговые, и прочие. Посмотрим, как он выйдет в России. Но мы всем своим коллегам желаем успеха, потому что успех российского кино в целом – это успех каждого в отдельности фильма, поэтому меньше всего я буду злорадствовать на поражении коллег. Я ожидаю того же и от них. Что касается жанров, я вам не отвечу на вопрос. Я искренне считаю, что нужно делать то, что представляется конкретным продюсерам важным, которые оценивают себя здраво и разумно.

Раз уж вы упомянули «Enjoy Movies» - решили ребята сделать российский супергеройский фильм. Я не уверен, что он провалится, если честно. Он также далек от меня, как и от вас, судя по краткой оценке трейлера, но в принципе – миллионы просмотров, тот факт, что вы задаете мне вопрос сегодня, за полгода до выхода этого фильма, свидетельствуют, строго говоря, об обратном. Знаете, это вполне может случиться, и я буду рад, при том, что никакого отношения ко мне это кино не имеет, мягко говоря, ни по вкусам, ни по интересам.

Я вообще далек от того, как работает эта компания. Но кто сказал, что все компании должны действовать совершенно одинаковым образом? Мы рискуем. Мы точно рискуем, хотя сейчас понятно, что получилась большая, визуально яркая картина, но на ранних этапах всем казалось – зачем нам такая сложная драматичная история на костюмном материале, похожая на сериал. Это риск, и все идут на риск. Нужно поверить в эмоциональную историю.

Мое убеждение заключается в том, что обмануть нельзя, нужно внутренне решиться на человеческую историю, выбрать историю и рассказать ее внятно, как это рассказывается в любом жанре. Но только одеть ее в жанровую упаковку, для вас близкую – комедию, фантастику, фэнтези. Решите для себя. Я не думаю, что набор жанров может быть сильно изменен, всегда происходит конвергенция, вы можете добавить элемент драмы или комедии. В упомянутом вами «Шерлок Холмсе» очень высокий элемент комедии, там местами очень смешно и иронично. У нас не так – и в силу характера режиссера.

Алексей Мизгирев:
Ничего, что я весь вечер шучу?

Александр Роднянский:
Да? Это были шутки? Нет, я говорю, просто ощущение жизни совершенно другое. Плюс – литературное наследие, у нас не было шутников в литературе, у нас они серьезные люди. Я это к чему говорю – делайте честную вещь и придумайте ее делать ярко, свежо, и чтобы был аттракцион, но главное – чтобы там было, кому сопереживать. Вот и все, я другого ответа не знаю.

Вопрос из зала:
Можно залезть в дебри кастинга? Вопрос скорее к продюсеру, потому что, насколько я понимаю, кастинг находится в ведении продюсера, и финальное слово было за вами, Александр Ефимович. Кастинг замечательный для дистрибьюции, но возникают некоторые художественные проблемы. Вы могли взять французских звезд и получить возможность договариваться с французскими прокатчиками. Или взять китайских звезд и получить возможность разговаривать с китайцами. Вы все-таки решили сделать ставку на российский рынок. Я насчитал восемь людей с узнаваемым лицом только в трейлере, наверное, там даже больше, и одного человека с узнаваемой фамилией, но неузнаваемым лицом. Как вы взвешивали выбор – взять на эту роль более медийного актера, на эту – менее медийного. Как проходил этот выбор?

Александр Роднянский:
Мы так не мыслим, как вы изложили, у нас несколько иной подход, и кастинг, в принципе, в ведении режиссера. Естественно, мы обсуждали, дискутировали, и подчас были горячие дискуссии, но кастинг все-таки режиссерский. Поэтому я думаю, разумнее, если Алексей ответит и прокомментирует.

