НОЙ (NOAH)
2014, США, 138 мин.
Жанр: драма, приключения
Режиссер: Даррен Аронофски
В ролях: Рассел Кроу, Дженнифер Коннелли, Эмма Уотсон, Логан Лерман



Если сама идея превратить всем известное древнейшее сказание в удобоваримый трехмерный кино-аттракцион кажется вполне себе разумной, то вот наличие у руля данного проекта такого режиссера, как Даррен Аронофски, вызывает, по меньшей мере, недоумение. В первую очередь тут напрашиваются параллели с «Жизнью Пи» Энга Ли – и бюджет сопоставим, и концепция схожа, хотя та картина обладала куда как меньшими амбициями, чем массивный и неповоротливый «библейский эпик». Да и сам Аронофски на деле оказался менее гибким постановщиком, так и не сумевшим найти баланс между визуальным совершенством и подобающим эмоциональным регистром своего произведения.

Картина пытается быть «Древом жизни» и Властелином колец» одновременно – но результат на выходе, естественно, получается куда более скромный. По части визуала фильм мало в чем можно упрекнуть – тем более, что многие находки довольно оригинальны. Одни Стражи чего стоят – на первый взгляд бесформенные каменные глыбы передвигаются совершенно причудливыми траекториями в стилистике стоп-моушн, и при этом каждый имеет свои индивидуальные отличия. Есть и завораживающие кадры с видениями Ноя, как и нарезки, иллюстрирующие «зарождение» жизни. Есть красивые локации, как в каменистой пустыне, так и в зеленом лесу. Все это радует глаз до поры до времени – а именно до второго акта, в котором кара небесная настигает человечество и все действие переносится в стены ковчега, гораздо более тесные, чем это могло показаться на первый взгляд. Но проблемы начинают вылезать гораздо раньше – и то, что происходит внутри ковчега уже является следствием сюжета, который, по сути, является дорогой в никуда.

Поначалу фильм ведет себя бодро и содержит больше действия, нежели той пресловутой философии, которая должна быть, исходя из архисложных задач, поставленных перед сценаристами. Ведь помимо самого Ноя героев много – и каждый несет свое значение для столь сложной сюжетной механики. Однако, все намеки на какие-то внутренние конфликты персонажей мы можем понять в большей степени исходя из религиозного подтекста, нежели из тех скудных характеристик, которыми их наделяет сценарий. Проще говоря – характеры здесь, скорее, подразумеваются, нежели в полной мере воплощаются на экране, так что герои способны вызывать симпатию лишь с переменным успехом.

Ну а если, скажем так, вообще абстрагироваться от всей этой религиозной шелухи и посмотреть на фильм, как на обычный блокбастер (чем он вне всяких сомнений и является – кто бы что ни говорил), то мы обнаружим довольно странных героев, общающихся посредством вымученных диалогов, и зачастую ведущих себя иррационально. И тут, конечно, вся заслуга принадлежит Аронофски, отвоевавшему у студии право финального монтажа, и решившего показать человеческий грех, так сказать, без прикрас. Жестокости много, но так ли это было необходимо здесь? Эффект отталкивающий, и раскрытию тем «воли» и «милосердия» данный фактор нисколько не помогает – скорее наоборот. Более всего поражают зверства над животными, хоть они и присутствуют всего в паре сцен. Однако, страдания нарисованных на компьютере зверей выглядят настолько натуральными, что от их вида пробирает даже сильнее, чем от истерики Илы (Эмма Уотсон), когда Ной, вконец измученный философскими вопросами, уже начинает походить на героя Джека Николсона из «Сияния». Отдельного упоминания в этом плане также заслуживает Хам в исполнении Логана Лермана – его поступки понятны не более, чем на половину. И за всем этим вырисовывается некие намеки на «сложность выбора» и все прочее, которые при подобном раскладе просто не хочется воспринимать серьезно.

При неумолимом приближении к развязке становится понятно, что амбиции тут явно перевешивают фактический результат – и кульминационная драма, во время которой актеры столь старательно орут друг на друга, кажется чересчур наигранной, не в последнюю очередь потому, что ее исход очевиден. В конечном итоге, в своей стерильности фильм сам оказывается удивительно далек от той самой человечности, за которую он вроде бы так рьяно ратует. Настолько далек, что весь смысл картины в свое время мы услышим прямым текстом из уст героини Эммы Уотсон в компактном и доступном монологе – создатели решили перестраховаться на случай, если кто не поймет.

Василий Марин