Алексей Мизгирев:
Знаете, в вашем вопросе звучат все рядовые признаки отношения к нашему кино, и оно не очень положительное. «Кастинг не режиссерский, а продюсерский, вы взяли лица в ущерб художественному качеству». Делаете вы это на премьере трейлера и одного маленького отрывка, не посмотрев всей картины. Это даже не упрек вам. В этом и звучит вся тенденциозное, изначально уже тупиковое отношение к фильму, с которым продюсеру и людям, выпускающим картину, приходится бороться. Независимо от качества фильма, зритель уже для себя сформулировал, что кастинг черти какой, режиссер там занимает какую-то восьмую позицию, видимо, чай подносит. Это показатель того, что человек не готов, но если почитать, что пишут люди более примитивные, чем вы, но это все приговор с самого начала, и это изначальное неверие в то, что возможно здесь что-то родится, его, по сути, и победить нельзя, потому что все, что будет сделано, будет восприниматься в этом контексте. В этом смысле, работа, которая идет, она должна идти не только со стороны авторов, но и со стороны зрителей по отношению к их модулю восприятия. Александр Ефимович долго и подробно объяснял, что это домашняя аудитория, что мы ориентированы на все рецепторы, которые есть у нашего зрителя, но мы же не можем… (прим. автора – тут режиссер устал объяснять и махнул рукой, сдаваясь).

Александр Роднянский:
В первой сцене стоят француз и немец, убивают француза, а секундант – немец и выдающийся актер, звезда кино и театра Мартин Вуттке. Это трижды лаурет Кубка Европы как лучший актер Европы.

Всеволод Коршунов:
В продолжение этой дискуссии у меня вот такой вопрос. Я часто размышляю над вопросом – когда вот это отношение зрителя к нашему кино, о котором сказал Алексей, сформировалось окончательно? Мы так старательно говорим об этом мифе этого великого советского кино, но ведь уже в эпохе советского кино возникает расхождение аудитории и фильма, например, перестроечное кино, когда зритель почти перестал ходить в кино, и все внимание перешло на импортную пиратскую продукцию в видеосалонах. Когда обнаружилась вот эта точка, ведь это некий исторический процесс? Это как-то обусловлено некими историческими вещами, когда это случилось, как вам кажется?

Александр Роднянский:
Я думаю, нынешнее негативное расхождение случилось где-то к 2005-2006 году. Я оговорюсь, я для себя решил, что эту тему я не обсуждаю и считаю себя заведомо виновным – зачем спорить, если не нравится, об этом пишут. Самое глупое дело с этим спорить, надо пытаться переубеждать фильмом. Хотя Алексей прав, подчас это безнадежное мероприятие, потому что у многих российских фильмов есть «презумпция виновности». Мы виновны в глазах огромного количества зрителей заранее. Думаю, это случилось в 2005-2006 году, когда вслед за несколькими прорывными российскими фильмами, последовавшими после «Ночного дозора», ринулся поток чудовищного шлака. Ну, правда, просто открыли для себя возможность делать кино. И это то, о чем я говорил раньше, когда в жанровое кино, которое наиболее «коммуникабельное», и с ним в первую очередь контактирует массовая аудитория, пришли ПТУшники. Талантливые люди были еще в авторском сегменте, а ПТУшники начали делать все этот шквал «дерьма и металла», который, в собственности, и убедил в неполноценности отечественного кино. Переубеждать уже тяжело.

У нас были фильмы, которые вызывали хейтерские волны задолго до того, как мы их сняли. Стоило сказать, что Бондарчук делает «Сталинград» - и все, уже была хейтерская волна. И, несмотря на то, что он стал самым коммерчески успешным фильмом российской новой истории, тем не менее, она сохранилась. Это параллельно существующие процессы, подчас аудитория, голосующая ногами, то есть идущая в кино, молчит. За этим, наверное, есть и социальные, и политические моменты, но я бы не стал на этом останавливаться. Повторюсь, я считаю, что я лично виновен, никогда не спорю, потому что это бессмысленное мероприятие. Но, самое обидное, что подчас не спасает даже международное признание. Например, сообщение о том, что «Дуэлянт» был отобран вторым (прим. автора - Картина "Дуэлянт" Алексея Мизгирева и "Зоология" Ивана Твердовского-младшего вошли в конкурсную программу 41-го Международного кинофестиваля в Торонто), что, в общем, для любого голливудского фильма большое событие и большая победа – там собирается весь Голливуд, это главная фестивальная площадка Северной Америки. Появление там фильма – это большая удача.

Я посмотрел форумы, и там было сообщение, что фильм отобран, ура-ура, фестиваль проходит там-то, в программе этого фестиваля будут такие-то фильмы, среди которых – 10-15 замечательных фильмов, которые я видел на последних Каннах. И после этого несколько комментариев. Первый из них – «мне интересен только последний абзац», то есть только западные фильмы, которые там показывают. Второй комментарий – «ну опять русское гавно», я прошу прощения за высказывание. И вот с этим мы живем. Я не жалуюсь, я говорю, что это естественная ситуация, которую я воспринимаю как естественную, так сложилось. Значит, ее нужно преодолевать несколькими качественными картинами. Но это зависит не только от нас.

Вопрос из зала: Вопрос следующий – возможно ли в России развитие так называемого франшизного кино. Может быть, есть какая-то идея, которая может положить начало серьезной высокомаржинальной франшизе в российском кино?

Александр Роднянский: Пока не бело прецедентов. Скорее всего, все ориентируются на графические новеллы, у нас их мало. Из того, что я вижу и слышу, создана младшим Габреляновым компания, я все время забываю, как она называется («Bubble» - прим. редактора), издающая четыре комикса, и они вроде бы начали снимать первый фильм по этим комиксам под названием «Капитан Гром», если я не ошибаюсь (ошибается: «Майор Гром» - прим. редактора). Вот такая попытка - это в чистом виде версия американского варианта развития. Для того чтобы делать успешные франшизы, нужно, чтобы «выстрелил» фильм. Делать франшизу неуспешной картины – странновато. У нас это бывает. Недавно вышла достаточно средняя картина, и тут же, не дожидаясь конца ее проката, объявили, что будут делать продолжение. Это странная франшиза, потому что должен быть первый «выстрел».

У нас были фильмы с продолжениями – «Бой с тенью» и так далее, но тем, что вы называете франшизой, пожалуй, это не стало. Полагаю, что не хватает для франшиз ресурсов – нужно делать большое международное кино, глобального использования, для этого с самого начала его нужно делать иначе, не в чистом виде российским фильмом. Наша самая большая слабость, как я уже говорил раньше, - это «герметичный» характер рынка. Сегодня мы делаем кино не для всего русскоязычного пространства, как это делалось раньше, а скорее для России и в меньшей степени – для Казахстана. Нам нужно постараться в этом смысле не отстать от китайцев, которые пока делают кино слабее, чем мы сами, но в силу огромного потребительского потенциала своего внутреннего рынка, быстро учатся, то есть у них есть деньги, они зарабатывают.

Чтобы вы понимали, внутренний китайский чемпион проката на сегодняшний день фильм «Русалка» собрал только в Китае 512 миллионов долларов. Они еще и растут, строятся кинотеатры, там каждую неделю открываются три кинотеатра. Поэтому у них есть потенциал и роста качества собственного кино, и они вкладываются. Там сейчас работает большое количество международных профессионалов – французов, немцев, американцев, открываются компании, и они быстрее, чем мы, научатся делать. Тем более что у них такое бескомпромиссно-жанровое отношение к кино. Они любят фэнтези, фильмы со спецэффектами. Я думаю, скорее там получится. У нас мне представляется все намного более сложным.

Голос из зала:
Мы больше любим Достоевского. Одна из самых продаваемых книг.

Александр Роднянский:
Ну, я бы не преувеличивал любовь массовой аудитории к Достоевскому. Что значит – продаваемых. Спросите у выходящих из соседнего зала зрителей, читали ли они Достоевского. Не убежден, что вы заведете с ними полноценный разговор. Даже о школьной программе. Боюсь, что они не пойдут. Да, по телевидению это могут посмотреть. Нет, от кино сегодня ждут большого эмоционального и визуального аттракциона, вот это и надо научиться делать, но я боюсь, что сложно, не обладая потенциалом международного рынка, не прорвавшись туда. Но это моя субъективная точка зрения. Есть мои коллеги, уважаемые и близкие мне товарищи, которые считают иначе.

Всеволод Коршунов:
Алексей, что вы скажете? Вам тоже был адресован этот вопрос.

Алексей Мизгирев:
Я, честно говоря, полностью удовлетворен ответом Александра Ефимовича. Для себя я не вижу возможностей и ни одного прецедента в этом направлении.

Вопрос из зала: Как вы считаете, какая сейчас наиболее сильная актерская школа в Москве? Когда смотрите портфолио неизвестных актеров, для вас играет роль, какой театральный институт они закончили?

Алексей Мизгирев:
Я подчас даже и не знаю, что они закончили. Существует достаточно большая линейка работников, которые выполняют функции подбора артистов. Они ходят по училищам, если требуются более молодые люди, или в актерские агентства, если требуются люди другого возраста. Потом они что-то показывают ассистенту, ассистент что-то показывает мне, потом режиссер встречается с артистом, который его заинтересовал и с ним беседует. Потом есть кинопробы, есть продюсеры, которые утверждают и обсуждают с режиссером. В основном это связано с видением роли. Все наши основные актерские школы в основном сконцентрированы в Москве – ГИТИС, Щука, Щепка и МХАТ, все они вполне достойны, и в нашей картине снимались люди, которые закончили все эти училища.

У нас очень много неизвестных артистов, и продюсеры решились и пошли на это, потому что для них эмоциональная составляющая роли была куда более важной, и для всех, уверяю вас, продюсеров. Если артист точно попадает в роль и это рождает эмоцию даже не продюсера, а тебя, даже смотрящего как зритель, и понятно, что это 10 из 10. Знаете, у стрелков есть девятки, десятки, а внутри десятки тоже есть градация. И если там попадание, то ни один продюсер не будет думать, что этот человек поет в передаче «Три аккорда», и мы возьмем его, а этот какой-то неизвестный, и мы его не возьмем. Это не так работает для кино. Для телевидения немного другие правила, но для кино это работает совсем иначе. И общеизвестно, что ни один артист в нашей стране не приводит аудиторию в зал. Нет такого артиста. Ты смотришь на афиши, там написано Иван Иванов, и ты придешь на фильм не потому, что там Иван Иванов.

Голос из зала:
А вот «Легенда №17», мне кажется, этот актер сейчас приводит аудиторию.

Александр Роднянский:
Вы о Козловском? Даня замечательный артист, но были с ним провалившиеся фильмы. «Статус: Свободен» и так далее, они же не собрали. Наличие замечательного артиста Козловского, вот о чем хочет сказать Алексей, не гарантирует коммерческий успех фильма. Кстати сказать, и в Америке то же самое. Пожалуй, на сегодняшний день и не осталось таких артистов. Мало известный здесь Уилл Феррелл, разве что гарантирует в своем сегменте. До недавнего времени был Уилл Смит, но уже четвертый фильм подряд провалился. Брэд Питт – может быть, но тоже далеко не всегда. Из женщин – практически никто. Это говорит об институте звезд, который был создан в 30-х годах, и на имена ходили – не были важны фамилия режиссера и название фильма. Знали, что это новый фильм Кларка Гейбла и шли.

Вопрос из зала:
Первый вопрос к режиссеру. Алексей, вы не только сняли фильм, мы еще и автор идеи, автор сценария. Расскажите, пожалуйста, с чего началась идея, это были какие-то личные переживания, может быть, какой-то рассказ, где-то что-то услышали? И второй вопрос к продюсеру. Когда вы прочитали этот листочек, что именно вас зацепило, что вы поняли, что это нужно снимать?

Алексей Мизгирев:
Знаете, всегда довольно сложно ответить на вопрос, как так случилось, что родилась эта идея. Но я могу вам сказать, что это абсолютно оригинальная история, это не экранизация, это не литературная аллюзия и не ремейк. Это абсолютно история, и она придумана для этого фильма. Понадобилось много времени, чтобы идею перевести в сценарий, сценарий переработать до того состояния, чтобы можно было начать снимать. Это труд, и это нормальный рабочий процесс. Ну вот, а все остальное – это уже фильм.

Александр Роднянский:
На этом листочке было все, что случилось в фильме – история, герой, обстоятельства, среда, этого было достаточно.

Голос из зала:
Просто наверняка много таких листочков вам попадает в руки.

Александр Роднянский:
Нет, тут важно, чьи руки дают листочек. Если вообще прийти с листочком, то этого недостаточно. Есть два условия – кто дает листочек и непосредственно содержание листочка, каждого в отдельности недостаточно.

Вопрос из зала:
Вопрос к Александру Ефимовичу. Хотелось бы затронуть вопрос емкости рынка. Из-за той емкости, которая есть сейчас, очень сложно искать инвесторов в кино. Из 147 миллионов потенциальных зрителей в нашей стране только 4-6 миллионов ходят в кино. Кинотеатров тоже мало, четыре с лишним тысяч экранов, насколько я знаю, а в Китае их больше тридцати пяти тысяч. В СССР было больше ста пятидесяти тысяч кинотеатров. Может, стоит затянуть пояса и сделать акцент на развитие показчиков, выпускать пять хороших фильмов, потерпеть четыре года, а потом будет проще?

Александр Роднянский:
Все было бы замечательно, и я готов разделить вашу веру в том смысле, что количество кинотеатров решит проблему, если бы существующие четыре тысячи залов (чуть меньше, чем во Франции) были бы заполнены, а их заполняемость 25-30%. На мой взгляд, проблема не столько в количестве залов, сколько в потребительском поведении. В СССР было сто пятьдесят тысяч кинотеатров, включая так называемые мобильные передвижки. Как в «Мимино», помните, он перевозил и показывал индийский фильм. Вот это вот считалось кино. Но на сегодняшний день вы совершенно иначе смотрите кино – вы смотрите по телевизору огромное количество кино, в айпэде, смартфоне, где угодно. Иными словами, на сегодняшний день, аудитория утратила привычку и желание ходить в кино и покупать билеты. Кроме того, имеет значение и экономический фактор – есть ли деньги в карманах, стоимость билета. Все кинотеатры на сегодняшний день, да и тот, в котором мы сегодня сидим, практически все новые кинотеатры, построены частными деньгами, без исключения.

В принципе, вся структура кинопроката выросла благодаря американскому кино, которое собирало аудиторию и, соответственно, деньги. Выросло поколение аудитории, которое привыкло к американскому кино, она не помнит в кинотеатрах советского кино. Мы по телевизору смотрим, и все вспоминают. В социологических опросах, когда отвечают на вопрос, всегда отвечают терминологией прошлого. Чтобы вы хотели посмотреть, и говорят, фильм тридцатилетней давности. На самом деле, ходят на совершенно другое кино. Боюсь, что такого рода средствами не решить проблему. Я полагаю, должна быть совокупная система мер, в том числе со стороны государства – налоговая политика. Например, российское кино освобождено от НДС, кинотеатры освобождены от НДС. Затем должны быть созданы значительно более благоприятные условия для инвесторов. Вы правы в том, что рынок до такой степени мал, что частные инвесторы сегодня в кино не идут.

Рисковать деньгами практически никто не хочет, это не столь инвестиционно привлекательная сфера. Мы делаем более-менее событийные картины, поэтому чуть проще, плюс есть, на что сослаться в предыдущие годы. Если представить поход молодого человека без track record к инвестору, то это дело, конечно, сложное. В Китае количество кинотеатров растет в силу того, что это огромная страна, огромное население. В Америке тридцать пять тысяч залов, но там поход в кино – это образ жизни американской семьи, они обязательно раз в неделю, а то и два, выходят всей семьей. Отчего и родились мультиплексы – дети идут на свое кино, родители – на свое, а бабушки и дедушки – на свое. Этого предположить у нас невозможно. Поэтому у нас ядро – это молодая аудитория от 14 до 25 лет, что составляет примерно 75% всей аудитории, а в Соединенных Штатах могут работать драматические истории про пенсионеров – «Отель Мэриголд», про людей старше семидесяти лет. А если вы еще добавите, что мир стремительно стареет, люди живут дольше, то такое кино имеет перспективу. Но не у нас, у нас они не выходят в кинотеатры. Денег нет, привычка утеряна, дискомфортно.

Вопрос из зала:
А если пойти другим путем, например, через образование, вести уроки и прививать навыки киносмотрения детям? И дети с родителями будут ходить, это уже семейная аудитория.

Александр Роднянский:
Ну это все хорошо, во Франции кино – это предмет в школах, как у нас литература, все знают, что есть кинематограф больших авторов, что он отличается, что есть индивидуальный почерк. Поэтому последняя страна, в которой живет авторское кино и собирает миллионы зрителей – это Франция. Мы даже смеялись с одним из очень больших международных режиссеров по поводу того, что мы делаем все кинофильмы для Франции, если говорить об авторском кино. Михаэль Ханаке – чемпион своего проката, и фильмы «Любовь», и «Белая лента» собирают большие аудитории во Франции, но уже в соседней Германии уже нет, потому что там совершенно другое отношение к кино. Там в каждом селе симфонический оркестр и оперный театр, а отношение к музыке – как к искусству, и люди в ней разбираются, а к кино – как массовому развлечению, поэтому авторское кино не востребовано той аудиторией, которая хорошо образована и слушает музыку, это зависит от воспитания.

Вопрос из зала:
Алексей, чем работа над сценарием «Дуэлянта» отличалась от работы над вашими прошлыми фильмами. На какие компромиссы вам пришлось пойти при работе над этим фильмом?

Алексей Мизгирев:
Работа над сценарием ничем не отличалась – ты сидишь перед компьютером, и с ничего, с чистого листа наполняешь его какими-то эмоциями и сюжетом. Единственное, снимая предыдущие картины, я ориентировался только на себя, и единственным критерием восприятия был я сам. В этой истории, поскольку она изначально по-другому была придумана, это была дорога не односторонняя, а двусторонняя. Поэтому приходилось идти, я не назвал бы это компромиссами, но все время уточнялась природа картины, которая, конечно же, оценивается с разных углов. Когда ты себе представляешь эту картину как такую, продюсер говорит, что картина на самом деле вот такая.

Вопрос о компромиссах, от чего я отказался для того, чтобы все это сделали, он не совсем точен, потому что ни разу не было вариантов, в котором я говорил А, продюсер говорил B, и в итоге было B. Всегда было некое C. Более того, со стороны продюсеров, и Александра Ефимовича, и Сергея Георгиевича Меркумова, который соразмерно во всем участвовал, и их идеи не всегда доходили до воплощения в текст. Мы всегда уточняли для себя сами природу этой картины, что в ней в балансе, о котором мы говорим весь вечер – между аттракционом и человеческой составляющей. Где фильм переходит либо в эту сторону избыточно, либо в эту, где этот буддийский срединный путь, о котором нас учили люди из Индии. Работа над сценарием длилась очень долго, около года, и он продолжал уточняться в ходе подготовительного периода производства картины.

Сценарий – это базовая часть фильма. Сценарий, как меня учили в киноинституте, и выбор артистов на главные роли. Вот это и есть факт рождения фильма. Не ошибиться, не обманывать себя в оценке сценария, не считать, что он самом деле такой, а он какой-то еще, неважно, плохой или хороший, но он какой-то другой. Ну и точный выбор артистов, а дальше уже кровь, молотьба, драки, ужасы.

Вопрос из зала:
Александр, вы упомянули, что через пару дней у вас стартуют съемки нового фильма. Расскажите побольше об этом проекте и о проекте, который последует за ним.

Александр Роднянский:
Я прошу прощения, но я не скажу, мы не говорим о следующем фильме Звягинцева ничего. Он начинает сниматься – это все. Человеческая история. У нас несколько проектов, не буду подробно рассказывать, из любопытного – проект, который построен на совершенно непохожей на «Дуэлянт» истории, в другом жанре, психологический триллер, помещенный в уже существующее пространство Петербурга второй половины XIX века. Нам очень понравилось это пространство, придуманное замечательной группой, тут многих, к сожалению, не упомянешь – Панкратов, Осадчий.

Был вопрос про франшизы – я не очень верю во франшизы, связанные с историями, но я вполне допускаю, что одним из наших элементов франшизности в отечественном кино может быть пространство обитания. Петербург – это герой большинства наших фильмов, это выдающийся город, один из самых красивых, но при этом мрачных, драматичных, необычных. Сам по себе Петербург как герой может быть элементом франшизы. Это мы пытаемся сейчас сделать.

Всеволод Коршунов:
У нас есть первые восемь минут фильма «Дуэлянт», давайте попросим их включить.

Всеволод Коршунов:
Ну а продолжение – 29 сентября в кинотеатрах. Давайте попросим еще раз на сцену героев нашего сегодняшнего вечера – Александр Роднянский и Алексей Мизгирев. Спасибо вам за ваши вопросы и большое спасибо хозяевам вечера.

На этом и была завершена лекция Алексея Мизгирева и Александра Роднянского, приуроченная ко Дню российского кино.

Читать 1-ю часть

Любовь Литовченко